Алексей Ксендзюк - После Кастанеды: дальнейшее исследование Страница 83

Вот магия сновидения, о которой говорил дон Хуан и о которой буду говорить я. Остальное — лишь разнообразные методы интроспекции, быть может более драматические и эффективные, чем психоанализ, но не более того.

Дело в том, что галлюцинирующая часть перцептивного аппарата в БДГ-сне (т. е. сне со сновидениями), как уже говорилось, многократно активизируется. Тот алгоритм действий, что предлагает Стивен Лаберж, Толи и др., направлен на полное ее включение благодаря активизации рефлексии во сне. Любой осознанный сон будет ярче и реалистичней, чем обычная каша из ускользающих образов, которую мы воспринимаем, не имея активного самосознания. В данном случае — это демонстрация силы: тональ демонстрирует, как он делает мир без сенсорной поддержки извне. Сигналы, образы, гештальты — все это формируется здесь же, в голове сновидящего; они многократно отражаются и усиливаются в лабиринте пробудившегося самосознания. С.Лаберж, на мой взгляд, верно объяснил, отчего подобный осознанный сон переживается более реалистично, чем события в состоянии бодрствования.

Будучи творением тоналя, осознанный сон (lucid dream) во всех перипетиях своего развития повторяет исключительно наработанные схемы восприятия. Если в обыденной жизни мы постоянно сталкиваемся с некоторым (пусть небольшим) сопротивлением перцептивной среды, и тоналю следует потрудиться, дабы привести в нужный ему порядок подходящие пучки сигналов, устранить на пороге сознания совсем не подходящие; то здесь, в осознанном сновидении, тональ царствует и не знает ничего, кроме собственных проекций. Для тоналя же собственная проекция — идеальный критерий реальности воспринимаемого.

Однако мы опять попадаем в ловушку. Утверждая "я сплю" и культивируя мир сна, мы оказываемся в позиции исследователя, так и не пожелавшего выйти в поле, а задремавшего в любимом кресле, чтобы таким образом найти решение волнующей его проблемы. Проснуться во сне — это только первый шаг сновидящего мага; второй шаг — отыскать в прекрасно выстроенной декорации тоналя хоть что-то реальное.

Когда мы развиваем в себе склонность путешествовать по воображаемому миру снов, мы следуем вполне естественной тенденции перцептивного аппарата, перекрывшего все (или почти все) сенсорные каналы, которые в обычной позиции точки сборки заставляют нас вступать в энергообмен с внешним миром. Это действительно самый легкий путь, и неудивительно, что последователи метода С.Лабержа в случае успеха быстро втягиваются в сновидческие авантюры. Однако задача воина несколько сложнее. Он должен не просто проснуться во сне, осознать себя; он должен развить свое внимание до такой степени, что даже самый слабый сенсорный импульс, достигший его сознания в этой позиции, вывел бы его из роскошного театра тоналя "за кулисы" — в Реальность. Специальным образом отточенное внимание найдет и выведет, но на этом этапе вы тут же утратите блаженную безопасность, поскольку начнете встречать реальные объекты и реальных существ, которые для бодрствующего сознания просто находятся за порогом восприятия. Они могут причинить вам вред, могут одарить нечеловеческой силой. Так или иначе, вы столкнетесь с Миром-вне-вас, а от этой штуки можно ожидать чего угодно. Единственное спасение в реальных ситуациях, угрожающих Вам, — проснуться, т. е. быстро сдвинуть точку сборки назад, в привычное положение, и выйти из области энергообмена с существом (объектом, ситуацией), способным вас серьезно травмировать. Стоит вам только раз выйти из тонального представления, никогда уже больше не доверяйте происходящему, поскольку те критерии проверки, которые работают в обычном осознанном сне, там работают тоже — просто по другим причинам. И там будут меняться надписи, если вы взглянете на них пару раз через некоторый промежуток времени, и там — все подвижно, текуче, изменчиво: внимание сновидения на первых порах не в состоянии удерживать стабильную перцептивную картину, интерпретационные шаблоны скачут как сумасшедшие, пытаясь найти хоть что-то подходящее к чужеродным энергетическим формациям, прокравшимся сквозь все фильтры в область осознания.

Итак, все, что вы увидите, будет очень похоже на сон, но это уже не сон. Поэтому дон Хуан называет сновидение "смертельной игрой".

В 1993 году Карлос Кастанеда выступал в книжном супермаркете Phoenix (Лос-Анджелес) на презентации новой книги. В своей речи он был красноречив и решителен. Главной темой лекции стало сновидение. Позволю себе кое-что процитировать, дабы напомнить, как мэтр дон-хуановской модификации нагуализма относился к этой удивительно эффективной и впечатляющей технике. В первую очередь, чтобы войти в сновидение, следует осознать момент засыпания, — повторил Кастанеда то, о чем уже неоднократно писал. "Перед тем, как заснуть, скажите себе: "Я — сновидящий". Это формулировка вашего намерения. (О намерении подробнее в следующей главе — А.К.) Не думайте, соответствует ли эта формулировка действительности — разум все равно не ощущает разницу [между сновидящим и профаном — А.К.]. Это не самообман. В линейном мире мы считаем, что это ложь. Но здесь нет ничего нового — мы и так обманываем себя все время.

Готовьтесь к сновидению так, словно собрались умереть. Словно это дело жизни и смерти. А для чего вы бережете себя — для старости? Мы дожидаемся того момента, когда придется в ресторане звать медсестру. Что с вами сделали?.. Это не лучший из миров. Что-то мешает нам просто понять. Глядя на мир с точки зрения того, кто собрался умереть, воин начинает осознавать это и видеть, как мир постоянно изменяется. Он видит лазутчиков в своих снах. Это разведчики из невоспринимаемых миров. Он пользуется осознанием как океаном…

Зачем ждать смерти? Занимайтесь этим сейчас, пока вы молоды и полны сил. Отвлекитесь, наконец, от собственной важности. Вы вечно думаете о своих желаниях, пока не состаритесь. Пока вам не останется только хрипеть: "Сестра!" Осознайте это сейчас. Время пришло, и путь — это сновидение. Сновидящий, сэкономив достаточно энергии, получает жизненно важный толчок, благодаря которому проникает в другой мир. Это невозможно представить. Кто мы такие на самом деле?.."

Патетический призыв Кастанеды легко понять тому, кто хорошенько поразмыслил над сущностью техники осознанного сновидения и спецификой устройства человеческого сознания. Непосредственная связь между страхом смерти и толтекским сновидением вполне очевидна. Тому есть ряд причин — как психологических, так и энергетических. Собственно говоря, любой значительный сдвиг точки сборки инстинктивно воспринимается как агония, умирание и даже как путешествие в страну мертвых. Повседневный психический опыт не знает иных ассоциаций. Самая первая реакция на радикальное изменение режима перцепции — страх. Здесь и становится явным реальное положение дел. Насколько вы преуспели в безупречности и устранили из автоматического реагирования страх смерти?

Сновидение вообще обладает способностью демонстрировать вам (а равно всем желающим магам-сновидцам, неорганическим существам, прочим причудливым тварям из иных миров восприятия) подлинное состояние вашей психики, которое в первом внимании (наяву) может быть совсем неочевидно, а зачастую просто скрыто от нас защитными механизмами бессознательного. Такие всеобщие пороки человеческого рода, как чувство собственной важности или чувство жалости к себе, мгновенно выходят из-под контроля (если контроль недостаточен), и малейший повод в ситуации сновидения способен вызвать преувеличенную реакцию, которая, возможно, удивит вас самих. С одной стороны, это результат недостатка психической дисциплины, с другой — это результат колебаний точки сборки в новой неустойчивой позиции.

Я на собственном опыте обнаружил безусловную правоту Кастанеды и оценил чеканность его формулировок. В сновидении именно чувство собственной важности и жалость к себе манифестируют себя однозначно и отчетливо, если наяву не достигнута высокая степень безупречности. Эмоции, вызванные этими паттернами реагирования, в сновидении настолько выразительны, что их не спутаешь ни с чем другим. В сновидении же отчетливо выражена принципиальная разница между обычным состоянием беспорядочно «плавающего» ума и состоянием остановки внутреннего диалога.

Любопытное явление открылось мне в дон-хуановском сновидении: оказалось, что внутренний диалог продолжает функционировать и во втором внимании как ни в чем не бывало. Перцептивный аппарат вполне способен восстановить свой привычный способ функционирования даже в самых экзотических полях восприятия. Конечно, характер внутреннего диалога несколько изменяется — движение рефлексии становится более медленным, менее вербализованным и частично утрачивает свою однозначную линейность. Легко заметить, что логические конструкции почти исчезают, зато гораздо большую яркость и выразительность приобретают образы и эмоции. Поток рефлексии лишь время от времени оформляется в слове, мысленное обращение к себе состоит по большей части из представлений и характерных психических напряжений, несущих вполне определенный эмоциональный заряд, — эти напряжения, в отличие от эмоциональных реакций наяву, чаще всего воспринимаются как некие тотальные состояния. Кажется, будто все тело (в данном случае тело сновидения) активно участвует в реагировании. Это и является одной из причин того, что неконтролируемые реакции фундаментального характера (собственная важность и жалость к себе) с такой легкостью регистрируются осознанием. Конечно, зарегистрировать их в сновидении проще простого, но поставить под контроль — вряд ли возможно. Эта работа должна производиться наяву, это путь сталкинга, и Кастанеда, безусловно, был прав, когда многократно подчеркивал это обстоятельство. Зато остановка внутреннего диалога в сновидении возможна, если вы до этого накопили достаточный опыт такой практики в бодрствующем состоянии.