Николай Рерих - Легенды Азии (сборник) Страница 71

Платоновское солнцеподобие относится к тем же несказуемым, но светоносным понятиям. Встречаются испытавшие, и для них не нужен словарь, но в движении едином, и даже в молчании они взаимно поймут язык всех словесных различий. Потому исповедуйте, испытывайте, ибо не знаете, где лучший час ваш и когда вспыхнет огнь над чашею накоплений. Качество мыслей будет вожатым, а ненасытная устремленность будет крылами света Софии. Ведь сиять, но не сгорать заповедано.

Звучание сердечного центра, подслушанное и Сократом, созвучит ритму блага. Очищение материи Спинозы озонируется теми же волнами света. Световой центр сердца может засиять всеозаряющим пламенем — карбункул легенд Грааля.

Агни-Йога говорит: «В основе всей Вселенной ищите сердце. Творчество сердца напрягается чакрою Чаши. Величайшая мощь лежит в магните сердца. Слово, не содержащее в себе утверждение сердца, — пусто. Жемчужина сердца — тончайшая напряженность. Архат, как пламя, несет в сердце все огни жизни».

Ориген утверждает: «Глазами сердца видим Бытие».

«Для чистых все чисто», — безбоязненно заповедует апостол Павел. Он знал чистоту и действенность сердца, когда оно ведает лишь благо и, как магнит, собирает вокруг себя лишь доброе. Магнитоподобность сердца упоминается часто, хотя научно также еще не познана. Между тем сокровища премудрости и ведения постигаются именно умом сердца, чашею любви и самоотверженного действия. Где сокровище ваше, там и сердце ваше. Светоносность сердца подобна флуоресценции моря, когда движение возжигает зримые бесчисленные световые образования. Так и дуновение творческой любви возжигает светочи сердца. «Да будет свет», — говорится Мыслью Великого.

Внутренний человек хочет только добра и в минуты сердечного сияния он необманно знает, где благо. Из сердечного сияния истекает лишь благо, и свет излучаемый может пресекать все изломы нарощенного невежества. Ибо грех, невежество — братья мрака. Жить в духе — значит сиять и благотворить, и постигать, жить в плоти — значит затемнять и осуждать, и невежествовать и удлинять путь. Но не следует забывать, что, удлиняя наш путь, мы затрудняем и путь близких, потому всякий эгоизм, думание о себе, саможаление, гордыня, всякое невежество — есть престол тьмы. Во имя близких мы не должны нарушать ритм волн света. Полезны наблюдения над цветами. Сад света также нуждается в заботе и уходе, и струи чистых мыслей лучшее для него питание. Чем напряженнее свет, тем слабее тьма. Даже светоносное сердце прекрасного ангела могло избрать свободу омрачения вместо свободы служения и сияния. Потому нужно неотложное питание сада света, иначе пятнистые языки тигровых лилий пожрут лилии Благовещения, и предательская белладонна скроет фризии сияния вершин. Надо светиться, надо рождать и усилять свет сердца. Сосияния и созвучия света в свободе познания усиляются взаимно. Безмерна мощь объединенных благом мыслей. Уготован каждому свет, но можем закрыть его сосудом пустым. Сказано: «От падения лепестка розы миры содрогаются и перо крыла птицы рождает громы на дальних мирах» — какая прекрасная, великая ответственность, и не обернем громы, рожденные легкомыслием, на бытие земли.

Из этой возводящей ответственности истекает светоносное стремление добросовестно, без разочарований, изучать все окружающее. Даже каждый виртуоз нуждается в ежедневных упражнениях. Повторено: «Если ты устал — начни еще. Если ты изнемог — начни еще и еще. И как щит любовь призови».

Теплота любви так же реальна, как тонкая боль сердца. Свет сияния мысли не только ощутим глазом, но и доступен фильме. Неотложно нужно несуеверное изучение, безбоязненное и неэгоистичное. Очевидность родственна плоти, но не духу. Истина — в действительности, но не в патологии очевидности.

Сердце — великий трансмутатор энергий — знает, где содрогание ужаса и где трепет восхищения. Дух отличает пятна ужаса и сияние восторга. Столько лучей и энергий улавливается вниманием ученых; это же внимание должно быть проявлено каждым человеком к ритму и свету, ведущим каждую жизнь. Зачем опалиться и обуглиться, если можно сиять в нетлении? «Бог есть огонь, согревающий сердца», — говорит преподобный Серафим.

«Он знает тайны сердца», — поет псалмопевец в созвучии восхищения. Когда говорим о прекрасном, о тайнах сердца, то прежде всего имеются в виду прекрасные, творящие мысли. Как самые нежные цветы, их нужно растить, нужно поливать непрестанно радостными струями Благодати. Нужно ежедневно учиться четко и благостно мыслить. Нужно научиться мечтам — этим высшим росткам мысли. Дерзнем! Не убоимся мечтать в высоте. С горы — виднее.

С гор — скрижали Завета.

С гор — герои и подвиг.

Мечта светоносна.

Пламенная мечта — порог Благодати.

Огнь и мысль. Пламенны крылья Софии — Премудрости Божией.

1930 г.

Гималаи

Мудрость радости

И враги будут у нас. И даже в большом количестве. Подобно древним римлянам, пусть мы скажем: скажи мне, кто твои враги, и я скажу, кто ты есть. Великий Император Акбар говорил всегда, что враги — это тень человека и что человек измеряется по количеству врагов. При этом соображая врагов своих, он добавлял: тень моя очень длинна.

Откуда же возьмутся главным образом враги наши, при нашей мирной культурной работе, которая, казалось, никого не умаляет и никого не задевает. Только ли от непонимания и от зависти? Конечно, нет. Нам придется встретиться еще с одним глубоко гнездящимся человеческим свойством, проистекающим также от невежества. Нам придется всеми способами говорить и распространять сведения о значении истинного искусства и знания. Нам придется неустанно говорить о внесении предметов искусства в обиход нашей жизни. Также придется говорить о друзьях нашей жизни, о книгах, которые находятся в пренебрежении во многих домах наших. Придется нам и обращаться к правителям и президентам целых стран, прося их считать министерство Народного Просвещения и Изящных Искусств не в конце списка их государственных учреждений. При этом нам придется встретиться со многими замечаниями, утверждающими, что эти два живейших фактора эволюции вовсе не заслуживают первых мест. Часто это будет говориться не в силу какой-либо особой ненависти к просвещению и украшению жизни, но просто в силу каких-то пережитков и окаменелых традиций. Вот это обстоятельство породит значительное количество врагов наших, но, проверяя список их, мы будем гордиться, что именно эти люди оказались врагами культуры, а не наоборот. Кроме того, как однажды я говорил в статье «Похвала Врагам» (см. книгу «Пути Благословения»): никто так не помогает нам в жизни нашей, как именно такого свойства враги. Нашей зоркости, нашей неусыпности, нашей трудоспособности мы обязаны им в большой степени. Эти враги, как вы знаете, не останавливаются на малых формулах, наоборот, именно они щедры на преувеличения. Они располагают роскошным словарем ненависти, перед которым язык друзей часто бледнеет и кажется пресным. Слишком часто в жизни нашей мы теряем словарь добра, признательности и похвалы. Мы стыдимся часто даже предположить, что кто-то может заподозрить, что мы можем быть благодарны. Часто мы боимся быть заподозренными, что почитаем иерархию Блага, но враги, побуждая нас к неустанной деятельности, куют нам и доспехи подвига.

Помню, как один большой художник, когда ему передавали, что кто-то поносит его, задумался и, покачав головой, сказал: странно, а ведь я ему ничего хорошего не сделал. В этом замечании сказалась большая житейская мудрость. Та же житейская мудрость также может подсказать нам, что, несмотря ни на что, неустанно мы должны проталкивать в жизнь простую истину об охранении и осветлении культуры.

Опыт долгого времени указывает нам, что искусство и знание расцветали там, где сверху они признавались величайшими стимулами жизни. Там, где главы государства, где владыки церкви и все руководители жизни сходились в стремлении к прекрасному, там и происходил ренессанс, то возрождение, о котором теперь пишутся такие восхищенные книги. Если мы знаем, какие именно внешние факторы способствовали искусству и знанию, то, казалось бы, легче всего во имя культуры применить те же приемы и теперь. Ведь зародыши всех этих возможностей существуют и обычно только задавлены омертвелыми традициями неудачных эпох. Но мы знаем, что действия в этом направлении являются настоящими благородными действиями, и потому с полною искренностью мы можем усилять друг друга в этом подвиге. Подумайте, какое счастье сознавать, что мы, рассеянные в разных странах, можем чувствовать невидимую дружескую руку, всегда готовую на духовную помощь и поддержку. Когда мы обращаемся во имя прекрасного, во имя культуры к главам государств и церквей, мы приносим им помощь, потому что многие из них и хотели бы оказаться Лоренцо Великолепными в лучшем смысле этого слова, но маленькие суеверия и предрассудки мешают их превосходным порывам.