Александр Кукушкин - Alma Matrix или Служение игумена Траяна Страница 23

Но теперь им захотелось большего. Им захотелось свободы слова. Большой студенческой газеты только для своих. О семинаристах, для семинаристов и сделанной семинаристами. Название было готово уже несколько лет – «Alma Matrix». Этот шуточный перифраз «Alma Mater – Мать кормящая» Гайда с Настоящим обнаружили в дневниковых записях семинариста XIX века. И если для него перевод был «Кормящая самка-производительница», то друзья увидели тут аллюзии на любимый всей семинарией фильм «Матрица» братьев Вачовски. «Матрица кормящая» – название было готово давно, а теперь представился шанс, который не использовать было нельзя. Сегодня они узнали, что отец Траян на целых сорок дней уезжает в США, устраивать там работу филиала Академии. «Сорок дней – это очень много», – глубокомысленно подвел итог общему собранию Варицкий и на следующее утро побежал к ректору обтекаемыми формулировками просить благословения на очередную студенческую инициативу.

Владыка неожиданно заявил, что хотел вызвать Варицкого сам. Оказывается, он уже давно задумывался о том, кто будет делать Академический журнал, когда нынешний четвертый курс станет пятым и будет занят дипломными работами. Варицкий уверил, что нынешняя редакция справится, несмотря на дипломы. «Все-таки, Дмитрий, – возразил ректор, – вы бы набрали новую команду и обучили бы их всему заранее. Сейчас качество журнала на очень высоком уровне, и я хочу, чтобы этот уровень поддерживался и впредь. Пусть они сделают пилотный номер этой вашей новой газеты, как раз всё узнают, а если наломают дров, то нестрашно. Это ведь только проба». Варицкий попытался было возражать, что с учениками будет очень долго, но ректор спросил, куда он торопится, и пришлось соглашаться. Не рассказывать же про отца Траяна, что у них всего сорок дней на весь проект, пока он в командировке. В понедельник перед ужином парни развесили объявления о наборе сотрудников в новую газету.

Во вторник Настоящий лежал на диване в редакции и делал вид, что он ни при чем. Приходящие студенты семинарии и студентки Регентской школы пытались заговорить с ним, но быстро понимали, что это бесполезно, замолкали и молча садились за стол, не зная, чем себя занять. При появлении нового лица Настоящий закатывал глаза и шумно выдыхал – ему поручили встретить желающих стать журналистами в создаваемой газете, и для него было мукой видеть столь жалкую смену. Настоящий считал, что проект уже провалился. Они не успеют создать пилот «Alma Matrix», попутно набирая новеньких и обучая их журналистике. Приедет Траян, все разнюхает и зарубит на корню, представив Владыке затею в самом невыгодном свете… Наконец в редакцию пришли Варицкий и Гайда.

– Двенадцать, – сосчитал новичков Гайда. – Отлично. Привет, дамы и господа. Все вы слышали, что у нас будет новая внутрисеминарская газета. Все вы хотите попробовать себя в этом деле. Молодцы! Но никто из вас не знает, что именно вы и будете новой редакцией новой газеты. Не мы. Мы научим вас и отойдем в сторону. Таково условие ректора, – картинно вздохнул Гайда, – он хочет, чтобы мы продолжали заниматься журналом. У нас есть месяц, чтобы научить вас, у вас есть месяц, чтобы научиться. После первого выпуска вы будете делать все сами. Нельзя сказать, что мы очень этому рады, но уж как есть. Начнем?

Двенадцать новичков не знали, что ответить на это предложение и продолжали молчать. Гайда вопросительно глянул на Настоящего, тот пожал плечами и махнул рукой. Мол, делайте с ними, что хотите. Гайда решил, что отступать некуда:

– Вот, – он указал на Варицкого, – наш главный редактор, Дмитрий Варицкий. Он сейчас расскажет вам, что такое журналистика.

– Журналистика, – Дима аккуратно опустил на стол перед слушателями кипу церковных газет и журналов, – журналистика – древнейшая профессия. И наряду с другими древнейшими профессиями она плохо поддается воцерковлению. Но что не удалось сделать вашим предшественникам, удастся сделать вам. Это, – он расправил в руках газету, на первой полосе которой был изображен крестный ход вокруг большого собора, – это не журналистика. – Дима толстым красным маркером медленно перечеркнул первую полосу накрест и отложил газету в сторону.

Настоящий с Гайдой схватили газету со стола и с остервенелой сосредоточенностью стали рвать ее в клочья.

– Это, – Дима, на лице которого не дрогнул ни один мускул, взял журнал, – не журналистика, – и также спокойно поставив на нем крест, отложил журнал в сторону.

Истерика за спиной Варицкого нарастала. Новички ошарашено смотрели на то, как главный редактор методично, совершенно спокойно и почти без эмоций перечеркивал лучшие образцы церковных печатных СМИ, постоянно приговаривая, что «это – не журналистика», а Гайда с Настоящим делали из топовых православных газет и журналов конфетти.

Когда из папки на столе не осталось ни одной газеты, Дима отложил маркер и сказал:

– Мы будем заниматься арт-журналистикой… да… Мы будем заниматься ею, журналистикой-искусством. Каждый ваш материал будет произведением, но не произведением благоуветливой храмовой словесности, а произведением массовой коммуникации. – Сопение и копошение за его спиной постепенно стихало. – Мы логосные твари, нам нужно уметь красиво вступать в коммуникацию… Мы не будем отображать действительность, мы будем ее создавать. – Варицкий встал и оперся кулаками на стол. – Вы, и никто другой, скажете семинаристам, что именно является важным в их жизни. Вы объясните им, как относиться к тому или другому явлению. Ваша газета расскажет семинарии, какой она должна быть… Сознание определяет бытие, вы же знаете. Сначала Тургенев придумывает «тургеневскую девушку», а лишь потом она появляется в действительности, слышите?.. Вы должны придумать новую семинарию. Вы – должны придумать новую семинарию. Вы!.. вы… Понятно? Через неделю в среду после акафиста собираемся здесь и выслушиваем ваши идеи по созданию альтернативной реальности Московских духовных школ. На сегодня всё, все свободны.

Ребята с видом зомби направились вон из редакции. Настоящий с Гайдой дождались, когда последний запуганный журналист новой волны прикрыл за собой дверь, опустились перед Варицким на колени и принялись целовать его туфли, восторженно шепча: «Гуру!.. Учитель!.. Ты открыл нам путь!.. Ты знаешь правду!.. О, ты велик!..» За этим делом их застал Сковорода, минутой ранее столкнувшийся в коридоре с заторможенной толпой студентов и регентш.

– Я так думаю, – сказал он, складывая в уме убредающих восвояси ребят, разбросанные по всей редакции клочья газет и странные позы друзей, – думаю я так, что набор новеньких не состоялся, да?

– Напротив, – легко ответил ему Варицкий, – лучшие новенькие, которых я когда-либо видел.

У Варицкого уже давно был план номера и кое-какие материалы, теперь он ждал новичков. Из двенадцати человек добровольцев в среду вернулись в редакцию только пятеро парней. Настоящий прочел перед ними воодушевляющую речь, обозвав заодно «желторотиками» и попросив не обижаться. Никто не обиделся – ребята были настроены серьезно. Настоящий удивился, Варицкий обрадовался и раздал всем задания. Началась подготовка материалов с одновременным обучением новеньких. Ради экономии времени к каждому старожилу прикрепили по одному новичку, в задачу которого входило неотступное следование за своим мастером и беспрекословное ему послушание.

Сковорода отвечал за верстку и признался коллегам, что не знает, как научить новичка сразу и компьютерным программам, и «чувству прекрасного». В общем, сказал он, если руки вставлены правильным концом, человек в программах разберется сам. И если не совсем у него криво с головой, то правило золотого сечения как-нибудь уразумеет тоже. А все прочее приложится. Решив так, Сковорода притащил желторотика в свою комнату верстальщика, показал ему все свои компьютеры и программы, наговорил кучу непонятных английских терминов и названий, потом дал стопку книг по верстке и дизайну, листочек с темами, которые следует знать назубок, и выпроводил восвояси, сказав быть полностью готовым через полторы недели.

Когда семинарист уже выходил из редакции, уверенный в своей профнепригодности, Сковорода догнал его и сказал, вручая пакет со сворачивающейся клавиатурой, вебкамерой, парой мышек, несколькими флешками, картами памяти, наушниками и прочим мусором со стола: «Совсем с головой моей что-то. Самое важное чуть не забыл. Ты полазь в сети и посмотри на верстку различных газет, только не ограничивай себя русскими и американскими. Их много, ты их все посмотри, подметь, что понравилось тебе, что нет, основные принципы, фишки всякие… Просто наберись впечатлений… Пакет зачем? Чтобы тебе было интереснее работать, предлагаю следующее. Пока пакет и все, что в нем, не твой, но если ты сможешь найти издание, с которого я сдул весь дизайн для нашего академического журнала – можешь забрать пакет себе. Договорились? Подсказку даю тебе – в Латинской Америке поищи. Давай, за работу».