А Осипов - Откровенный разговор с верующими и неверующими Страница 18

Вам, с вашими воззрениями, будет очень трудно понять меня и, очевидно, еще труднее, если не немыслимо, согласиться со мною. Мы смотрим теперь на одни и те же вещи по-разному, с диаметрально противоположных точек зрения.

О "хуле" против бога и о личном опыте богопознания. О "чудесах" и "бесноватых"

Вы пишете мне, Георгий Павлович: "Везде можно жить честно, но бога не хулите". Нет, я не хулю бога. Хулить, бранить, оскорблять можно того, кто существует. Я не верю в существование бога. Работа над Библией, которая, по Вашему мнений, открывает миру бога, показала мне, что эта книга - продукт человеческих дум, человеческого невежества, суеверий и заблуждений и потому является не голосом неба земле и людям, а только фантазией людей об этом небе, причем фантазией тех времен, когда люди не способны были еще во многом разбираться.

Мало этого. Я отчетливо сознаю, что и Библия и ее учение о боге давно приняты на вооружение и используются теми, кто обрел в религии узду, способ усмирения и подчинения эксплуатируемых и угнетенных трудящихся народных масс. И мне, когда я пишу эти строки, хочется повторить Вам проникновенные слова, сказанные некогда А. И. Герценом: "Религия... это - только крепкая узда для масс, самое страшное пугало для простаков, высокая ширма, которая мешает народу ясно видеть то, что происходит на земле, заставляя его возводить взор к небесам".

Бога для меня нет, как нет бабы-яги, леших и русалок, как нет деда-мороза и снегурочки, как нет всего пестрого мира детских сказок. Хотя сказки сами по себе очень красивы и очень приятны. С ними иногда сравнивают, правда условно, отнюдь не безобидные и не безвредные религиозные представления детства всего человеческого рода. Сказки порой до некоторой степени нравоучительны, ибо вобрали в себя моральный опыт и общие принципы человеческого общежития, познанные людьми на путях их исторического развития... При всем этом - это только сказки, правда, выросшие на реальной, земной основе, но искаженной неправильным пониманием и толкованием.

Поэтому, повторяю, я не хулю бога. Не может быть хулы в отношении того, чего нет. Хулить можно то, что не нравится, что ненавидишь или не любишь, но обязательно то, что есть. Ничто, пустоту ни любить, ни ненавидеть невозможно.

Предвижу Ваше серьезное возражение о том, что, помимо отвергаемых мною свидетельств о боге и мире духовном "священного писания" и "священного предания" церкви, есть еще опыт внутреннего человеческого богопознания, богоощущения. Выражается это якобы в том, что люди нередко чувствуют на себе самих, в своей жизни и практике прикосновение к ним "мира духовного". Верующие будто бы видят на самих себе и в себе "чудесные", "пророческие", "вещие", "промыслительные" действия бога, его "ангелов-хранителей" и "святых угодников". Приводятся часто примеры исполнения молитв, вещих снов, чудесных исцелений, помощи свыше.

Не случалось ли Вам, Георгий Павлович, с жалостью и состраданием беседовать с людьми, которые, по невежеству или из-за дурного воспитания, влияния окружающих, внушения ложных авторитетов, находясь в плену грубо превратных представлений, исповедовали убеждения, религиозные взгляды, которые и Вам, верующему православному христианину, казались дикими и нелепыми?! Таковы, например, скопцы, хлысты, бегунцы, дыромоляи или подобные им раскольники и сектанты.

Вы, конечно, читали замечательный роман знатока русского раскола и сектантства П. И. Мельникова-Печерского "На горах" и помните, как затянули в свою страшную секту хорошую русскую девушку Дуню Смолокурову "божий люди" хлысты. Как вам, наверное, известно, этот образ был списан с натуры. Писатель глубоко и правдиво показал процесс обработки и совращения души человеческой, жадно тянувшейся к познанию окружающих нас тайн, но не вооруженной реальным знанием, а воспитанной в слепой вере в бытие потустороннего "духовного мира".

Но задумывались ли Вы, Георгий Павлович, над тем, что в более сглаженной и потому менее бьющей в глаза форме такое же исступленное искание чуда и общения с миром "неведомым" происходит в душе каждого верующего человека? Верующие самовнушают себе это общение, самогипнотизируют себя, пользуясь материалами, предоставляемыми им церковью в молитвах, богослужениях, обрядах и таинствах. Более слабые при этом доходят до исступления и галлюцинаций и служат затем для церкви надежным "доказательством" реальности "богообщения" и "облагодатствования".

Вы знаете, конечно, что психике человеческой свойственно, в порядке нервной самозащиты, выталкивать из памяти и сознания все дурное, неудачное, скверное для нас и бережно хранить все удачное, радовавшее, ободрявшее нас. Недаром говорится, что "время - лучший врач горя и печали" или "что прошло, то стало мило", "все лучшим кажется вдали".

А какой-то восточный мудрец, помнится, сказал, что жизнь подобна клумбе роз. Когда мы соприкасаемся с ее событиями, нас так колют ее шипы, что мы порой больше думаем, как бы от них избавиться, чем о красоте и аромате самих цветов. Но стоит нам отойти от них (а в жизни такой отход создает быстротекущее время), как шипы становятся незаметными, и перед нашим восхищенным взором колышутся под ветерком только прекрасные розы, рождающие волны пьянящего аромата.

Не правда ли, какая правильная и глубокая мысль?

Приходило ли Вам когда-либо в голову, что рядовые, не расположенные, казалось бы, ни к какой психопатии верующие люди именно в силу этого свойства нашей психики не замечают и не помнят сотен и тысяч случаев, когда их молитвы и прошения к богу оказывались "неуслышанными" и тщетными. Но зато бережно хранят как личное, ободряющее их домашнее чудо, как "нечаянную радость", каждое редкое случайное совпадение, когда в их жизни вдруг однажды происходит то, чего они так просили в молитве.

То же самое происходит и со сновидениями. Тысячи снов люди забывают, как вздорные сочетания элементов переживаний и впечатлений, житейских встреч, забот и травм, возникающие в нашем мозгу во время приторможенности контролирующей деятельности сознания ночью. А отдельные случайные совпадения сна и последующих событий, истолкованные аллегорически, иносказательно, верующие затем хранят в памяти. В соответствии с наставлениями и практикой религии и "священного писания" они видят в этом доказательства реальности "вещих снов", "откровения" неба человеку в сонном, таинственном и менее понятном, чем явь, для человека состоянии...

Ведь именно на таких и многих других, не менее "реальных" явлениях и толкованиях строится вся пресловутая теория "непосредственного" богопознания, вся реальность "облагодатствования" нашей жизни.

Что интересно и поразительно! Психически больных мы в наш век, не задумываясь ни на минуту, отправляем на излечение в психиатрические больницы. Там их лечат чисто физическими, вполне реальными, научными методами воздействия: лекарствами, процедурами, внушением, сном и т. п. Многих вылечивают. Психика оказывается, таким образом, связанной с физическим миром человека, является продуктом его наиболее утонченной, но тоже реально-материальной части.

А во времена, когда якобы жил и учил Христос, и веками до и после этого люди считали психические заболевания одержимостью, "бесноватостью". Об этом говорит принимаемое Вами за истину Евангелие, говорят жития "святых угодников", которых Вы поминаете в своих молитвах. Задумывались ли Вы, Георгий Павлович, над тем, что современная медицина своей практикой доказывает нелепость веры в то, что несчастных психически больных "одержали" и мучали "бесы", "злые духи"?

Поскольку же Христос верил в существование бесов, изгонял их, то этим самым доказывается явно не божественное сознание и разум самого Христа. Таким образом, Христос или те, кто составлял Евангелие и приписал Христу все его "чудеса", являются земными людьми древности со всей примитивностью и невежеством взглядов той эпохи.

Я должен отметить, что не отрицаю самой возможности исцелений деятелями церкви некоторых таких бесноватых - психических больных и даже страдающих другими недугами, вплоть до возвращения потерянного зрения. Люди, которых приводили или которые приходили сами к "святым угодникам", их 'мощам, "святым" источникам, "чудотворным" иконам и т. п., верили в возможность чуда. Тем самым их психика была уже подготовлена к свершению такого "чуда". А многие болезни - большинство психических, некоторые формы слепоты, параличей и т. п., как известно, вызываются не патологическими необратимыми изменениями в человеческом организме, а различными нервными шоками и так называемыми торможениями, учение о которых детально разработал И. П. Павлов и последователи его школы.

Эти больные в состоянии экстаза и исступления фанатизма испытывают нервные потрясения, растормаживающие их нервную систему, что и приводит в некоторых случаях к частичному, а реже - к полному, постоянному или временному излечению от мучивших их болезней.