Владислав Маевский - Афон и его судьба Страница 19

Однажды вечером, закончив работу в библиотеке Ватопеда, я вышел за его ограду со своим спутником. Наступал вечер, когда мы спустились на берег, где тянулся целый ряд платанов и кипарисов, окутанных вечерним сумраком. Мы шли по берегу, вдыхая свежий запах морской пучины, казавшейся в эти тихие минуты гигантским серебряным зеркалом, не имевшим конца и края. Но мы были не одни в прогулке при первой луне: навстречу нам попадались важно шагавшие старшие монахи, прохаживавшиеся под сумрачными кипарисами и, по-видимому, пользовавшиеся этой привилегией в силу своих почтенных лет и положения в монастыре. Остальная братия в это время уже готовилась отходить ко сну за высокими и строгими стенами своего древнего монастыря-крепости.

Прогостив в Ватопеде десять дней, из коих большую часть я посвятил осмотру ризницы и работе в библиотеке, на заре двинулся в дальнейший путь к сербскому Хиландару. И на этот раз я пользовался услугами любезного моего проводника отца Харлампия и незаменимых мулашек, хорошо отдохнувших и откормившихся в гостеприимном Ватопеде. Кстати, заговорив о гостеприимстве Ватопеда, нужно объективно подчеркнуть, что, по общему и вполне справедливому мнению, из всех греческих монастырей на Афоне именно эта древняя и славная обитель окружала своих гостей особым вниманием и старанием им услужить. Лично я уже второй раз посещал Ватопед, который предупреждался о моем приезде заботливым рекомендательным письмом главы Греческой Церкви известного церковного писателя, ученого и великого иерарха митрополита Хризостома, воспитанника Русской духовной академии. Но сколько мне приходилось слышать от других паломников, русских и иностранных, все они выражали хвалу Ватопеду за внимание и гостеприимство.

В приятном разговоре со своим бывалым и интересным спутником отцом Харлампием я и не приметил, как мы уже отделились прибоем шумевшего моря от каменистой тропинки и колючих кустарников. Теперь мы опять поднимались в гору, хотя и несколько отлогую, ибо путь шел по горному перевалу до самого афонского хребта, находящегося приблизительно на полдороге. Когда же путник достигает хребтовой точки, он уже видит с горы монастырь Эсфигмен.

Эсфигмен значит «Утесненный»: с трех сторон он как бы сдавлен горными массивами, изобилующими крутыми обрывами и каменистыми отвесами скал. Только с четвертой, восточной, стороны он свободен от своего горного и утесистого плена и имеет перед собой открытую панораму на морскую ширь, подобно Ватопеду. Эсфигмен – обитель древняя, основание коей некоторые историки относят к V веку. Предание говорит, что ктиторами были император греческий Феодосий Младший и сестра его благочестивая царица Пульхерия. История Эсфигмена – история многих невзгод и тяжких переживаний его иноков, история набегов сарацин и других варваров, неоднократно разорявших обитель. Тем не менее после всех этих потрясений обитель снова восставала из пепла и собирала в своих стенах новые кадры достойных иноков и подвижников.

Для русских особенно ценно, что история Эсфигмена в одном из своих моментов сближает его с историей России и в особенности ее монашества, несмотря на то что это монастырь чисто греческий и братия его состоит из одних иноков-греков. Но по преданию, именно в Эсфигмене, в конце X и начале XI века, подвизался первоначальник русского иночества преподобный Антоний Киевский; по благословению игумена этой обители Феоктиста он удалился в пещеру, высеченную в скале над морем и получившую название Самара. Впоследствии преподобный Антоний оставил Афон и, возвратясь на Русь, под Киевом основал первое монашеское пустынножительство, постепенно разросшееся в знаменитую Киево-Печерскую Лавру. В 1849 году над остатками пещеры преподобного Антония была построена на русские средства небольшая церковь в его честь.

Мне удалось посетить эту святыню. Но чтобы достигнуть этой цели, пришлось приложить много усилий и долгое время пробираться по горной тропинке, восходившей вверх среди крутых каменных скал и колючих кустарников, терзавших нашу одежду. Но когда мы очутились, наконец, на верхней площадке, то я рад был увидеть небольшую церковку во имя преподобного Антония Печерского, выстроенную в чисто русском стиле с типичными деталями этого зодчества. Сама пещера великого подвижника находится на восточной стороне двухэтажной каменной келлии, рядом с ее нижнем этажом. С небольшой площадки перед пещерой – чудесный вид на синеющее море с островами, как бы млеющими под лучами солнца.

Можно думать, что, уединенно подвизаясь в своей пещере, преподобный Антоний не мог не переноситься своей мыслью – при виде этой водной лазури и гор – к другим видам и берегам зеленым, находившимся далеко от Афона. Этими водами и берегами были дорогие сердцу великого славянского подвижника прекрасные виды древней Киевской Руси, с ее безбрежным Днепром и нагорным Киевом, куда впоследствии и возвратился преподобный Антоний для завершения своего подвига.

Эсфигмен не богат. Но несмотря на свои малые достатки, обитель эта величественна и прекрасна. Посреди монастыря стоит главный соборный храм, в котором много древних святынь. Кроме этого храма имеется семь параклисов, а вне обители – еще тринадцать церквей. С северной и южной стороны монастыря его омывает поток горных вод, устремляющихся в море. Над этим потоком нависли темные каменные арки, по всем данным воздвигнутые еще в глубокой древности. На том же потоке устроена водосвятница, также относящаяся к давно ушедшим временам.

От тихого и небольшого Эсфигмена с его висячими балкончиками, террасами, надстройками и высокими переходами веет поэзией, красивыми легендами и своеобразной прелестью скромной монашеской жизни вдали от суетного мира и в непосредственной близости с великолепием и грандиозностью окружающей природы.

Сербский монастырь Хиландар и болгарский Зограф

Монастырь Хиландар на протяжении многих столетий тесно был связан с историей Сербии и сербского народа. Это своего рода жемчужина сербов, ценность которой во многих случаях увеличивалась влиянием России и ее государей; это ризница рукописных книг, собрание грамот (повельи) и других драгоценных предметов из славного сербского прошлого.

Издали Хиландар не виден с дороги, как это часто бывает и с другими афонскими монастырями. Он лежит в лощине, к которой ведет извилистая дорога, пробегающая между кустарниками и камнями. И эта дорога ведет путника к Хиландару так, что он в известный момент неожиданно останавливается перед самым входом в древнюю сербскую Лавру – перед ее тройными железными воротами, за которыми тотчас же бросается в глаза высокий пирг (башня), построенный королем сербским Милутином.

Вокруг Хиландара – живописные лесные заросли с буйными кустарниками, масличными деревьями, темными кипарисами и крутыми скатами оврагов, поросших плющом и омелой. Эта славная Лавра основана в исходе VII столетия сербскими иноками царского происхождения Саввой и Симеоном. Как мы уже говорили, юный сербский царевич Растко, убедившись в суетности всего мирского, тайно бежал из дома своего отца, царя Стефана, на Афон и в монастыре Руссике постригся в иночество с именем Савва. Влекомый отеческой любовью, царь Стефан пытался вернуть своего сына, но затем и сам сделался иноком, приняв при пострижении имя Симеона… Отсюда потекли благодеяния сербского царского рода на всю Святую Гору, основан был и сербский монастырь. Получив от родственника своего, греческого императора Алексея Комнена, грамоту на владение местом в лесном урочище Афона – Хилендарии, они в 1199 году заложили и быстро построили на нем монастырь.

Обитель эта стала возрастать с необычайной быстротой, так как в нее стекались сокровища со всей Сербской земли, позволявшие сербам-игуменам возводить великолепные храмы и другие грандиозные сооружения, усиливая хозяйство обители присоединением к ней обширнейших земельных владений. Хиландар некогда имел много имений в Сербии, и в XIII и XIV веках игумен его пользовался старшинством после сербской царицы, Патриарха и наследника престола. Следует упомянуть и о том, что с первых дней своего существования Хиландар занял на Афоне место первой славянской обители и внес твердый славянский дух в многие монастыри Святой Горы, и в них, греческих по основанию, богослужение начали совершать на славянском языке.

Вторым благодетелем и устроителем этого монастыря-лавры был король сербский Стефан Неманья, зять императора греческого Андроника Палеолога. Этот щедрый «ктитор» Хиландара в 1293 году не только воздвиг в нем новый соборный храм, но и укрепил монастырь башнями и бойницами. Но самым цветущим временем Хиландара все же был 1348 год, когда в стенах монастыря несколько месяцев пребывал знаменитый царь Стефан Душан, считавшийся самодержцем всех греков, сербов и болгар. Он во многом способствовал украшению и благоустройству этой исторической сербской обители. С ним тогда была и царица Елена, что являлось совершенно исключительным случаем, ибо женщинам не дозволен доступ на Святую Гору.