Джон Данн - Эксперимент со временем Страница 5

Подразумевается, что подобный наблюдатель способен пережить разрушение наблюдаемого им мозга. Что касается вмешательства с его стороны, то с физической точки зрения против этого нет неопровержимых возражений. Макдугалл приводит имеющиеся описания и сам выдвигает различные способы осуществления такого вмешательства без увеличения или уменьшения количества энергии в нервной системе.

Обыватель всегда недоумевает, почему подавляющее большинство ученых столь хладнокровно отвергают идею «души». Верующий человек в особенности не может понять, почему его доводы вызывают не просто отпор, но жалкое презрение. За объяснением, впрочем, далеко ходить не надо. Не стоит приписывать эту идею неумеренному тщеславию людей (хотя такое иногда делается по недомыслию); ибо в конечном счете чернорабочий, который может завернуть в трактир и заказать кружку пива, вызывает несравненно больше восхищения, чем самый огромный ком застывшей слякоти, когда-либо проплывавший в небесах. Идея «души», несомненно, впервые зародилась в уме первобытного человека как результат наблюдения за сновидениями. Будучи невежественным, он заключил, что во сне оставляет свое спящее тело в одной вселенной и отправляется странствовать в другую. Считается, что не будь этого дикаря, мысль о «душе» никогда не пришла бы на ум человечеству; и поэтому аргументы, приводимые в дальнейшем в поддержку идеи со столь сомнительным прошлым, могут и не заслуживать чьего-либо серьезного внимания.

ГЛАВА IV

ПРЕДСТАВЛЕНИЯ. — Итак, психология должна начинать с описания наблюдаемых явлений (буквальный перевод слова «феномены»), не делая предварительных суждений об их причинах. И хотя психология может говорить об этих явлениях как о вещах, не следует приписывать ей утверждение, будто они в основе своей нечто большее, чем следствия, связанные с работой мозга. С самого начала она оставляет этот вопрос открытым.

ПОЛЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ. — Все подобного рода явления психология величает «представлениями» и помещает их в индивидуальном «поле представления» каждого человека. (Мы предпочитаем использовать этот термин вместо более привычного, но недостаточно определенного термина «поле сознания».) В любой данный момент времени поле представления содержит в себе явления, доступные наблюдению. Для пояснения сказанного приведем конкретный пример. Сейчас вы читаете эту книгу, и ваше поле представления содержит в себе зрительные явления в виде печатных букв слова, на котором задержалось ваше внимание. Одновременно в него входит и другое зрительное явление — число, набранное мелким шрифтом в конце страницы. Вы его «не заметили», но оно, несомненно, находилось в пределах области, охватываемой вашим взором; оно воздействовало на ваш мозг через глаз, и его психический «коррелят» предлагался вашему вниманию. Это утверждение справедливо и для множества других зрительных явлений. Чуть поразмыслив, вы также признаете, что поле должно было содержать в себе ряд мышечных ощущений, представленных вашему мнению, но оставшихся «незамеченными»: давление на ваше тело, кое-какие звуки и приятное чувство от наполнения легких воздухом при дыхании.

ВНИМАНИЕ. — Опрометчиво полагать, будто эти оставшиеся относительно незамеченными явления не были сознательно наблюдаемы. Глядя на падающий снег, можно сосредоточить внимание на одной летящей снежинке, но это не значит, что остальные вы не воспринимаете. Исчезни они, оставив кружиться в воздухе лишь одну эту снежинку, их исчезновение мгновенно насторожило бы вас и отвлекло бы ваше внимание от прежде интересовавшего вас объекта. Когда вы слушаете оркестр, нет необходимости отрываться от исполняемой музыки с целью убедиться, что сидящий впереди и раздражающий вас господин перестал отбивать такт программкой. И все же наблюдение, по-видимому, концентрируется, как правило, на какой-то определенной части представлений, хотя мы и не имеем психических доказательств того, что это не дело привычки. Сконцентрированное таким образом наблюдение называется «вниманием». Принято говорить, что участок поля, на котором сосредоточено внимание, находится в «фокусе внимания». Известно также, что в самом фокусе и вокруг него внимание может концентрироваться с различной степенью интенсивности.

В физиологии (науке, изучающей мозг как физический орган) полем представления считалась бы та область головного мозга, которая в данный конкретный момент была бы в состоянии активности, связанной с порождением психических явлений, а фокусом внимания — та дорожка мозга, по которой протекал бы максимальный поток нервной энергии. Кто-нибудь, вероятно, тотчас предположил бы, что максимальный поток создается объектом, наиболее сильно возбуждающим чувства; но это не всегда так. Внимание проголодавшегося человека при его приближении к обеденному столу приковано не к ослепительно сверкающим серебряным приборам, а к подрумяненной бараньей отбивной — гораздо менее приметному возбудителю чувств. Итак, внимание может либо следовать за чем-то внешним, либо направляться чем-то изнутри организма. Если приписать эту направляющую силу конечному наблюдателю, то мы должны были бы признать за ним статус полностью развившейся animus, наделенной способностью вмешиваться в ход событий. Ибо любому школьнику известно, что концентрация внимания оказывает примечательное воздействие на образование воспоминаний. И все же физиолог стал бы настаивать на том, что нет необходимости думать, будто такая направленность внимания изнутри зарождается где-то за пределами внутреннего состояния мозга, понимаемого чисто механически.

Далее, в каждый конкретный момент поле представления может содержать в себе, помимо рассматриваемых нами чувственных явлений, великое множество других доступных наблюдению явлений, например, «образов, запечатленных в памяти[2]».

К какому же роду явлений относится «образ, запечатленный в памяти»?

ВПЕЧАТЛЕНИЯ. — Представления можно разделить на два четко разграниченных класса. К первому принадлежат явления, которые наблюдатель непосредственно приписывает действию внешних органов чувств или нервных окончаний. Их связь с функционированием этого наружного механизма подтверждается двумя в равной мере значительными фактами: во-первых, движение упомянутых органов или нервных окончаний или внешнее соприкосновение с ними ведет к изменению природы наблюдаемых явлений; во-вторых, при отсутствии такого рода движений или внешних соприкосновений явления остаются неизменными и неустранимыми. Попросту говоря, их «нельзя устранить по желанию». Эти явления называются «впечатлениями».

ОБРАЗЫ. — А теперь мысленно нарисуйте интерьер какой-нибудь запомнившейся вам комнаты. Наблюдаемое вами сейчас, несомненно, есть зрительное представление — картинка, нарисованная в уме. Создать ее не значит сказать самому себе: «Так, посмотрим… в этом углу стоит софа, в том пианино, а цвет ковра такой-то и такой-то». Скорее все, что вспоминается, одновременно предстает перед вашим взором в одном видении. Впрочем, если вы хотите полностью удостовериться в том, что подобные зрительные картинки не создаются вами нарочно из перечня запомнившихся и выражаемых в словесной форме деталей, проведите следующий эксперимент. Внимательно смотрите на пейзаж, изображенный на картине; затем по прошествии получаса попробуйте визуализировать увиденное. Вы обнаружите, что способны вновь наблюдать большую часть той цветовой гаммы, в которую окрашены первоначальные впечатления, а именно, особые оттенки оливкового, коричневого, серого цветов, хотя многие из этих цветов не поддавались художественному анализу, не говоря уже об их словесном описании. Итак, вы должны видеть в качестве «образа» сочетание цветов, аналогичное сочетанию, увиденному вами раннее в качестве впечатления.

ПРИВКУС ВНЕШНЕЙ РЕАЛЬНОСТИ. — Между впечатлением и соответствующим образом существует различие, которое озадачивает любого психолога при попытке описать его. Речь идет о наличии или отсутствии того, что иногда называют «живостью ощущений», а я предпочел бы определить как «привкус внешней реальности». По сравнению с непосредственно созерцаемой комнатой комната, данная в воспоминании, кажется нереальной, хотя и достаточно реальной, чтобы быть узнаваемой в качестве зрительного, а не слухового образа. Или возьмите другой пример. Ударьте по краю бокала и вслушайтесь в затихающий звук. Он ослабевает все больше и больше, пока, наконец, совсем не исчезнет. Но до последнего момента в нем (как указывает Уорд) сохраняется привкус внешней реальности. После его полного исчезновения вы можете припомнить его звучание перед тем, как он навсегда умолк. Эта память о звуке — слуховой образ; он наделен всеми тональными характеристиками первоначального впечатления, но лишен присутствия внешней реальности.