Святые наших дней - Митрополит Иларион Страница 12

грехах, чувствовали движение плотских страстей и похотей и подвергались часто еще большим искушениям и обольщениям, нежели мы. Однако они, невзирая ни на какие искушения и соблазны, мужественно противостояли им, не поддавались злым порывам души и тела своего, охраняли себя от грехов и пороков, преуспевали в добродетелях и достигали высокого нравственного совершенства и спасения».

Ключ к спасению лежит не в том или ином положении, которое занимает человек в Церкви, не в наличии или отсутствии священного сана или монашеского пострига, а в исполнении воли Божией. По этому поводу он приводил слова преподобного Нифона: «Чадо, место не спасет человека и не погубит; одни лишь дела спасают и погубляют. Нет пособия ни от святого сана, ни от святого места тому, кто не исполняет заповедей Божиих… Кто говорит, что нельзя спастись в миру с женою и детьми, тот льстит своему безумию и порокам… Сын Церкви Христовой! Не соблазняй ума твоего: на всяком месте обретается спасение Божие, если исполняешь волю Господа твоего. Господь в объятия Свои принимает душу праведную равно с престола и от сохи, из алтаря и с поля брани. Итак, живет ли кто в мире, да не отчаивается. Согрешит ли – покаянием может опять приблизиться к Богу. Каждый пусть исполняет добродетели своего звания, которое Бог возложил на него, – и спасется».

Таким усердным исполнителем воли Божией был сам отец Кирилл. Потому и слова его звучали убедительно для тех, кто их слышал. Каждое его слово оплачено подвигом его собственной жизни. И из творений святых Отцов он цитировал то, что было созвучно его духовному опыту.

Последние годы

В 90-е годы здоровье отца Кирилла стало ухудшаться, он уже не мог выдерживать тот график, по которому жил в лавре, и перестал справляться с беспрерывным потоком посетителей. По приглашению Святейшего Патриарха Алексия II он переселился в Патриаршую резиденцию в Переделкине, где ему был отведен отдельный флигель. Пока были силы, он продолжал принимать посетителей, но уже не в таком количестве, в каком это было возможно в лавре.

Архимандрит Кирилл совершает Божественную литургию.

Конец 1980-х гг.

4 декабря 2003 года отец Кирилл перенес тяжелый инсульт и с этого дня оказался прикован к постели. Началось его медленное и долгое угасание. В первые годы после инсульта он еще мог разговаривать, мог даже пошутить, подбадривал окружающих. Потом стал лишь кратко отвечать на вопросы. А под конец глаза его сомкнулись, и только дыхание свидетельствовало о том, что он еще жив.

Архимандрит Кирилл (Павлов).

1980-е гг.

Он скончался 20 февраля 2017 года на 98-м году жизни. Его отпевание в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры совершил Святейший Патриарх Кирилл в сослужении двух десятков архиереев и нескольких десятков священнослужителей. Пришли проститься со старцем и тысячи мирян из числа его духовных чад – те, чья жизнь изменилась благодаря встрече с ним.

Никогда еще ни один лаврский монах не удостаивался такого торжественного отпевания. Оно скорее напоминало пасхальную службу, чем заупокойную.

Похоронили отца Кирилла у стен Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры. И народная тропа к его могиле не зарастает.

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

Во времена моего детства на весь Советский Союз было всего около пятнадцати монастырей. Один из них – Псково-Печерский – славился своими старцами. Мы с мамой решили его посетить, чтобы увидеть знаменитого на всю церковную Россию старца, отца Иоанна (Крестьянкина). Попасть туда можно было на поезде Москва-Таллин, который делал остановку на станции Печоры Псковские рано утром.

Михайловский собор в Псково-Печерском монастыре

Впервые мы приехали в Печоры, когда мне было лет тринадцать. Поселились в городской гостинице. Каждое утро шли по утоптанному снегу к монастырю. Около шести часов растворялись монастырские ворота, и мы оказывались в каком-то волшебном царстве, отделенном от внешнего мира высокими глухими каменными стенами. В этом царстве, наполненном неземной тишиной, все было необычно, возвышенно, чудесно. Даже воздух казался иным. Долгие монастырские службы, монашеское пение, колокольный звон, иноки в рясах и черных клобуках, бесшумно передвигавшиеся по зимнему снегу – все это производило неизгладимое впечатление.

Псково-Печерский монастырь.

Фото сер. ХХ в.

«Печерским» монастырь называется по аналогии с Киево-Печерской лаврой и в связи с тем, что монастырь построен на месте «Богом зданных пещер» – подземных проходов, высеченных не человеческими руками, а десницей Божией. Как и в Киевской лавре, здесь есть свои ближние пещеры общей длиной около 15 метров, и дальние – длиной около 200 метров. Издревле пещеры использовались для захоронения умерших, причем из-за особого температурного режима или по иным известным Богу причинам тела похороненных там монахов и мирян не подвергаются тлению.

В Псково-Печерском монастыре я подружился с известным иконописцем отцом Зиноном. Правда, познакомились мы с ним еще раньше, когда он жил в Троице-Сергиевой лавре. Но именно в Псково-Печерском монастыре, где он поселился после отъезда из лавры, состоялись самые запоминающиеся мои встречи с ним.

«Богом зданные пещеры»

Его келья представляла собой нечто совершенно особенное. Это был стоявший на вершине холма («на горке»), расположенный вдали от других монашеских келий деревянный дом, основную часть которого отец Зинон приспособил под иконописную мастерскую. Все в этом доме было устроено в древнерусском стиле. Посреди дома стояла большая русская печь. Чай пили только из самовара, который разогревали, конечно же, дровами. Отец Зинон, увлекавшийся в то время старообрядчеством, ходил в подряснике и лаптях, а на молитву надевал короткую старообрядческую мантию с красной окантовкой. Молитвы он читал только по до-никоновским, «неправленым» книгам.

«Богом зданные пещеры»

В мастерской отца Зинона, помимо икон, уже написанных или еще не законченных, было много всяких интересных вещей. Например, он показывал мне большую коллекцию драгоценных камней. Использовались эти камни исключительно для украшения икон. Отец Зинон очень настаивал на том, что в икону не могут вправляться камни искусственные или дешевые. Богу нужно отдавать все самое лучшее, говорил он. Не допускалось вообще ничего искусственного. Все краски – только натуральные, из камней и минералов, на яичном желтке.

Под руководством отца Зинона я написал свою первую и последнюю икону – святого великомученика Пантелеимона. Этому предшествовало несколько занятий, на которых отец Зинон показывал, как пользоваться кистью, как наносить левкас на доску, как делать рисунок, как дробить разноцветные камни и минералы, превращая их в порошок, как пользоваться яичным желтком для изготовления пигментов из этого порошка. Сама икона писалась по древнерусскому образцу, который сначала наносился на левкас в виде черно-белого рисунка углем. Затем надо было наносить краски – сначала самые темные, затем более светлые. Заключительные штрихи нанес на икону сам отец Зинон.

«Богом зданные пещеры»

Он был подлинным профессионалом. Я несколько раз приходил к нему в Покровский храм, где он делал роспись, и был свидетелем того, как он пишет. Однажды он при мне нарисовал на сводах храма огромный круг. Сделал он это при помощи кисти, насаженной на трость пятиметровой длины. Без циркуля, просто аккуратно ведя линию тростью, которую держал в правой руке. Ничего подобного я в жизни не видел.

Архимандрит Зинон (Теодор)

Более всего поражала в отце Зиноне его абсолютная нацеленность на то, что он считал эталонным. При этом его вкусы менялись. В то время он увлекался древнерусской иконой XV–XVI веков. Потом увлекся Грецией, Афоном и византийской иконографией XI–XIV веков. Потом уже и о византийской иконе стал отзываться критически, а эталонными стал считать синайские иконы VI века.