Алексей Ксендзюк - Человек неведомый: Толтекский путь усиления осознания Страница 75

Для стандартной психологической жизни перепроживание имприн-та возможно только в двух случаях: а) при перепросмотре, б) при мощном возрастании интенсивности осознания в процессе тотального сталкинга. Второй случай (рассматриваемый здесь) интересен своей неспецифичностью. Импринт как бы сам выходит из тени бессознательного, потому что человек переживает неопределенность своей позиции и своего образа в описании мира.

Ведь ради чего нужен сталкинг? Чтобы напомнить себе — мы живем в мире условностей, и каждый внешний сигнал нуждается в нашем внимании просто для того, чтобы существовать в стабильном и приемлемом виде. Без участия активного внимания сигнал может испытать самые неожиданные метаморфозы, исчезнуть вообще, перейти из одной системы сенсорной презентации в другую и т. д. и т. п.

Конечно, это выдумка, у которой нет ни малейших психологических оснований. Но целостное тело человека «знает», что у этой выдумки есть основания экзистенциальные — что гораздо важнее. Тотальный сталкинг создает ситуацию неестественной бдительности, словно описанная тут выдумка принята как установка к действию.

И тональ испытывает что-то вроде приступа иррациональной паники. Он автоматически начинает проверять и перепроверять свое глубинное содержание — базовые программы, фундаментальные идеи и инвентаризационные списки, источники как нормального, так и экстраординарного реагирования. Собственно говоря, этим инстинктивным поиском и объясняется беспричинная активизация фронтальной пластины кокона, усиление периферического зрения, особая внимательность к второстепенным сигналам («область исследования»).

В результате вся совокупность самоощущений сталкера приобретает новую окраску. Мы ждем изменений либо во внешнем (перцептивном) пространстве, либо во внутреннем (психоэмоциональном). Иначе быть не может — тональ должен объяснить самому себе, зачем он вынуждает собственное внимание с такой отдачей и интенсивностью работать на всей предоставленной ему Природой площади!

В рамках описания ответ один: что-то где-то не так.

И внимание сбивается с привычных маршрутов, начинает блуждать по забытым прогалинам и прочим запущенным местам. Что оно нахо дит? Помимо всяких мелочей, несущественных и неорганизованных чувств, помимо экзистенциальных «откровений», для которых все равно нет никакого языка, внимание находит импринты!

Вот они, символы и ситуации, сочетания символов и ситуаций, которые когда-то взяли нас в плен. Они всегда были здесь, они не из второго внимания, это — наши родные цепи. И как же они потерлись за долгие годы, насколько утратили свою притягательность, яркость, блеск — все то, что давало власть и заставляло нас строить жизненные программы, отталкиваясь от обветшавшей заурядности! Недаром активное внимание не пускало нас туда, на пыльный чердак собственной судьбы. Увидеть и постичь ничтожество, мелочность, определившие десятилетия жизни, — это противно и немного стыдно.

Как жить дальше — особенно если вспомнить, что больше половины всех повседневных эмоций были запрограммированы этим никчемным складом сломанных детских игрушек?

Импринты осознаются и демонстрируют свое крохотное значение. Становятся явными истоки поведенческих программ, которые истощали психику толтека, ограничивали его перцептивное внимание. Осознание импринтной природы психоэмоционального мира избавляет от надоевшей ноши и открывает новое измерение жизни. Уходит навязчивое самоповторение, возрождается утраченная свежесть. Вы как будто снова явились на свет. А главное — вы чувствуете, что утомительное однообразие внутреннего диалога вдруг оставило вас. Энергетический тонус резко возрастает, и сталкинг можно направить на выслеживание полевых структур, которые никогда не попадали в область вашего произвольного внимания. Первое, что вы открываете (поверьте, это захватывающее открытие!), — наличие тела сновидения, «двойника», или, по терминологии Кастанеды, «дубля». Подробнее мы поговорим об этом явлении в разделе данной главы «Человек в Пространстве». Здесь же хочу отметить эмоциональное участие «двойника» в повседневной жизни сталкера.

Двойник не знает никаких импринтов или их следов, он не знает большей части инвентаризационного списка. Его перцепция всегда «сферична» и мало связана с паттернами физического тела. Малейшая подвижность двойника в первом внимании приводит к психоэнергетическому «тайфуну» — каналы и поля сдвигаются, центры смещаются, и т. д. и т. п. Это почти что сенсорный хаос. В обычных условиях, если уж Природа одарила человека таким сильным и активным двойником, его тональное внимание вытесняет или даже блокирует нежелательные, дезориентирующие проявления. Но в ситуации тотального сталкинга это невозможно, поскольку задача сталкера — отслеживать и осознавать все. Подлинный вызов для воина, так как простой человек рискует быстро свихнуться. Но в толтекском пути, как уже много раз говорилось, все устроено разумно, и осознание двойника начинается после мастерского овладения безупречностью.

Небезупречный толтек может добраться до дубля лишь в случае легкомысленного применения «растений силы». Но в этой ситуации целиком меняется динамика всего пути. Мало кто способен уцелеть как психически, так и физически в результате произвольного обращения со своей энергетикой. Кому нужен безумный «дубль»? Кому нужен сумасшедший толтек, который черпает энергию не из безупречности, а из алкалоидов? Я не знаю дисциплины, которая могла бы сочетать «растения силы» и высокую магию Трансформации.

Впрочем, вернемся к нашей теме — потере человеческой формы. Энергетическое тело не имеет никакого отношения к привычному сенсорному аппарату. Оно не нуждается в зрении и слухе, но его самостоятельность подавлена ежесекундным, навязчивым присутствием описания мира. Кокон вынужден дублировать тональ и следовать его условностям. В какой-то момент антропогенеза он оказался убежден, что тональный способ существования более эффективен, дает больше гарантий для выживания, и теперь энергетическое тело пользуется некоторой свободой лишь в сне со сновидениями — нерешительно, с постоянной оглядкой на суровую защиту тоналя.

Освобождение от человеческой формы подразумевает высокую чувствительность фронтальной пластины (результат безупречности и сталкинга), устранение бессознательной доминанты сенсорных систем, культивирующих структурированное определенным образом внимание, обнажение фонового внимания, равномерно «разлитого» по всему полю, куда входит аморфный фон и само невоспринимаемое энергетическое тело.

Если учесть, какой объем сигналов должен выслеживать тотальный сталкинг (объем, превышающий любые человеческие возможности), то требование достичь «фонового внимания» особенно актуально. Нормальное внимание, как быстро оно ни сканировало бы внутреннее и внешнее пространство, не справится с задачей по-настоящему качественно. Изменить характер внимания — значит сразу решить две проблемы: выслеживание объема и переход на чувствительность энергетического тела.

Результатом этих тренингов становится, выражаясь фигурально, «не-делание энергетического тела». Тело утрачивает свою определенность вместе с психоэмоциональными трансформациями. «Каркас» становится призрачным. Практик приходит к удивительной подвижности своих каналов и центров.

Это объясняется просто. Кокон теряет жесткость конфигурации и начинает колебаться в поиске устойчивых структур, известных ему по личному опыту. Он обращается к прошлому опыту и пытается воспроизвести энергообмен многолетней давности. Поскольку началом такого «забытого» энергообмена чаще всего является импринт, эманации, связанные с ним, неожиданно активизируются. Это кажется спонтанным, иррациональным, необъяснимым. Предыдущие «формы» последовательно исчерпывают все возможности стабильности, практически не связывая свои энергетические потребности с тональным порядком перепросмотра. Воспоминания кажутся хаотичными, беспричинными и поражают своей интенсивностью.

На самом деле в тонале нет и не может быть никакой хаотичности. На протяжении личной истории он рос, строго подчиняясь законам интериоризации и экстериоризации. Проще говоря, все внутреннее рано или поздно воплощалось во внешнем поле восприятия, и наоборот, все внешнее постепенно строило причудливое здание нашего психологического пространства. За сенсорным каналом стоит внимание, за вниманием — желание, за желанием — новое внимание. И колесо начинает вертеться в противоположную сторону.

В этой идее, касающейся восприятия, внимания и эмоциональности, заключена диалектика взаимопорождения и взаимостановления. Ее проповедовали древние мудрецы тысячи лет назад, но и сегодня немало самонадеянных умов, желающих, чтобы мироздание было устроено проще — чтобы внешнее и внутреннее не сотрудничали в естественной паре, а были антагонистами, исключали друг друга, чтобы парадоксы невозможно было разрешить в поле абсолютных и потому нигде не существующих понятий. Либо все подлинное внутри, либо все подлинное — снаружи, Бог создал Творение, но при этом бесконечно чужд ему.