Алекс Гонсалес - Бессмертие. Как его достичь и как избежать Страница 27

Профессор Ч., зарычав от ярости, сорвал с себя серый колпак и, скомкав, швырнул его в лицо председателя. Затем развернулся и быстрыми шагами покинул зал, не проронив больше ни слова. А председатель продолжил:

— Теперь, когда инцидент исчерпан, и в зале, я очень надеюсь, остались только единомышленники, предлагаю завершить первую часть заседания торжественным построением. Итак, пусть каждый займет место в своей десятке!

И тут мы с Джейн поняли, что неприятности все же начались. Эта секта имела жесткую иерархическую структуру. Возглавлял ее председатель. Он же был десятником правления, состоявшего из десяти его заместителей. Каждый заместитель, в свою очередь, тоже возглавлял десятку—и так далее, до самого низа. Таким образом, любой посторонний во время построения сразу будет выявлен — ему просто некуда будет приткнуться: члены каждой десятки прекрасно знали друг друга и своего десятника.

Мы, пытаясь двигаться неторопливо и уверенно, медленно пробирались к дверям... В дверях стояла охрана. Шесть горилл в серой униформе. Но я все же надеялся, что удастся обойтись без потасовки!

Сначала я попытался сыграть под простачка, подкрепляя свои слова необходимыми гипнотическими манипуляциями.

— Позвольте пройти. Моей жене неожиданно стало плохо, мне нужно вывести ее на воздух!

Джейн старательно демонстрировала свою готовность то ли грохнуться в обморок, то ли показать всем, что она ела сегодня на обед. Но гориллы оказались недоверчивы, да и гипнозу поддаваться не желали. Они подозрительно сверлили нас взглядами и продолжали загораживать дверь, а тот, кто, видимо, был у них старшим, изрек тоном, не терпящим возражений:

— Займите места в своих десятках. Во время построения никто не должен выходить из зала!

Двоих мне удалось почти сразу обездвижить точными уколами Эскалибура. Старший оказался проворнее остальных и ушел в сторону от лучевого удара. Джейн, менее закаленная в битвах, чуть замешкалась, но все же ухитрилась выбить ударом пятки коленную чашечку охраннику, попытавшемуся было ее облапить, а другому выпустила прямо в лицо содержимое баллончика. О нет! Джейн, милая, ты перепутала баллончики, и сейчас вокруг тебя расползается облако мгновенно усыпляющего газа.

Так. Главное — не дышать. Путь к заветной двери почти свободен. Двое охранников валяются обездвиженные, третий выбыл из игры и пытается упрыгать подальше от нас на одной ноге, еще двое с блаженными улыбками сползают вдоль стены прямо в объятия Морфея. Джейн пока держится, но, похоже, и она глотнула газа. Старший! Его нет. Он поднял общую тревогу, и к нам уже спешат еще десятка два отборных головорезов. Что ж, получайте, гады!

Мы успели захлопнуть за собой дверь как раз в тот момент, когда взорвалась заброшенная мною в зал светозвуковая граната. Снаружи я накинул прочную сеть-ловушку — еще несколько секунд замешательства для наших преследователей. Но куда нам бежать теперь? Насколько я помню, эскалатор, спустивший нас вниз, был единственным, и если он не выключен, то наверх нам по нему подняться будет непросто. Да еще и охрана в ангаре...

Все эти мысли пронеслись за несколько секунд, пока мы выхватывали из шкафчиков свои вещи. Снимать сектантские робы времени не было, и мы, прижав к груди скомканную одежду, уже почти домчались до выхода из раздевалки, когда услышали громкий насмешливый голос:

— Сдается мне, вы не очень-то представляете, куда бежать!

Это был профессор Ч., одетый в темный элегантный костюм, отлично сидевший на его коренастой, мощной фигуре тяжелоатлета. Он опирался на толстую трость, покрытую черным лаком, со щегольской серебряной рукояткой в виде правильного многогранника. Стоял профессор в узком проходе между стеной и шкафчиками для переодевания. И когда мы притормозили, обернувшись на его голос, продолжил:

— Прошу не мешкая следовать за мной!

Через полчаса, в которые уложился утомительный подъем на платформе с ручной лебедкой по вертикальной вентиляционной шахте и горячее дружеское прощание с нежданным спасителем, мы уже мчались в машине Джимми по ночному Нью-Йорку в сторону нашей штаб-квартиры.

Снова о жизни

После подземного приключения в секте трансгуманистов вопросов и загадок только добавилось. Но один очень важный ключ у нас появился. Этим ключом был профессор Ч.

Перед тем как расстаться, мы взяли с него обещание встретиться с нами еще раз в более спокойной обстановке. А чтобы получше подготовиться к встрече, мы внимательно изучили все доступные материалы, найденные в Интернете. Прочитав его биографию, мы так и не поняли, о какой трагедии говорил Председатель. Все в жизни Ч. складывалось гладко, даже слишком гладко — детство, учеба, научная карьера и... никакой личной жизни! Ни о его родителях, ни о каких-либо иных родственниках не было ни слова.

Мы также прочли несколько его работ, которые, к счастью, оказались написаны достаточно популярным языком.

Самая свежая статья как раз и была посвящена вопросу, что же такое жизнь и почему ее нельзя «воспроизвести» или скопировать. Вкратце ее содержание можно было свести к следующему.

Жизнь — это особый вид бытия во Вселенной, бытие целеустремленное и целеподчиненное. Ее причину и начало привыкли искать в прошлом нашей планеты. Это бесполезно. Прошлое организовано по законам мертвого мира.

Тяга к прошлому, интерес к нему свойственны тем, кто умирает, кто уже отпал от Жизни. А сама Жизнь коренится в будущем и в будущее устремлена. Связано это с тем, что Жизнь — явление многомерное. И многомирное. В нашем материальном трехмерном мире мы можем найти ее следы и следствия, но никак не причины или основу.

Мысль о том, что индивидуальность человека, или его душа, есть функция мозга, что от сложности системы зависит наличие у нее души, может возникнуть, по словам профессора Ч., только в очень извращенном уме. Все совсем наоборот. Сложность мозга обусловлена объемом и сложностью деятельности души. Душа имеет дело с мозгом как с инструментом ее связи с конкретным материальным миром. Мозг — компьютер, программное обеспечение которого реализует, кроме прочего, мощную систему гиперссылок. Душа — пользователь компьютера. Если вы скопируете чей-то компьютер или его содержимое, глупо думать, что хозяин компьютера тут же возникнет рядом с ним. Продолжив эту грубую, но достаточно удобную аналогию, можно выстроить такую схему: душа — пользователь, разум — программное обеспечение, мозг и тело — «железо» (процессоры, винчестеры, блоки питания и т. д.)

Как видите, есть три разных уровня. Обычно человек живет в мире разума, или на программном уровне. Пользователь-душа для него является чем-то трансцендентным[52], вмешивающимся в его жизнь вне области логики — иногда как «голос совести», «внутренний голос», как неясные побуждения и ощущения, даже как «вмешательство высших сил»... Но ощущать Гармонию человек способен лишь тогда, когда все три уровня действуют согласованно. В эти моменты он счастлив. Что же такое Бог? Неужели системный администратор?.. Это старая шутка, бытующая в среде программистов. Нет, душа, т. е. сам человек, а не его ум, тело или эмоции, — это и есть конкретный Лик Бога, глядящий на каждого.

Существует сфера определенных этических проблем. Если пользователь отошел на время от компьютера — этично ли копировать с него чужое программное обеспечение? Или вот еще: можем ли мы как-то убедиться, что другие люди, с которыми мы общаемся, — это не программы? Что за их действиями и словами стоят реальные пользователи? Ведь если нет, то получается — все дозволено?[53]

И каков смысл такого бытия?

Очевидным является следующее. Человек делается несчастлив и утрачивает смысл бытия, когда не обладает возможностями изменить себя и мир в соответствии со своими желаниями и устремлениями, когда кто-то навязывает ему чуждые его духовной сути правила. О какой гармонии может идти речь, если пользователь вынужден иметь дело с «кривым» и «глючным» программным обеспечением, установленном на плохо работающем и не поддающемся «апгрейду» (усовершенствованию) компьютере? Кроме того, как пользователь в многопользовательской системе, душа имеет весьма ограниченные права... Очень часто мозг и разум функционируют «на автопилоте». Посмотрите на окружающих вас людей — их души либо спят, либо вовсе отсутствуют. Зачем душе принимать участие в ежедневном аттракционе пробуждения, завтрака, поездки на службу, просиживания часов в офисе и т. д.? Сбежать ей некуда (далее мы увидим, что это действительно так!) — вот и пребывает она в спячке, в анабиозе, в коме, пока тело и разум «живут».

Все сказанное может выглядеть несколько неуклюжей и неясной моделью для того, кто не имеет реального, а не иллюзорного опыта духовного самоосознания, кто не знает ни своего прошлого, ни будущего, кто продолжает быть фишкой в игре с неизвестными правилами и противниками. У профессора Ч. такой опыт был. И мы в этом очень скоро убедились.