Душа после смерти: Современные «посмертные» опыты в свете учения Православной Церкви - Иеромонах Серафим Страница 51

последнего того дня Суда и воскресения всех; ныне же и те и другие находятся в свойственных им местах: первые — в совершенном покое и свободными находятся на небе с Ангелами и пред Самим Богом и уже как бы в раю, из которого ниспал Адам, вошел же прежде иных Благоразумный разбойник, — и часто нас посещают в тех храмах, где их почитают, и слушают призывающих их и молятся за них Богу, прияв от Него этот изрядный дар, и чрез свои мощи творят чудеса, и наслаждаются созерцанием Бога и оттуда посылаемым озарением более совершенно и более чисто, нежели раньше, когда были при жизни; вторые же, в свою очередь, заключенные в аду, пребывают в темных и сени смертней, в рове преисподнем (Пс. 87, 7), как говорит Давид, и затем Иов: В землю темну и мрачну, в землю тмы вечным, идеже несть света, ниже видети живота человеческаго (Иов. 10, 21-22). И первые пребывают во всякой радости и веселии, ожидая уже и только лишь не имея еще в руках обетованного им Царства и неизреченных благ; а вторые — напротив, пребывают во всякой тесноте и безутешном страдании, как некие осужденные, ожидающие приговора Судии и предвидящие оные мучения. И ни первые не восприняли еще наследие Царства и тех благ, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1 Кор. 2, 9), ни вторые еще не преданы вечным мукам и горению в негаснущем огне. И это учение мы имеем переданным от отцов наших из древности и легко можем представить из самих Божественных Писаний.

10. Итак, из всего этого явствует, что то, что некоторые из святых в видении и откровении видели относительно будущего мучения и находящихся в нем нечестивых и грешников, является некоторыми образами будущих вещей и как бы начертаниями, а не тем, что уже теперь сбывается на деле; так, например, Даниил, описывая будущий тот Суд, говорит: Зрях, дондеже престоли поставишася, судище седе и книги отверзошася (Дан. 7, 9-10), между тем ясно, что этого на самом деле не происходило, но было в духе предоткрыто пророку.

19. К тому же когда мы рассматриваем приведенные вами свидетельства из книги Маккавеев и Евангелия, то, говоря просто и с любовью к истине, мы видим, что они отнюдь не содержат в себе свидетельства о каком-то наказании или очищении, но говорят только об отпущении грехов.

Вы сделали некое удивительное разделение, говоря, что всякий грех надо понимать в двух аспектах: 1) само оскорбление Бога и 2) последующее за сие наказание; из этих двух аспектов оскорбление Бога действительно может быть отпущено после раскаяния и отвращения от зла, но подлежащее наказанию долженствует быть во всяком случае; так что на основании этого понятия является необходимым, чтобы разрешаемые от грехов подлежали все же наказанию за них.

Но мы допускаем себе сказать, что такая постановка вопроса противоречит явным и общеизвестным истинам: если мы не видим, чтобы царь после того, как даровал амнистию и оставление, еще бы и подвергал наказанию провинившихся, то гораздо более Бог, у Которого при многих свойствах человеколюбие является особенно выдающимся свойством, хотя и наказывает человека после совершения им греха, но после того, как простил, немедленно освобождает и от наказания. И это естественно. Ибо если оскорбление Бога приводит к наказанию, то когда вина разрешена и произошло примирение, то и само следствие вины, то есть наказание, по необходимости приходит к концу.

Приложение II. Ответ критику

В то время как настоящая книга печаталась в выпусках журнала «Православное слово» (“The Orthodox Word”), редактор другого православного периодического издания — «Тлингит Геральд» (“The Tlingit Herald”; издается храмом св. Нектария Американской Православной Церкви в Сиэтле, штат Вашингтон) предпринял публикацию целой серии нападок на изложенное здесь учение о жизни после смерти (т. 5, номера с 6-го и далее). Эти нападки были направлены не только против учения, содержащегося в данной книге, но также и против учения, излагаемого в публикациях Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле, штат Нью-Йорк (особенно выпуск «Православной жизни» (“Orthodox Life”) за январь — февраль 1978 года, брошюра «Невероятное для многих, но истинное происшествие», опубликованная там же в июле — августе 1976 года, и антология «Вечные тайны за гробом»); против проповеди архиепископа Иоанна (Максимовича) «Жизнь после смерти», которая появилась в четвертом номере «Православного слова» за 1971 год и перепечатывается в главе X данной книги; против всего учения преосвященного Игнатия Брянчанинова, которое вдохновило автора на создание этой книги, и в целом против того учения, которое было изложено за последние столетия в многочисленных православных источниках и которое отражает живое благочестивое Православие до сего дня.

Ознакомившись с критикой, я не счел необходимым изменять что-либо из мною написанного, лишь добавил кое-где ряд параграфов, чтобы сделать более ясным православное учение, которое недостойно искажается и неверно трактуется в этих нападках. Нет смысла отвечать на критику пункт за пунктом. Приводимые им цитаты из святых отцов едва ли служат подтверждением основных аспектов его позиции, хотя сам он думает так; единственное, что уместно показать, так это то, что они использованы неверно. Так, все процитированные места, удостоверяющие нас в том, что человек состоит как из души, так и из тела (7:2, р. 26, etc.) — чего никто не отрицает, — ничего не говорят о независимой [от тела] деятельности души после смерти, но в пользу этой истины так много свидетельств, что она, очевидно, превыше всех «опровержений», если только доверять православным источникам. Многие места из Священного Писания и святоотеческих текстов, где смерть метафорически называют термином «сон», «успение», не свидетельствуют о том, что данную метафору нужно понимать буквально: на протяжении веков лишь немногие из христианских учителей говорили о подобном, но Церковь такой взгляд, как не согласный с истиной, не приняла, и т. д. Подборка «подтверждающих» текстов имеет смысл только тогда, когда действительно доказывает какое-то положение, а не говорит о чем-то ином или тема дискуссии ясно не прослеживается.

С одной стороны, критик приводит длинный перечень (ничего не проясняющих) цитат, а с другой — и это его привычный прием в полемике, — сражает оппонентов огульным заявлением, не содержащим никаких доводов или явно противоречащим свидетельствам. Так, если критик старается оспорить возможность получения сообщений от людей, вернувшихся «с того света», он категорично заявляет: «Такое просто невозможно», — а ведь православная литература содержит немало подобных фактов; если отрицает, что люди после смерти