Олег Хилькевич - История ИНРИ или Разберём факты Страница 2

Короче, повязали Иешуу крутые ребята из местного ЧОПа, то есть храмовая стража. И повели в храм на суд Синдериона. Что там было за закрытыми дверьми, мы можем только спекулировать и гадать на кофейной гуще. Рассказы апостолов не достоверны, поскольку их там вообще не было. Не думаю, что подробный допрос Иешуа был опубликован в свежем утреннем выпуске газеты «Ерушалам-ой-вей!» в разделе «Бюллетень Синедриона». Поэтому откуда апостолы о нём узнали в таких деталях… как я и говорил — в меру своего фанатизма.

Факт тот, что Иешуу отвели с утра к Понтию Пилату. А это говорит от том, что власти у авторитетов не хватило, чтоб Иешуу официально приговорить. Ведь в те времена только религиозные разногласия попадали под юрисдикцию Синедриона. Все уголовно-административные правонарушения лежали под тяжелой дланью римского императорского прокуратора, которым был Понтий Пилат. Между прочим, по факту, реально исторический персонаж.

От обвинения в святотатстве, которое ему шили авторитеты, вроде он утверждал, что он Сын Божий, Иешуа отмазался. А Понтий Пилат, тоже, вероятно, не хотел иметь дело с очередным уличным сумасшедшим, который что-то там говорил про своё Царство, которое вроде даже не от мира сего, и отправил того к царю Ироду, типа, самозванцы по твоей части. Ироду этот дурдом тоже даром был не нужен, поскольку Царство Иешуа обещал только после смерти, да то не всем, то есть прямой угрозы не представлял. Посему и отфутболил его назад к Пилату.

Казалось бы парня надо отпускать за отсутствием состава преступления. Но это ж урон авторитета для авторитетов! И на Понтия нажали. Каким образом, что они ему говорили на ушко, не знаю. И никто не знает. Евангелисты пишут про шантаж, посулы и угрозы, но не думаю, чтобы прокуратором Иудеи поставили лоха, которого можно было бы так легко развести на слабо. А домыслы и версии к делу не пришьёшь. Но факт остаётся фактом.

Толпа, поставленная перед выбором прокуратора дать свободу только одному узнику по случаю Пасхи, и подогретая Синедрионом, выбрала Бар Аббу, убийцу римлян, а проповедовавшего любовь Иешуу отдали на смерть.

Интересно, а что случилось бы если б народ выбрал Иешуу? Тут такая интрига закручивается, что весь Институт Экспериментальной Истории имени Свержина встал бы на уши.

Но не случилось… Иешуу выпороли, и повели, словно вора и бунтовщика, распинать на Голгофу.

Распятие не самый быстрый способ казни. Поэтому прибитых к крестам бедолаг охраняют, пока они не умрут. Чтоб родственники не сняли раньше времени. Вот и Иешуу и ещё двоих его собратьев по несчастью тоже охраняли римские пехотинцы. Плюс там были вроде как и апостол Иоанн, который потом написал одно из Евангилей и апокалиптическое Откровение, Мария — мама, Мария — сестра мамы, то есть тётка, и Мария — жена. Ну которая Магдалена. Что? Иешуа не был женат? Ну под хупой он с Марией не стоял, это факт. Однако, давайте не будем наивными. Про историю любви Иешуа и Марии надо роман в стихах писать. Куда там Антонию с Клеопатрой! Имеющий глаза да увидит. А слепым в своём фанатизме все равно ничего не докажешь.

Но вернёмся к фактам. На Голгофе было порядочно народу, поэтому последние часы Иешуа провёл под страдающими взглядами сторонников, и скучающими взглядами стражников. То есть свидетелей там было достаточно. Кстати. Свидетели Иеговы считают что Иешуа был прибит не к кресту, а просто к вертикальному столбу. С какого бодуна они так решили и всем пытаются это доказать — непонятно, ведь есть римские источники которые прямо утверждают наличие поперечной балки. Ну с этими ребятами, с Иеговистами, вообще не все понятно. Они на полном серьёзе уверены, что Иешуа и архангел Михаил это одно и то же лицо. Так что, если они хотят верить без поперечной балки, дай им их Иегова здоровья.

Иешуа умирал от обезвоживания. Боль от гвоздями пробитых конечностей через некоторое время престала приносить те страдания, которые Иешуа претерпел в момент приколачивания к кресту. Дело в том что болевые импульсы замедляются в обезвоженном организме. А интенсивность болевых ощущений напрямую зависит от количества нервных импульсов в единицу времени. И на уровень сознания обезвоживание влияет таким же образом. Поэтому Иешуа то проваливался в забытьё, то приходил в себя. Именно в один из таких моментов он и пообещал одному из висящих рядом преступников, что ещё до вечера тот попадёт в рай. А в другой момент попросил пить и получил привязанную к копью губку, пропитанную уксусом. Наверняка покажется бессердечием не давать умирающим воды, но на самом деле вода помогает сознанию вновь ощутить боль. Поэтому поверьте мне, милосерднее именно не давать пить.

Поскольку из всех евангелистов на месте казни присутствовал лишь Иоанн, то при описании последних минут жизни Иешуа надежнее всего опираться на его воспоминания. Так вот, по словам Иоанна, как только Иешуа пригубил губку с уксусом, он прошептал что то: ну вот, типа, всё… И умер. По обычаям того времени для того, чтоб увериться точно уже, таки-да, всё или всё ещё не всё, приговорённым перебивали кости на ногах. В принципе с Иешуа должны были поступить также. Однако… Вот с этого момента внимательно следим за ходом мыслей.

В одном из Псалмов, написанных задолго до рождения Иешуа, среди пророчеств о нём есть слова: Он сохранил все свои кости, ни одно не было сломано… То есть если бы солдаты как положено перебили бы у Иешуа ноги, то пророчество не свершилось бы… Они уже вроде как собрались… и тут на сцене появляется правильный пацан Гай Кассий (не путать с убийцей Цезаря, просто однофамилец, даже не родственник), который был послан от имени Пилата наблюдать за казнью, чтоб типа всё было пучком. По какой-то причине он не дал ломать кости у Иешуа, а проткнул его своим копьём…

Ну, да. Тем самым Копьём Судьбы. Правда так его стали называть намного позже. Потом вообще начали дописывать историю этого копья чуть ли ни до истоков еврейства. И Финий его держал, и Иешуа, ну тот который Иерихон разрушил, им размахивал, и царь Саул грозил им будущему царю Давиду. Даже вроде как царь Ирод Великий где-то примазался. Ну тут как водиться. В меру своего фанатизма.

Кстати. Имя Гай Кассий появилось намного позже. В Евангелии от Иоанна просто сказано: какой то солдат пронзил его копьём. Именно тем самым, на котором раньше Иешуа дали губку с уксусом, когда он пить просил. Так что Гай там был или не Гай, уже не узнать. Это потом уже ему дали прозвище Лонгин, что означает Копьеносец. Даже допридумывались до того что этот Лонгин в Англию потом перебрался. И даже местную королеву Бодику окрестил. Тут явно англичане подсуетились со своим островным комплексом неполноценности. Нафантазировали черт знает что, а потом возвели эти фантазии в догмат веры.

Над сказать, что практически все евангелисты, а за ними отцы и отчимы церкви разливаются о крутых метеорологических явлениях произошедших в момент смерти Иешуа… и сделалась тьма и померкло солнце и завеса у храма разодралась пополам. Это у Луки. Марк списал это почти дословно, немного перепутав последовательность событий. Однако, Матвей превзошел всех, у него в момент смерти Иешуа и земля потряслась, и камни расселись, и гробы отверзлись, а мертвые, из тех гробов, типа, встали и пошли в город. И явились многим…

Эк его торкнуло-то…

Представьте себе на минуточку явление остро пахнущих зомбиков в Иерусалиме. Незабываемое зрелище. Паника должна была бы быть сравнимая с приездом Императора. И остаться в памяти народной. Но что то никто кроме Матвея о таком событии не упомянул. Вряд ли без дела слоняющиеся мертвецы были в те временя обыденным явлением, так что скорее всего Матвей чего то не то курнул, донельзя огорчившись казнью учителя. Причем он же даже не удосужился объяснить, куда потом эти зомбики делись. То ли пройдя парадным строем перед дворцом Пилата и дружно распевая Хаву Нагилу, вернулись на кладбище, то ли растаяли к утру, как похмельный глюк. А вот Иоанн, который единственный был там, ни словом не обмолвился ни о затмении солнца, ни о бродячих трупах. То ли забыл, то ли поскромничал, то ли по факту ничего этого не было, а врать внаглую он не мог. Там же мама Иешуа стояла. Которую кстати Иешуа перед смертью по словам того же Иоанна, заставил усыновить его. Вот такой приступ предсмертного альтруизма и заботы о матери.

Ну… Если бы у Иешуа не было братьев и сестёр, то я бы в это поверил. В натуре, надо же чтоб кто то за матерью присмотрел после кончины любимого сына, утешил, напоил, и т. д. А тут младший и очень скромный апостол, который постоянно о себе в третьем лице пишет типа любимый ученик, вот он-то пусть и позаботиться о горемычной мамане. Но в том то и дело, что у Иешуа братья были. И Марии одиночество не грозило ну никак. Так на фига Иоанну это было надо, такое придумывать? Ха-ха три раза. Скромняга то был себе на уме. Усыновлённый Марией Иоанн становился сводным братом Иешуа. Не хило так, да? Взял втихаря, под шумок, сквозь слёзы и рыдания, и пролез в родичи к Сыну Божьему. Причем кроме Иоанна об этом вообще никто и нигде не упоминает.