Алексей Ксендзюк - Человек неведомый: Толтекский путь усиления осознания Страница 78

Наблюдатели или партнеры по коммуникации погружаются в состояние растерянности, переживая нечто вроде «когнитивного диссонанса». Как правило, они не осознают, что и как изменилось в поведении сталкера, хотя бы потому, что речь идет о множестве незначительных деталей (выражение лица, интонация, поза, взгляд и т. п. ), вытесняемых стандартным тоналем на периферию поля внимания.

Остается чувство необъяснимой «загадочности», чего-то невыясненного или недоговоренного. Конечно, это не маскировка, как соблазнительно думать. Однако упорная и длительная практика может сделать этот эффект маскировкой — правда, это уже не сам сталкинг, а его энергетические следствия (эффекты). Ведь неопределенность сталкера в описании окружающих отражает отсутствие привычной конгруэнтности энергетических тел и точек сборки у лиц, участвующих в общении (взаимодействии). Коммуникант, общаясь со сталкером, всякий раз должен преодолевать сопротивление этой неконгруэнтности. И когда утомление достигает некоего критического уровня, окружающие сталкера люди бессознательно «вычеркивают» его из своего инвентаризационного списка. Они предпочитают его не замечать, игнорировать либо оформить с ним особый тип отношений (исключающий непосредственный эмоциональный обмен).

Таким образом, сталкер все же добивается своего — быть может, не лучшим способом, но надежным и оригинальным. О нем предпочитают не думать и не иметь никакого определенного мнения. Сновидящему такое положение не нравится — он и без того во многих отношениях чувствует себя «призраком». Зато сталкеры, добившись неопределенности, часто вздыхают с облегчением.

Итак, в результате тотального сталкинга и перепросмотра воин начинает жить в ином Пространстве. Оно становится «объемным», или «двойственным». Энергетические поля, активизированные смещенной точкой сборки, на фоне базового режима перцепции (первого внимания) вынуждены участвовать в активности целостного существа. Физическая форма поддерживает ориентировочный и исследовательский рефлекс, давление сенсориума достаточно интенсивно, чтобы тело ощущало воспринимаемую среду как вынужденность. Эти обстоятельства заставляют удерживать внимание на внешних сигналах и следовать программам поведения, которые, утратив свою автоматичность, принимаются отчужденно, но неотвратимо.

Таким образом, психоэнергетические поля, ставшие доступными осознанию благодаря смещению точки сборки, не изолируются (подобно тому, как это бывает в сновидении), но начинают моделировать тело сновидения, или «двойника», включая в свой каркас все доступные и стабильные формы энергообмена.

«Свобода», присущая телу сновидения, сильно ограничивается этим обстоятельством. Однако сталкинг на этом не прекращается, и в сферу усиленного осознания попадают все новые поля. Точка сборки продолжает свой медленный, но неуклонный дрейф, а это значит, что энергетическое присутствие тела сновидения наяву становится все более масштабным и все более ощутимым.

Критический порог «удвоения» восприятия пространства наступает в тот момент, когда активность фронтальной пластины основного кокона более не способна заглушать непривычный массив сенсорной информации, поступающей от тела сновидения.

На этом уровне сталкинг восприятия становится подлинно актуальным. Латентные признаки сно-видческого восприятия могут не проявлять себя в стабильных и однозначных ситуациях, но их присутствие становится явным в целом ряде случаев, когда есть некое провоцирующее влияние или просто перцептивная неопределенность.

Стоит сталкеру оказаться в «месте силы» или встретить необычный феномен, как мир становится зыбким и легко переходит в «сновидение наяву». У Кастанеды в таких случаях часто говорится о подвижности точки сборки. Двойное восприятие пространства делает перцепцию неустойчивой в любой ситуации, где эмоциональный фон дополнительно подстегивает точку сборки — например, среди толтекских пирамид, во время ночной прогулки в лесу (особенно если ваш спутник — маг или шаман, собравшийся что-то вам «показать», и т. д. ). Ситуация может влиять на восприятие любого человека, но сталкер, живущий какой-то частью себя «между мирами», реагирует по-своему. Он не впадает в гипнотический транс и не галлюцинирует по заказу, но может легко соскользнуть в только ему ведомое пространство — в ту область, которую наблюдает его тело сновидения. Это его «второе лицо», которое прежде дремало и не видело ничего, кроме тьмы.

Итак, мир вместе со сталкером меняется самым радикальным образом. Он становится либо «изумительным переживанием магии», либо «сновидением наяву». Интересно, в какой степени сталкер остается человеком? Порой кажется, что он ближе к «магическим существам» колдунов и шаманов — ему близки «светящиеся олени» и «говорящие койоты». Словно он по-прежнему рядом, но — не здесь.

Глава 9. ВНИМАНИЕ И ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЕ ТЕЛО. МАГИЧЕСКИЕ ЭФФЕКТЫ УСИЛЕННОГО ОСОЗНАНИЯ НАЯВУ

Зеркал и снов у нас в распоряженье

Не счесть, и каждый день в своей банальной

Канве таит иной и нереальный

Мир, что сплетают наши отраженья.

В этой главе мы коротко рассмотрим эффекты сталкинга и перепросмотра, выходящие за рамки стандартного описания (синхронистичности, влияния, перцептивные иллюзии).

Все, что так или иначе находится за границами привычной каузальности, за пределами принятых последовательностей порядка мирового тоналя, не подлежит серьезному «научному» обсуждению. Естественные науки превратили слово магия в синоним мошенничества или галлюцинации. Первоначальное значение этого слова также не соответствует нашему предмету — ни с исторической, ни с антропологической точки зрения. Ибо толтекская дисциплина не имеет никакого отношения к вавилонско-шумерским верованиям (откуда происходит слово «маг»), а равно — к системе примитивных представлений о Богине-Матери, силах, душах и т. п., питавших магию во все века ее разнообразного существования.

И все же можно отметить внешние сходства между традиционной магией и «магией» древних тол-теков. Разумеется, они касаются эффектов, а не механизмов их достижения. Так, во всех культурах и во все эпохи магов считали «мастерами иллюзий». И это можно полагать объективной закономерностью — поскольку сотворить иллюзию намного проще, чем осуществить самую незначительную трансформацию энергетической структуры, существующей независимо от наших органов чувств.

Когда о маге говорят, как о «владеющем искусством иллюзии», ни кто не подразумевает вульгарных фокусов — циркового «иллюзионизма», обманывающего наше восприятие при помощи ловкости или специальной аппаратуры. Обычно имеют в виду специфическое и непосредственное влияние на перцептивный аппарат наблюдателя.

К сфере подлинной (не «цирковой») магии долго относили гипноз Любопытно: когда механизм гипнотического воздействия удалось в не которой степени описать и применить его в медицине, гипноз перестал быть частью магии. Более того, гипноз стал одной из самых популярны: рационализации магии. («Все эти магические штучки, — стали говорит] ученые, — объясняются обыкновенным гипнозом!») А ведь слово «гипноз» ничего не объяснило. Человек всего лишь научился некоторым методам изменения восприятия и разработал соответствующие обучающие программы — не более того. По сей день существует по меньшей мере несколько равноубедительных теорий (или лучше сказать — гипотез?), объясняющих возникновение гипнотического состояния. Ни одна из них не дает исчерпывающей интерпретации, поскольку гипноз то и дело сопровождается неясными феноменами — сверхчувствительность гипнотика, «телепатический» раппорт, необъяснимые типы наведения гипноза и мн. др.

Но «мастера иллюзий» не ограничиваются гипнозом (что бы ни понималось под этим таинственным словом). Магические влияния на восприятие разнообразны по качеству и по способу осуществления. Они могут повергнуть человека в растерянность и ужас, хотя в Реальности почти ничего не происходит. Мы так привыкли доверять своему восприятию, что любая манипуляция с этим фундаментальным процессом не может не вызвать трепет. (Вспомните, как бедный Карлос чуть не сошел с ума, пытаясь найти свой «пропавший» автомобиль! А его тело все это время знало, что автомобиль никуда не пропадал. В этом и заключена великая власть перцептивных иллюзий — мы больше доверяем восприятию, постоянно производящему галлюцинации, чем реальному чувству реального энергетического тела. )

Однако игры с восприятием — это лишь преддверие толтекской магии. Энергетические трансформации вызывают явления и процессы, обладающие реальностью, и в этом их ценность. Разумеется, сила магии в первом внимании ограничена. Нарушения каузальности, созданные магом потоки и структуры, обусловлены его энергетическим потенциалом. Ну а поскольку энергия разворачивается в первом внимании через пространственно-временной континуум, все феномены и эффекты сохраняются в непосредственной близости от источника (мага). Толтек в процессе работы создает некое поле, внутри которого исполняются его «команды». Он обретает способность трансформировать себя и влиять на участок эманации, связанных с его измененным энергообменом. Никому не дано трансформировать мир — впрочем, толтек в этом и не нуждается.