Преподобный Макарий Оптинский - Предостережение читающим духовные отеческие книги и желающим проходить умную Иисусову молитву Страница 3

Преподобные Каллист и Игнатий пишут: "Не ищи прежде времени того, что будет в свое ему время"{16}. И в другом месте сии святые, приводя свидетельство из книги святого Исаака о Божественном в нас явлении и существенном благодатном просвещении, предостерегают неопытных, говоря так: "Это Иерусалим и царство Божие, внутри нас сокровенное, по слову Господню (Лк. 17, 21). Эта область есть облако Божией славы, в которую только чистые сердцем внидут узреть лице своего Владыки. Только сам он да не ищет явления Бога в себе, чтоб не принять того, кто воистину тьма есть, — и лживо представляется светом"{17}.

Какая же истинная цель молитвы? Святой Кассиан Римлянин в послании к Леонтину, игумену, пиша о беседе своей с аввою Моисеем, говорит, что преподобный сей целию духовной жизни поставляет чистоту сердца, то есть очищение оного от страстей.

Как достигается цель сия?

При помощи хранения заповедей Божиих; и чрез сие когда кто совлечется ветхого человека, то есть страстей, то сподобляется чистой и духовной молитвы, по сказанному у святого Исаака Сирина: "Сподобляется же ее человек (то есть духовной молитвы), когда хранением заповедей Господних, противящихся греху, и внутренне и наружно совлечется греха. Кто возлюбит сии заповеди и воспользуется ими по чину, для того необходимым сделается освободиться от многих человеческих дел, т.е. совлечься тела и быть вне его, так сказать, не по естеству, но по потребности. Кто ведет жизнь по образу Законоположника (то есть по примеру его), и руководствуется заповедями Его, в том невозможно оставаться греху. Посему Господь обетовал в Евангелии сохранившему заповеди сотворить у него обитель (Ин. 14,23)"{18}.

У Макария Египетского в книге Семи слов читаем: "А если кто, не имея молитвы, принуждает себя только к молитве, чтобы получить благодатную молитву, а к смиренномудрию, к любви и к соблюдению прочих Господних заповедей не принуждает себя, то иногда, по прошению его, дается ему благодатная молитва, даже отчасти в упокоении и веселии, но нравами уподобляется он тому же, чему и прежде был подобен. Ибо не имеет он кротости, потому что не взыскал ее с трудом, и не приуготовлял себя быть кротким; не имеет смиренномудрия, потому что не просил и не принуждал себя к этому; не имеет любви ко всем, потому что не имел о сем попечения, и не искал сего усильно в молитвенном прошении. Ибо каждому, кто приневоливает и нудит себя, даже против желания сердца, к молитве, надобно также принуждать себя и к любви, и к кротости и ко всякому терпению, и великодушию, по написанному, с радостию; (...) а таким же образом надобно принуждать себя к уничижению, к тому, чтобы почитать себя худшим и низшим всех"{19}.

В той же книге и в том слове еще сказано, что таковый всегда близок к падению: "Если же кто принуждает себя к молитве, пока не примет дарования от Бога, а к этому, то есть к смиренномудрию, к любви, к кротости и к прочим добродетелям не приневоливает и не нудит себя в той же мере, то бывает иногда к нему Божия благодать по его молитве и прошению; потому что благ и милостив Бог, и просящим у Него дает просимое. Но, не приуготовив и не приучив себя к исчисленным выше добродетелям, или утрачивает он благодать, или приемлет и падает, или не преспевает от высокоумия; потому что не предает себя от всего произволения заповедям Господним. Обитель или упокоение Духа есть смиренномудрие, любовь, кротость и прочие заповеди Господни"{20}. И опять говорит сей святой: "Если смиренномудрие и любовь, простота и благость не будут в нас тесно соединены с молитвою, то самая молитва, лучше же сказать, эта личина молитвы, весьма мало может принести нам пользы"{21}.

Упомянутый писатель, убеждая к прохождению умной молитвы, на вид выставляет душевное устроение и образ жизни лишь только избранных подвижников, уже очистивших себя от страстей, а как в начале совершается духовно борение со страстьми посредством молитвы, — о том он умалчивает. В надсловии же на книгу преп. Нила Сорского сказано: "Поставь с одной стороны заповеди Христовы, с другой — всегдашнюю молитву: “...Остави нам долги наша”. И прими за непреложное правило: не преступать ни единой заповеди. То есть: не потворствовать похоти, не гневаться, не осуждать, не клеветать, не лгать, не празднословить, любить врагов, благотворить ненавидящим, молиться за творящих зло; также — уклоняться сластолюбия, сребролюбия, блудных помыслов, печали, тщеславия и презорства, и просто всех грехов и помыслов злых. И с тем приступай к обучению умному деланию, внимая при том тщательно, сколько раз на каждый день, невзирая на принятое правило, преступишь заповеди, какими грехами, страстями и злыми помыслами уязвишься{22}. Место сие, во-первых, показывает, как умное делание должно быть сопряжено с хранением заповедей Божиих, о которых упоминаемый писатель нигде утвердительно не говорит, а лишь повествовательно в конце послания своего упоминает мало. Во-вторых, оно показывает, что не вдруг делатель молитвы наслаждается желаемыми плодами, хотя упоминаемый убедитель и скорый обещает успех в этом. Из учения святых отцов видно, что обучение умного делания требует многого, не только труда и подвига, но и времени. Святой Иоанн Златоуст пишет: "Дело это не одного или двух дней, но многих лет и долгого времени, и подвига, и труд немалый необходим, прежде чем изгнан будет враг и вселится Христос"{23}.

У преп.Исихия и Никифора монашествующего, хотя представлены многие подробности, как должно в начале проходить обучение умного делания, но не испытавшим еще оного, преимущественно должно держаться наставлений преп. Каллиста и Игнатия, потому что они в постепенном порядке излагают руководство к прохождению умного делания, поставив впереди многие к оному приготовления. Во-первых, сии святые говорят, что начало всякого по Бозе делания есть жительствование по заповедям Спасителя и что желающий жить по Бозе должен направляться к исполнению всех заповедей Божиих, особенно же хранить мир с ближними и иметь любовь ко всем. Далее пишут, что прежде всего должно избрать духовного наставника и иметь к нему совершенное повиновение и отсечение пред ним своей воли. Выставив признаки истинного послушания, они объясняют еще, что делателю сему при православной вере надлежит быть исполнену и благих дел, избегать молвы и смущения, печали и попечения, быть молчаливу и безмолвну, и о всем благодарить Бога; познавать свою немощь, и добльственно терпеть искушения, с надеждою на Бога и ожиданием от Него пользы душевной; во время случающихся изменений не отчаиваться, а с верою и терпением ожидать перемены на лучшее, и особенно погружаться в глубину смиренномудрия, от души считая себя грешнейшим и непотребнейшим паче всех человек, потому что смирение покрывает многие немощи наши и паче других добродетелей умилостивляет о нас Бога. Еще преподобные сии советуют быть осторожну в отношении утешений духовных. Написана ими и глава об утешении Божественном и притворном, где выставлено на вид, как лукавый враг злохитро и тонко старается обольстить ложными утешениями не только неопытных, но и искусных подвижников, преклоняя их в некоторый тончайший сон, чтобы не могли отличить утешения ложного от истинного. Главный признак прелести в том и состоит, когда человек ложные ощущения радости или утешения вражии приимет за благодатные, или приимет ложный совет за истинный. Почему, во избежание вреда, сии святые советуют, в таком случае, вопрошать могущего научить не только от Божественного писания, но и от опытного Божественного просвещения. Если же такового нет, то лучше не принять утешения, а со смирением прибегнуть к Богу, от чистого сердца, считая себя недостойным такового достоинства и видения.

Хотя Апостол Павел в числе других плодов упоминает и о радости (Гал. 5, 22), но должно быть весьма осторожну, чтобы не увлечься ложным ощущением радости, как пишет о сем св. Лествичник, говоря: "Рукою смирения отвергай приходящую радость, как недостойный ее, чтобы не обольститься ею, и не принять волка вместо пастыря"{24}. Истинная и непрелестная радость, как видно из самого исчисления Апостолом плодов духовных, принадлежит и великой мере духовной. Как дары Духа Святого начинаются от меньшего, то есть от страха Божия, и восходят постепенно; так равно и плоды духовные начинаются не высшими, но низшими, то есть воздержанием во всем и кротостию, которым последует живая вера, всякое милосердие к ближнему; потом благость, о которой говорят Пророк Аввакум и св. Исаак Сирин: "Око благое не узрит зла"{25}. Далее, долготерпение в скорбях и искушениях, внутренних и внешних, и мир от помыслов и всякой страсти. Ежели кто сими добродетелями, названными от Апостола плодами, растворяет молитву свою, и достиг в свое время радости духовной, тот может наслаждаться оною достойно и праведно, быв исполнен смирения и любви, которая, по слову Апостола, никогда не перестает (1 Кор. 13, 8).