Святитель Илия (Минятий) - Слова в Великий пост Страница 13

Кто раскаивается? Кто исправляется? Кто обращается от пути погибели? Одно из двух: или мы не верим в ожидающие нас муки и потому неверны, или мы неразумны, если, веря в воздаяние, ведем жизнь, достойную мучений. Итак, мы подвергаемся мукам или по неверию, или по неразумию нашему.

2.

Древние передают сказания о копье Ахиллеса, которое имело чудесное свойство — поражать и исцелять. Действительно, и три стрелы мучений, которые вам я описывал, имеют это чудесное свойство — поражать мучимого и исцелять грешника в этой жизни. Первая стрела поражает мучимого в память и возбуждает в нем бесполезное раскаяние, когда кается в грехах протекшей жизни, но получить прощение уже не сможет. Но если грешник в течение жизни будет хранить в своей памяти мысли об этой стреле, чтобы вспоминать о своих грехах и ожидаемом за них наказании, он раскаивается и получает прощение. Вторая стрела поражает ум мучимого и причиняет ему сильную и неисцелимую боль тем, что он всегда будет иметь перед глазами бесконечное мучение. Если грешник будет хранить в своем уме мысль об этой стреле, всегда представлять себе великую опасность мучений, которой он ежечасно подвергается, то он будет болеть с сокрушением сердечным и в этой боли найдет исцеление от тяжести и конец злой своей жизни. Третья стрела поражает волю мучимого и возбуждает в нем крайнее желание без надежды, когда он всегда желает, но никогда не надеется видеть Лицо Бога, от Которого отделился на веки. Если грешник примет теперь этот удар в волю, чтобы поистине желать Бога, то он, конечно, может снова войти в Его лоно, так как Сам Он сказал: «грядущаго ко Мне не изждену вон» (Ин.6:37). Короче говоря, наказание, которое для тела и души осужденного есть беспредельное мучение, для размышления грешника есть спасительное исцеление. Кто не забывает о муках, тот не подвергается им. «Памятование геенны не дает впасть в геенну», — говорит Златоуст. Когда монахи жили больше в пустыне, чем в миру, когда они подвизались, а не попрошайничали, один святой подвижник был сильно искушаем плотью, а дьявол тотчас в лице женщины представил ему случай, чтобы взволновать его еще больше. Но Бог, восхотевший предохранить его, дабы несчастный в один миг не потерял плода прежних подвигов, внушил ему следующую мысль. Прежде чем впасть в грех, он приблизил палец к пламени светильника, но не вынес боли, тотчас отнял его, тогда он помыслил в самом себе: я не в силах вынести, когда палец горит мгновение в пламени свечи; а ведь если впаду в грех, то буду гореть весь, душой и телом, в пламени вечных мучений; уйди же от меня, сатана! Он прогнал женщину, победил плоть, посрамил дьявола, избегнув греха, спас душу. Кто помнит о мучениях, тот им не подвергнется! Нет! Когда нас искушает плоть, мир, дьявол, если бы перед тем как сделать дурное, каждый из нас сказал самому себе: за этот мой поступок я подвергнусь вечным мукам в аду, — думаете ли, в нас осталось бы влечение к греху? Нет, нет; я повторяю, не подвергается муке тот, кто о ней помнит. Кто же помнит о ней?

Боже Правосуднейший! В обуздание содеянных мною грехов пошли мне здесь смерть, болезни и несчастья, как определит Твоя святая воля. Все это сколько времени длится? Очень долго и когда–нибудь кончится. Но не наказывай меня вечными мучениями, которые не имеют конца. Увы мне! Если голова поболит один день или зуб один час, боль кажется невыносимой. Что же будет, когда я весь буду гореть в вечном огне?! Даже самые кутежи, если они слишком продолжительны, утомляют меня — какой же мне покажется бесконечная мука? За одно прелюбодеяние — тысячелетняя кара. Но терпение — и тысяча лет имеет свой конец! За одно воровство мучиться десятки тысяч лет. Пусть так, и это кончится. Но вечное, бесконечное мучение! О, если бы я хорошенько вдумался в это, то весь мир должен был потерять в моих глазах свою цену; мне следовало бы убежать в пустыню, живым похоронить себя в гробе, день и ночь плакать и стонать каждое мгновение! И сколько же лет тянулось бы? Десять, двадцать, тридцать, но когда–нибудь имело бы и конец. Адские же муки не имеют его! О, мучение, мучение — тройная стрела, причиняющая тройную смертельную язву! Только помыслю о тебе — и уже раздирается мое сердце. Но поражай, поражай его, дабы я всегда о тебе помнил и, таким образом, избегнул твоего огня.

Слово в пятую неделю поста. О покаянии

«Се, восходим во Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет архиереом и книжником, и осудят Его на смерть» (Мк.10:33)

Чего только не делает, не измышляет боголюбивая ревность добродетельной души! Благочестивый и ученый монах Мефодий был послан Богом и Церковью для наставления в православной Христовой вере Болгарского царя. Сей царь тогда только что перешел от язычества к богопознанию, крестился и со всей своей областью перешел в подданство Римской империи и подчинился Константинопольскому престолу. Добрый раб и верный слуга Божий начал новопросвещенного наставлять силой своего учения, а больше того — примером своей жизни, указывая ему, каким должен быть истинный христианин в отношении к догматам веры и заповедям Евангелия. Однако этим он не удовольствовался и с большим искусством нарисовал две картины: на одной — второе пришествие Христово, а на другой — ад. На первой он представил Сына Божия, «седяща на престоле высоце и превознесение» (Ис.6:1), с силой и славой великой; тысячи тысяч ангелов Ему предстояли; бесчисленное множество приведенных на суд ждало решения страшного Судии; перед Его седалищем возвышалось знамение Креста; из–под огненного престола текла огненная же река — в подробностях все обстоятельства будущего Суда. Вторая картина изображала всепожирающий ненасытный ад с его огнем неугасаемым; там — кромешная тьма, червь неусыпающий, там — различные муки для осужденных грешников и различные образы мучающих демонов. Разумный учитель ежедневно ставил эти две страшные картины перед глазами царственного ученика, чтобы внушить ему, что такой суд и такая мука ждет нечестивца и грешника. Таким путем он старался утвердить его в правой вере и побудить к богоугодной жизни.

Я похвалил ревность и искусство доброго Мефодия и поэтому захотел последовать ему. В двух прошлых поучениях я представил вам картину будущего суда и вечных мук. Это я сделал с той целью, чтобы привлечь вас к покаянию — единственному пути, которым можете избегнуть гнева будущего суда и терзаний вечных мук. О нем–то я и буду сегодня с вами беседовать, сегодня, когда восходим в Иерусалим; сегодня, когда Сын Божий идет, чтобы быть преданным в руки архиереев и книжников, пострадать, пролить Свою драгоценную кровь, умереть, отдать жизнь Свою смерти, чтобы искупить нас от греха, — «и дати душу Свою избавление за многих» (Мф.20:28). Для спасения мы не можем желать времени более удобного, чем эти святые дни, когда Сын Божий совершает дело нашего спасения. Но увы! Вы еще медлите? Еще не раскаиваетесь? Еще упорствуете в своем образе мыслей, в своих страстях и грехах? Жестокосердые, нераскаянные грешники, послушайте, что я хочу сегодня сказать вам. Я буду беседовать о покаянии и буду доказывать, что для того, кто не покается теперь, пока возможно, настанет время, когда при всем желании покаяние будет уже невозможно.

1

С древних времен и поныне между православными и еретиками идет спор, чем оправдывается и спасается человек: только ли благодатью Божией или волей человеческой вместе с благодатью? Ересь пелагиан состояла в том, что для оправдания и спасения человека достаточно только воли человеческой без благодати Божией; ересь лютеро–кальвинистов — что это совершается одной благодатью Божией помимо воли человеческой. Первые говорили, что рядом с волей не нужна благодать; вторые утверждали, что рядом с благодатью воля несвободна. Истинно православное же учение состоит в том, что ни воля человеческая отдельно, ни благодать Божия отдельно, а воля и благодать вместе оправдывают и спасают человека, что благодать всегда необходима, а воля всегда свободна. Святая наша Церковь в Священном Писании, согласно с учителями Церкви и учеными богословами, учит, что свобода человеческой воли и помощь Божественной благодати — вот два крыла, которые поднимают нас на небо в рай. «Аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе» (Мф.16:24), говорит Христос. Вот свободная воля человека. «Без Мене не можете творити ничесоже, говорит опять Христос» (Ин. 15:5). Вот необходимая благодать Божия. Хотя Бог и создал человека без человека, однако же Он не может спасти человека без человека, т. е. без воли человека, говорит глубокомысленный Августин. «Спасение должно исходить от нас и от Бога», — говорит Григорий Богослов. А божественный Златоуст объясняет, что «благодать, хотя она и благодать, но спасет только желающих». Итак, споспешествуют друг другу воля человеческая и благодать Божественная в деле нашего спасения. Благодать Божия предшествует, а воля человеческая должна ей следовать. Благодать приглашает, а воля должна ей повиноваться. Это значит: Бог всех людей призывает к покаянию, «ибо всем человеком хощет спастися» (Ним. 2:4), но и человек должен желать покаяться и спастись. В противном же случае какие бедствия происходят! Если человек долгое время без покаяния упорствует в грехе, эти два крыла — воля и благодать — с течением времени слабеют и перестают действовать. Ослабевает воля от долгого терпения. Человек не хочет покаяться в грехах, так как уже не может отстать от привычки. Бог не хочет простить грехи, так как не может их больше терпеть. Со стороны человека является нераскаянность, со стороны Божией — оставление. Таким образом, если человек не хочет каяться, пока это возможно, настанет, вероятно, время, когда он захочет покаяться, но не сможет по двум причинам: его оставит, во–первых, воля, а во–вторых — благодать. Начнем с первой.