Павел Матвеевский - Двунадесятые праздники и Святая Пасха Страница 21

Засим следовало видимое явление Святого Духа: Явились бывшим в Сионской горнице разделяющееся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. По объяснению святых отцов, Дух Святой явился в виде языков «по сродству с Словом»[245]: «Он совечен Сыну, и язык имеет великое сродство с словом, а Слово Отца есть Сын, и так как существо Духа и Сына едино, то тот же Дух долженствовал явиться в языке»[246]. Посылая апостолов на проповедь, Господь Иисус Христос наставлял их: Егда предают вы, не пецытеся, како или что возглаголете: даст бося вам в той час, что возглаголете, не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголяй в вас (Мф. 10, 19–20); отходя же к Отцу Своему, Господь возвещал Своим ученикам, что Святой Дух научит их всему и наставит их на всякую истину (см.: Ин. 14, 26; 16, 13). Теперь настало это время, – и Святой Дух самым видимым знамением показывал апостолам, что Он, вещая устами галилейских рыбарей, мог явить их «премудрыми ловцами»[247], уловившими вселенную.

Святой Дух сошел в виде огненных языков, по толкованию святых отцов, потому что «Бог есть невещественный, неизреченный и невидимый огнь, по свидетельству Павла: Бог наш есть огнь поядающий (Евр. 12, 29)»[248]. В свойстве огня святого Иоанн Златоуст находит подобие благодати, не только преисполнившей апостолов, но сделавшей каждого из них неиссякаемым источником Духа Святого: «Огонь, сколько бы кто ни захотел зажечь от него светильников, нисколько не уменьшается; так было тогда и с апостолами: посредством огня не показывалось лишь обилие благодати, а каждый получил (неиссякаемый) источник Духа, как и Сам Христос сказал, что верующие в Него будут иметь источник воды, текущей в живот вечный (см.: Ин. 4, 14)»[249]. Наконец, огонь имеет свойство очистительное, – а таково действие Святого Духа на душу человеческую: Он нисшел на апостолов в огне, чтобы, по выражению святого отца, возжечь в них духовную ревность к правде, «возжечь духовный огонь против самих себя – и чтобы они сами пламенем покаяния попалили свои грехи»[250]. Хотя Дух един и тойжде (1 Кор. 12, 11), но Он явился в виде разделенных языков, как изъясняет святой Григорий Богослов, «по причине разных дарований»[251]. Впрочем, Божия никтоже весть, точию Дух Божий (1 Кор. 2, 11). «Да не подумает кто-либо, – скажем словами святого Льва Великого, – что в том, что было видимо телесными очами, явилось самое Божественное существо Святого Духа. Он, по естеству Своему, будучи невидим, подобно Отцу и Сыну, явил только свойство Своего служения и действия в таких знаках, в каких Сам восхотел, а то, что собственно принадлежит до существа Его, сокрыто в Его Божестве, потому что взор человеческий, как не может зреть Отца и Сына, так не может видеть и Святого Духа»[252].

Что чувствовали святые апостолы при озарении их ума и сердца просветительным действием Святого Духа, ведомо им самим. По замечанию духоносных мужей, Святой Дух «едва только коснется, научает ум, и одно Его прикосновение есть уже научение, поелику Он, как скоро озарит дух, тотчас и изменяет его, внезапно отвергает то, что было, внезапно дает то, чего не было. О, каков Зиждитель сей Дух!»[253] «Как скоро познают все преподаваемое там, где наставник Сам Бог! Когда Дух истины дышет, идежехощет (Ин. 3, 8), тогда не нужно истолкования, не нужно навыка, не нужно времени для научения»[254]. Исполнившись Святого Духа, все начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещавать. Апостолы говорили на иных языках о великих делах Божиих. Святой Дух внушал им высокие мысли о предметах Божественных, уяснял неясное, приводил на память забытое, дополнял в сознании их отрывочное обширнейшими знаниями и влагал в уста их такие выражения, которые вполне соответствовали мыслям и знаниям, озарившим Богопросвещенный ум их, выражения из иных языков и наречий, на которых они до сего времени не говорили. Сколько чудный дар языков был необходим для вселенских проповедников, показали ближайшие последствия Сионскаго события. Сильный шум над зданием, где находились апостолы, привлек внимание народа. По случаю праздника Пятидесятницы в Иерусалиме находились иудеи, люди набожные, из разных стран света: там были парфяне, мидяне, еламиты, жители Месопотамии, Палестины, Каппадокии, Понта, Асии, Фригии, Памфилии, Египта, Ливии, и пришедшие из Рима, не только иудеи, но и прозелиты, то есть обращенные из язычества. Толпа любопытных окружила апостолов, и как все удивились, когда каждый слышал их говорящих его наречием! Слыша плавную речь на иностранных языках и наречиях из уст галилеян, которые, обыкновенно, и на своем отечественном языке выражались не вполне безупречно (см.: Мф. 26, 73), чужеземцы в изумлении говорили между собою: Не се ли еси сии суть глаголющии галилеяне? И како мы слышим кийждо свой язык наш, в немже родихомся, – слышим глаголющих их нашими языки величия Божия? Что убо хощет сие быти? Не только речь, но и самый предмет речи были необычны: «Они не просто говорили, но говорили нечто дивное, и потому справедливо эти люди недоумевали, так как никогда еще не было ничего подобного»[255]. Между тем люди легкомысленные, и, быть может, иерусалимляне, для которых разговор на непонятных им чужестранных языках мог казаться скорее беспорядочным шумом, чем разумною речью, говорили с насмешкою: Вином (сладким) исполнени суть. «Сколько нужно наглости, сколько нечестия, сколько бесстыдства, чтобы необыкновенный дар языков считать делом опьянения, – замечает святой толковник. – Теперь было вовсе не время для молодого вина, потому что была Пятидесятница. Но где господствует наглость, там заботятся лишь о том, чтобы что-нибудь сказать; не о том, чтобы сказать что-нибудь разумное, а лишь бы что-нибудь сказать; чтобы ввести в заблуждение слушателей и показать, что апостолы действительно пьяны, все приписывают качеству вина, которого еще не могло быть»[256]. Впрочем, такое наглое обвинение могло соблазнить многих, не привыкших рассуждать здраво и осмотрительно, а посему апостол Петр, служивший «устами» и истолкователем «всех» апостолов[257], возвысил голос и произнес первую проповедь, в которой, отвергнув неуместное обвинение, показал в славном событии дня Пятидесятницы исполнение древних пророчеств и завершение того великого дела спасения людей, которое исполнил на земле распятый и воскресший Господь Иисус Христос. Следствием вдохновенной проповеди апостола Петра было то, что в тот день присоединилось к обществу верующих около трех тысяч душ.

Так гора Сион, на которую древние израильтяне смотрели как на гору Божию, гору святую и дом Божий[258], для новозаветной Церкви сделалась наследницею умноженных даров благодати Святого Духа. По изображению церковных песней, от Духа, источника, пришедшего на землю, потекли «огненные реки» благодати и «утешительный Дух, от Апостольских ликов наченши, от тех по причастию верным благодать простре», так что «раздаянием огненных языков все призваны в соединение»[259]. С настоящего дня, по выражению святого отца, «реки чудесных дарований и потоки благословения начали орошать пустынную и бесплодную вселенную; с настоящего дня мир стал оглашаться проповедию Евангельскою, и при сиянии огненных языков сделались ясными и слова Господа господей и Его повеления, имеющие силу просветить и научить ум и разрушить владычество греха. Во всем мире, на всех языках исповедуется и славится единый Бог, Отец и Сын и Святой Дух, – и знамение, явившееся в виде огненном, и ныне продолжается в действии и служении»[260].

В домостроительстве нашего спасения участвовали три Лица Пресвятой Троицы, ибо Святого Духа Господь наш Иисус Христос послал от Отца Своего (см.: Ин. 15, 26), а посему и праздник Пятидесятницы, прославляющей сошествие Святого Духа на апостолов, заключает в себе сугубое торжество – в честь Пресвятой Троицы вообще и в особенности в честь Святого Духа. Воскресный день, называемый Троицыным, посвящается преимущественно прославлению Пресвятой Троицы, а понедельник, именуемый Духовым днем, – прославлению Святого Духа, сошедшего на апостолов. О начале сего праздника можно судить по вечернему последованию, совершаемому в Троицын день: коленопреклоненные молитвы, читаемые на вечерне, составлены святым Василем Великим. Святые отцы IV и последующих веков говорили поучения в сей праздник, а именно: святой Григорий Богослов († 389 г.), святой Иоанн Златоуст († 404 г.), святой Прокл, архиепископ Константинопольский († 446 г.), святой Лев Великий († 461 г.), святой Григорий Двоеслов († 604 г.).