Елена Хотулева - Гравюры на ветру Страница 27

Алекс стал печальным, как постаревший Амур. От его сигаретки остался только тоненький мятый окурок:

— Да, я понимаю… Однажды я тоже был сильно влюблен. Мы знали друг друга еще по Византии… Но ничто не длится вечно. И… Хочешь, я скажу тебе кое-что?

— Что?

— Ты расстанешься с ним вовсе не из-за того, что он женатый и старый.

— А почему?

— Потому что это не он. Только и всего. И не забивай себе голову глупостями, — Алекс быстро допил кофе и доел пирог. — Все. Мне пора. Документы я тебе отдал. Платить мне нечем. Так что — привет. Я пошел…

Оставшись одна, я задумалась. А ведь он скорее всего прав. Разве может Герард быть моей судьбой, если не соблюдено самое главное условие? То условие, о котором догадалась Анн… Герард, Герард… Да, я влюблена в него, безусловно, я схожу с ума от тоски, разумеется, меня к нему тянет… Но! Я рассмеялась собственным мыслям — в них было нечто такое, о чем я стеснялась говорить даже сама себе.

Ладно. Подожду еще немного. В выходные мы поедем в другой город…

* 35 *

Снова я стоял на балконе. Снова был вечер, мое плохое настроение, ощущение острой безысходности и молочно-теплый ветер покидающей город весны. Сияние червонного заката заставляло меня щуриться и смотреть на солнце сквозь фильтр ресниц. Зачем я живу? Вопрос буравил меня пыточным острием и не давал ощутить красоту и радость окружающего мира.

Закурив сигарету, я закрыл глаза. Какие-то обрывочные сюжеты стучались в мой мозг из сумерек памяти. Рассыпанный по кровати жемчуг… Пятна крови на рукаве мундира… Любовь, как деликатесное блюдо, приправленное пряным ощущением неограниченной власти… Женские губы, шепчущие мне слова благодарности… Страсть, повенчанная с нежностью — моя страсть, такая, какой я никогда не знал в этой жизни. Даже нет… Это что-то большее. Как это сформулировать?

Нервы совсем развинтились… Я терял себя, уверенность в смысле собственного бытия, осознание своей правоты. Чем больше мыслей, тем сильнее боль души. Я закурил вторую сигарету и налил в бокал коньяка. Хрусталь простонал что-то тихое, а вместе с ним прозвенели натянутые струны моего сердца.

Я снова листал обрывки воспоминаний. Бордовое вечернее платье… Тонкий запах духов… Женские глаза… Бесконечно любящие, но наполненные страхом… И еще чем-то… Что же это такое, чего мне всегда так не хватает, когда лежа в объятьях очередной женщины, я негодую от чувства обмана, в который играет со мной жизнь? Чего я хочу?

Бросив окурок в пепельницу, я сделал глоток. Этот коньяк… Он тоже пришел из прошлого. Из того самого времени, в котором Марианна кричала свои проклятья, в котором чья-то кровь пропитала мой рукав, в котором жила та женщина, которая дарила мне нечто большее, чем просто любовь… Времени, в котором я сам был способен как на изощренную жестокость, так и на чувства, большие, чем мир. Я вспоминал и терялся в образах, я никак не мог увидеть и разобраться в том, что происходило на самом деле. Как соединить все фрагменты этой замысловатой мозаики в один узор? Меня самого, ту странную девушку из бара, ее невидимого героя, и, наконец, ту единственную, которая создана специально для меня? Голова тяжелела от непосильной задачи. Я понимал, что напрасно ищу решение — его может подсказать только сама жизнь.

Поднявшись с кресла, я облокотился на прохладный парапет. Мысли вернули меня к Марианне. О чем я думал вчера, когда возвращался домой? Я усмехнулся вечернему ветру. Мне пришло на ум разрушить Марианнину семейную жизнь? Вот так запросто, играючи и произнося какие-то заумные речи? Как это забавно. Так взять и все поломать. Просто потому, что я знаю — впереди ее ждет счастье. А если я ошибаюсь? Или я думаю, что всегда прав?

Я посмотрел на часы. Наверное, она уже приближается к моему дому. Торопится, веря в то, что я излечу ее от тяжелой болезни. Она считает, что больна бесплодием и навязчивыми идеями о своей непонятной ненависти. Как же она глупа. Ее швыряет из одной крайности в другую.

Марианна… Сейчас она уверена, что влюбилась в меня. Так, капельку, невинно и слегка… Она хочет легкого платонического флирта, а потом чуда, которое превратит Макса в отца семейства, а ее саму — в счастливую мать.

Вытянув из брюк ремень, я стал медленно наматывать его на руку. На губах появился едва ощутимый, нехороший привкус какой-то злобы. Я не дам ей остаться с Максом. И, разумеется, она не сможет от него родить. Почему? Я улыбнулся сам себе. Потому, что таково мое желание. Да, именно мое. Ведь я не безвольное орудие в руках судьбы. Я имею право на некоторый выбор.

Разумеется, я знаю, что должен ей помочь — этого не изменить, потому что это расплата за мой грех. Но помогать можно разными способами. Она не подозревает, что я действительно умею излечивать людей. Ей невдомек, что мне достаточно всего лишь нескольких часов работы, чтобы заставить ее органы функционировать без сбоев. Это так просто. Гораздо проще, чем глотать нелепые тибетские порошки, которые лишь вызывают неутешный зуд ее разума.

Я могу сделать так, что в первый же вечер близости со своим дражайшим супругом она забеременеет. А потом у них родится сын, которому будет суждено вырасти довольно циничным мальчиком, самозабвенно любящим своего отца и ни в грош не ставящим свою мать. Потекут полноводной рекой годы. Марианна будет несчастна, но никогда не поймет почему — в ее сером семействе каждый будет объяснять ей, что она поступает правильно, что она порядочная счастливая жена и мать. И порой, в минуты своего мещанско-канареечного счастья она будет вспоминать, как однажды ей очень повезло с «врачом», который помог ей с Максом зачать этого вполне адаптированного к жизни ребенка и тем самым сохранил их полноценную ячейку общества. Да… Все это могло бы быть так… Однако…

Последний глоток коньяка снял какой-то спазм с моих мыслей. Эксперименты на людях давно запрещены. Но до сих пор их проводят во всех странах мира. Пытаясь изучать алхимию чувств, люди ставят опыты друг над другом, делают выводы и совершенствуются в собственном искусстве. Один из этих исследователей — я. Мне тоже любопытно повращать колесо чужой судьбы и полюбоваться мельтешением спиц. Я выбрал для Марианны другой исход событий. Прочь циничного и заурядного сынишку — пусть он рождается у Макса от его второго брака. Долой унылое существование двух не особенно нужных друг другу людей!

Швырнув ремень в угол кресла, я звякнул бокалом о край парапета. Отныне я направляю жизнь Марианны в иное русло! Открою ей узенький проход и сам втолкну ее в настоящее счастье.

Эта мысль прозвучала во мне, как последний аккорд длинной симфонии, а вместе с ней тишину расколол и реальный звонок, ознаменовавший приход Марианны. Занавес поднялся. Актеры вышли на сцену.

— Да, да… Рад вас видеть… Проходите, — я улыбнулся и пропустил ее в прихожую. — А я вам звонил…

— Когда? — я прошла в комнату и по привычке села в кресло. — Телефон был включен, но звонка не было. А что вы хотели сказать?

Артис показался мне немного уставшим. Я посмотрела на его осунувшееся лицо и поняла, что испытываю к нему какое-то сочувствие. Наверное, он не особенно счастлив. Живет один. Без любящей женщины. Быть может, страдает от беспорядочных связей… Не услышав ответа, я повторила свой вопрос:

— Так зачем вы звонили?

— Хотел отменить ваш визит, — он сел на диван и закурил. Было видно, что ему не по себе.

— Отменить? Но почему? — сердце тревожно сжалось. — Вы поняли, что бессильны что-либо для меня сделать?

Он усмехнулся:

— Милая Марианна. Я никогда не отказываюсь от своих слов. Можете не сомневаться — я обязательно вам помогу. Но, поймите, у меня тоже бывают проблемы. Сегодня я немного расклеился. Болит голова, возможно есть температура… Не хотел видеться с вами в таком состоянии…

— Вы больны? — встрепенулась я. Его признание в этой слабости позволяло мне приблизиться к нему и как-то проявить чувства. — Но только не говорите, чтобы я ушла. Пожалуйста… Давайте просто поговорим. Артис, вы же мне разрешите?

Он на секунду зажмурил глаза:

— Я рад, что вы здесь. Знаете, иногда бывает тяжело оставаться одному. Я бы угостил вас чем-нибудь… Давайте-ка я сейчас позвоню в ресторан, и они привезут нам ужин, — он стал шарить в карманах, — где-то у меня была визитка одного неплохого заведения…

Я не верила в свое счастье. Мечты, с которыми я засыпала несколько ночей подряд, начали сбываться. Он был слаб, голоден, будто бы неуверен в себе… И при этом разрешал мне быть рядом. Милый Артис. Как я рада… Но только не надо никакого ресторана, позвольте мне отдать вам капельку накопившихся чувств. Макс уже привык к этому, его не особенно трогает моя забота, мои старания вкусно готовить, мои попытки ухаживать за ним. Он принимает все, как должное, но никогда ни за что не благодарит… Может быть он и прав, но все же…