Брюс Липтон - Спонтанная эволюция: Позитивное будущее и как туда добраться Страница 46

Ныне мы начинаем осознавать, что многие из наших драгоценных фундаментальных верований не только ложны, но и откровенно разрушительны. Это особенно верно в отношении неодарвинистского допущения, что в основе жизни и эволюции лежат совершенно неупорядоченные мутации, то есть чистая случайность. Такое допущение одновременно и неприятно, и неверно. Тот факт, что организмы (к примеру, бактерии Кэйрнса) способны задействовать механизм адаптивных мутаций для выживания в стрессовой среде, наводит нас на идею целенаправленной эволюции. То есть речь идет о том, что организмы используют для адаптации к среде все возможные способы, включая переписывание собственного генетического кода. Следовательно, как это и предполагал Ламарк, процесс эволюции непосредственно связан со способностью организма активно реагировать на динамические изменения в среде и адаптироваться к ним.

Ныне, когда мы видим массу признаков того, что над цивилизацией нависла угроза гибели, исторический обзор нашего эволюционного пути напоминает нам, что у людей уже есть инструменты, необходимые для реализации нашей воли к выживанию. Но воспользуемся ли мы этими инструментами, зависит от того, верим ли мы, что Вселенной присущ некий внутренний порядок, или же полагаем, что она представляет собой совершенно случайный набор факторов, таких как столкновения звезд, ураганы пятой категории и эпидемии заболеваний, передающихся воздушно-капельным путем. Лично мы думаем, что решение проблемы — в уравновешивании обоих верований.

Беспорядочная Вселенная эволюционирует случайным образом, и поэтому ее судьба совершенно непредсказуема. Первичность случая в формировании нашей жизни — основной принцип эволюционной теории неодарвинистов. Однако не все, что выглядит беспорядочным, является таковым на самом деле, — возможно, речь идет о хаотичности. На первый взгляд может показаться, что беспорядочные системы и хаотичные системы суть одно и то же, поскольку мы привыкли употреблять эти слова как синонимы. Но они — антонимы. Процессы в беспорядочных системах случайны, а хаотические системы, хотя и выглядят беспорядочно, на самом деле обладают некоей внутренней организацией.

Разница между беспорядочностью и хаотичностью ясно видна на следующем примере. Представьте себе нижнюю платформу станции «Центральная» нью-йоркского метро в час пик. Толпы людей снуют туда-сюда, и кажется, что их движение беспорядочно. Тем не менее, за очень немногими исключениями, у каждого находящегося там человека есть вполне определенная цель. Если бы мы, подключившись к вселенскому разуму, узнали мысли этих людей, нам стало бы ясно, что за каждой остановкой и сменой направления каждого из них стоит определенная программа действий. Хотя их движение в целом кажется беспорядочным, на самом деле оно хаотично, поскольку каждое движение по отдельности подчиняется совершенно конкретному плану.

А теперь представьте себе, что произойдет, если посреди этого интенсивного движения в час пик кто-то закричит «ПОЖАР!». В тот же миг хаос превратится в чудовищный беспорядок — люди начнут метаться во всех направлениях, совершенно не соображая, куда они несутся.

Слова «беспорядок» и «хаос» наряду со словом «порядок» можно использовать для описания сложности организации системы. Как проиллюстрировано ниже, беспорядок и порядок представляют собой противоположные состояния структурной организации, а хаос — как раз посередине между ними.

В беспорядочных системах слишком много неопределенности, и потому они не могут поддерживать жизнь — им попросту недостает организации, необходимой для создания регулируемых и интегрированных физиологических процессов.

На шкале жизни беспорядок и порядок представляют две крайности, а хаос находится точно посередине. При сопоставлении этой шкалы со шкалой предсказуемости неопределенность соответствует беспорядку, а детерминизм — порядку.

Если взять другую крайность — полную упорядоченность, жизнь не может развиваться в рамках жесткой кристаллической системы, поскольку такая система не предлагает динамизма, необходимого живым организмам. Жизни требуется в меру структурированная система (вспомните сказку «Три медведя», где девочка искала себе место, которое было бы ей «в самый раз»)[38] — и такая система присутствует в плодородной предсказуемости динамичного контролируемого хаоса.

То, насколько мы в состоянии предсказывать судьбу системы, зависит от уровня ее организации. Если мы понимаем организационную структуру, лежащую в основе упорядоченной системы, то можем точно описывать ее прошлые и будущие состояния. Между тем точно предсказывать состояния беспорядочных систем сложно, если вообще возможно. Степень организации системы (и, следовательно, возможность предсказывать ее судьбу) определяется механикой, то есть физикой, управляющей ее функционированием. Системам, описываемым законами ньютоновой физики, свойственны полный детерминизм и порядок; тогда как системам, описываемым законами квантовой физики, присуща неопределенность.

В противоположность обоим этим случаям хаотическим системам присущ как порядок, так и беспорядок. Иными словами, они формируются под влиянием как квантовой физики, так и ньютоновой. Как мы отмечали в главе 5 «Имеет смысл лишь то, что материально», когда квантовая механика утвердилась в физической науке, она не опровергла ньютонову физику, но интегрировала ее как свой частный случай. Что касается того, какая механика (квантовая или ньютонова) действует в хаотичных структурах, то здесь имеет место не ситуация типа «или — или», а «и — и».

Другими словами, судьба живых систем одновременно подвержена влиянию как детерминированных процессов, так и процессов, обусловленных фактором неопределенности. Возможно, вы уже начинаете понемногу замечать одну характерную черту описываемого нами нового научного подхода: противоположные точки зрения — такие, как намерение и случайность, теория Ламарка и теория Дарвина, материя и дух, а теперь еще ньютонова механика и квантовая физика, — объединяются для создания единого холистического толкования мира.

В физической Вселенной, как ее описывает ньютонова механика, динамика взаимодействия материальных частиц аналогична взаимодействию бильярдных шаров. В такой Вселенной математик или человек с талантами легендарного бильярдиста Миннесоты Фэтса может предсказать или предопределить поведение всех шаров после их столкновения.

Исходя из предположения, что элементарные частицы Вселенной ведут себя приблизительно так же, как «наношары для бильярда», французский математик Пьер-Симон Лаплас разработал концепцию научного детерминизма. В общих чертах теория Лапласа состоит в следующем: если бы в какой-то момент мы знали взаимное расположение и скорость движения всех частиц — бильярдных шаров — во Вселенной, то могли бы вычислить их поведение в любой другой момент прошлого или будущего. Имея достаточно данных о предыдущих событиях, мы с помощью соответствующего математического аппарата можем моделировать поведение динамических систем и делать точные предсказания их состояний в будущем. Концепция научного детерминизма предполагает, что любые события — в том числе обстоятельства человеческой жизни, все наши действия и решения — являются неизбежными линейными следствиями предыдущих событий.

Однако тут-то и обнаруживается муха в сиропе. Согласно Дарвину, эволюция основана на случайных мутациях, которые происходят независимо от среды. И это, кажется, противоречит лапласовой модели предсказуемой Вселенной. Теория Дарвина делает особое ударение на том, что среда не оказывает никакого влияния на результат мутации. Основанная на случайности эволюция представляет собой непредсказуемый фактор во Вселенной — что-то вроде мотылька, который внезапно приземлился на бильярдный стол и оказался на пути шара, изменив ход, казалось бы, предопределенной игры.

Обсуждавшиеся выше идеи Кэйрнса по поводу адаптационных мутаций, посредством которых организмы активно эволюционируют, приспосабливаясь к среде, ставят под сомнение материалистическую концепцию случайной эволюции. Недавние исследования адаптационных мутаций показали, что генетически идентичные бактерии, помещенные в разные культуры с одинаковыми стрессовыми факторами, следуют параллельными эволюционными курсами, которые приводят к одинаковым результатам и определяются тем, какие ниши для выживания в среде им доступны. Эти примечательные открытия согласуются с идеей Лапласа о возможности предсказывать будущее; если бы мы собрали достаточно информации об исходных условиях в этой стрессовой среде, то могли бы с высокой точностью предсказывать направление эволюции бактерий в каждой из культур.