Николай Рерих - Алтай – Гималаи Страница 51

16 апреля

Дошли странные сведения о разграблении фресок Дуньхуана. Если эти сведения верны, то такое вандальство должно быть расследовано, как совершенно недопустимый факт разрушения почти единственного сохраненного памятника. Рассказывается, что «приехали какие-то „американские“ торговцы, вырезали куски фресок и успели увезти много ящиков». Будто бы китайцы гнались за похитителями, но по обыкновению были неудачны. И в результате – искалеченный памятник. Ученый мир не должен оставить без расследования разрушение единственного памятника. Конечно, Прист, бывший осенью в Дуньхуане, может дать достоверные и подробные сведения. Мы же можем лишь занести этот факт для сведения. Как будет возмущен Пеллио, узнав о разрушении изученного и описанного им памятника. Здесь вся иностранная колония знает о случившемся.

Сейчас идет по улице «полк». Неужели это сборище оборванцев может кому-то оказывать какое-то сопротивление? Хитрый дуту играет на этих оборванных струнах. То он вызовет к жизни дунган, то мусульман, то калмыков, то киргизов. То он вынесет разноцветных петухов и скажет: чей петух победит, тот и будет первым. А петух соответственной окраски уже подготовлен и побеждает соперников, подтверждая желание правителя. То правитель изобретет несуществующий заговор или восстание. Много изобретательности поработителя…

Возмущаемся расхищением Дуньхуана, а нам приводят в пример расхищение мечетей Прикаспийского края в 1918 и 1919 годах. В Мерве,[226] Полторацке, в оазисе Анау вырезаны и расхищены иностранцами ценные стенные изразцы. Французы разрушают Дамаск. Что это? Неужели исполняются какие-то космические законы? «Идущие к пропасти с содроганием продолжают свой путь судьбы». Так сказано в учениях мудрых об исполнении сроков.

17 апреля

Среди долгих путешествий ускользают целые события. Только что мечтали о поездке на острова Пасхи, а здесь говорят о гибели этих островов три года тому назад. Неужели гиганты Атлантиды уже навсегда погрузились в пучину, и поток космоса – эта сантана буддизма – совершает свое непреложное течение. За время наших хождений по горам и пустыням какие-то звезды из мелких сделались первоклассными величинами. Еще опустился в море какой-то остров с десятитысячным населением. Усохли озера, и прорвались неожиданные потоки. Космическая энергия закрепляет шаги эволюции человечества. Вчерашняя «недопустимая» сказка уже исследуется знанием. Испепеляется отброс, и зола питает побеги новых завоеваний.

В тишине фактории Урумчи консул Быстров широкоохватно беседует о заданиях эволюции общины человечества, о движении народов, о знании, о значении цвета и звука… Дорого слушать эти широкие суждения. Одни острова погрузились в пучину и вознеслись из нее другие, мощные.

18 апреля

Поездка за город, устроенная Ян Чан-лу и Чжу Да-хеном. Смотрели храм «бога-черта» с изображением ада. Храм бедный. Изображения безобразны. Чжу уверял, что это буддизм, но потом и сам сознался, что такая «народная примитивная религия» не имеет ничего общего с буддизмом. Ад представлен очень недекоративно. В продолговатом помещении на полу расставлена толпа плохо и недавно сделанных фигур. Своеобразный сад пыток. Смалывают грешников жерновами, сплющивают прессом, усеянным гвоздями, распарывают животы, кипятят в смоле, раздирают крючьями и членовредительствуют над грешниками всеми мерами, доступными китайской фантазии. Особенно возмутительно поведение праведников, нагло и самодовольно наблюдающих мучения с мостиков и балконов рая. Не указано, в каком разряде ада будет помещен сам дуту. Весь этот паноптикум производит жалкое, ненужное впечатление.

Едем затем к статуе дуту со всем ее безжизненным медным «величием», к павильонам и пруду, им устроенным. Первое проявление зачатков общественности. После того поднимаемся за рекою на гору к даосскому храму, с богом всех богов. По одну его сторону шестирукий бог лошадей и животных, по другую – бог насекомых. Впечатление храма несколько лучше и чище, вероятно, благодаря более уединенному положению на горе. С ближней скалы виден весь город и округа всех гор и холмов. Лучшее место из всего виденного в Китайском Туркестане. После этого остается храм бога грома – бедный и малоинтересный; а затем чай и обед с утомительным сидением на полу. Старик Ян Чан-лу быстро напивается, и сын отправляет его домой.

Хороший разговор с Б. Истинно, можно поражаться широте взглядов его.

От Богдо-Ула поднимаются тучи. Холодеет к вечеру. Надо будет найти время и съездить в старое Урумчи, которое отстоит за 10 верст. Там-то и есть тот красный храм, по которому и называется новый город. К вечеру – игра в городки. На дворе консульства толпа народ. Качели, гимнастика, гигантские шаги. Русские, мусульмане, дунгане, китайцы, детишки. Там же предположено устроить клуб. Просто, по-человечески. Весело смотреть.

19 апреля

Похолодало. Это не спасло бога воды от большой неприятности. Ввиду бездождия генерал-губернатор приказал вынести водяного бога из храма и отрубить ему руки и ноги. Когда-то мы читали о дикарях, секущих своих богов за нерадение, но, оказывается, эти дикари живут в Урумчи и ими предводительствует генерал-губернатор, считающий себя магистром китайских наук. Но кто знает, просто ли бог лентяй? Не было ли у него зловредных мыслей возбудить народ и против генерал-губернатора? При таком количестве богов можно ожидать всяких группировок, вредных для «правительства». Местные обыватели настолько привыкают к подобному правлению, что самые странные факты им начинают казаться естественными. Нельзя строить фабрик – это естественно. Нельзя добывать нефть – естественно. Нельзя получать газеты – естественно. Нельзя иметь врача – естественно. Все становится естественным.

Из горных щелей вьются струйки дыма – это ползет подземный пожар угля и гибнет ценнейшее достояние края.

К Гучену, и долине смерти, лежат кучи костей – следы многотысячной резни. Большинство мертвых развалин стоит свидетелями резни и предательства. Но провинция «спокойна», и только кладбище спорит о большем спокойствии. Как взорвется это спокойствие смерти? Кто придет? Откуда придет? Кто возмутится изнутри? В молчании кладбища трудно понять, которая могила будет первой.

По ночам проходят какие-то банды оборванцев, именуемых солдатами, в направлении Хами. Говорят, дуту полагает, что, насильственно собирая оборванцев с базара в казармы, он освобождает город от опасного элемента. Но какова будет судьба этих вооруженных шаек и против кого они обратят свое заржавленное оружие? Пришла шанхайская газета с описанием разгрома китайскими армиями американской миссии и убийства миссионера. Прежде это известие кого-то взволновало бы, но теперь никто не изумляется. А как же иначе? Спрашивают нас: «Уверены ли мы в пропуске китайцами на Чугучак?». Мы отвечаем: «Куда же иначе нас денут китайцы?». Нам говорят: «Все возможно». И приводят случаи каких-то нелепых запрещений и насилий. Когда изумляемся «местным делам», здешние жители нам говорят: «А разве в Америке и Европе не знают, что такое Синьцзян?». Если бы мы знали половину действительности, мы никогда не продолжили бы наш путь через Китай.

На Богдо-Уле выпал снег. Надо топить печи.

20 апреля

За ночь все побелело. Давно не видели снежных гор, со всею их хрустальностью и тонкостью линий. Горы, горы! Что за магнетизм скрыт в вас! Какой символ спокойствия заключен в каждом сверкающем пике. Самые смелые легенды рождаются около гор. Самые человечные слова исходят на снежных высотах. К вечеру пошел снег и в низинах, и вся округа приняла зимний характер. Приходит Зенкевич. Говорит о всех темах, нам близких. Его странствия и приключения – это целое повествование. Невыразимая прелесть есть в том, что люди сдвинулись с мест и на невидимых крыльях сделали землю маленькой и доступной. И в этой доступности есть эмбрион доступности дальних миров.

21 апреля

С утра идет снег. Богдо-Ула показался весь снежный и синий. Странно, Ф. не верит в ужас некоторых кварталов в Бомбее. Не может допустить, что эти позорные клетки с женщинами существуют. Но ведь каждый шофер это знает и даже без вашего желания привозит вас показать этот ад, для существования которого должна существовать земля столько тысячелетий!

М. говорит: «Китайцы хотят, чтобы их оставили в покое». Согласен, и всегда стою за неприкосновенность свободы, но тогда она должна быть подлинной и не лицемерной. Самая земная гадость – это лицемерие, невежество и предательство.

22 апреля

В шесть часов утра все покрыто снегом. По Богдо-Улу тянутся клубы молочных облаков.