Алексей Карпов - Самые знаменитые святые и чудотворцы России Страница 34

Это перенесение мощей явилось значительным событием в истории Валаамского монастыря и особенно в истории почитания его святых основателей. Валаамский игумен Пимен обратился с просьбой о перенесении мощей преподобного Сергия из Великого Новгорода на Валаам к архиепископу новгородскому Феодосию (1542–1550); тот, в свою очередь, отправил игумена в Москву, к святителю Макарию. «Тот же великий и чудесный добродетелями муж понял своим духом: не сам по себе игумен осмелился на такую вещь, но поощряемый святым преподобным Сергием. По совету светлейшего христоименитого царя Иоанна (Ивана Грозного. — Авт.) тот преосвященный митрополит пишет архиепископу соборное писание, чтобы отпустить мощи преподобного — с честью, которой они достойны, — в созданную им обитель». Из Новгорода мощи проследовали в «насаде» (корабле) по Волхову и далее в Ладожское озеро; по пути игумен Пимен посетил со святыней Коневецкий монастырь, основанный преподобным Арсением, другом и собеседником преподобного Сергия. На Валааме же святые мощи были положены в Спасо-Преображенской церкви, за алтарем; вместе с ними положены были и мощи преподобного Германа. Это произошло 11 сентября, однако точный год перенесения мощей неизвестен.

К тому времени Валаамская обитель становится одной из самых значительных на севере России. В невероятно сложных условиях, на каменистой, совершенно не приспособленной для возделывания земле, иноки развивают образцовое монастырское хозяйство, выращивают хлеб, другие продукты земледелия, занимаются рыболовным промыслом. В неукоснительной строгости соблюдается устав, завещанный обители преподобным Сергием. Иноки Валаамского монастыря стали основателями многих прославленных северорусских обителей. Так, именно из Валаама вышел преподобный Зосима Соловецкий; валаамскими постриженниками были и преподобный Александр Свирский, основатель знаменитого Троицкого монастыря на реке Свири, и Савва, основатель менее известного Троицкого Сенного монастыря (на одном из островов Ладожского озера).

Последующая судьба Валаамского монастыря оказалась драматичной, во многом даже трагической. Дважды монастырь подвергался полному разорению и надолго запустевал — в первый раз после шведского разорения 1611 года, в Смутное время (по заключенному в 1617 году Столбовскому миру, территория Карельского уезда перешла Швеции; монастырь был полностью уничтожен, а братия перебралась в Васильевский монастырь под Ладогой; возрождение монастыря началось лишь в 1718 году, после победоносной для России Северной войны), а во второй раз в 1940 году, после того как территория Ладожского озера, входившая прежде в состав Финляндии, перешла Советскому Союзу (монастырь вновь был полностью разорен, а иноки переселились вглубь Финляндии, где возник существующий и поныне Ново-Валаамский монастырь). В 1989 году Спасо-Преображенский Валаамский монастырь был возрожден вновь.

Преподобные основатели Валаамской обители прославились как великие чудотворцы. «Многие же замечательные чудеса показал Бог через Своих угодников Сергия и Германа», — писал автор Сказания о начале Валаамского монастыря в XVI веке. В своем сочинении он привел лишь малую толику этих чудес (о явлении преподобных валаамским инокам и местным жителям, об исцелении некоего рыбака, о защите преподобными иноков от клеветы), ибо «у всех на слуху сотворенные ими ранее великие чудеса, но также и ныне неоскудно являют свои чудеса всем, с верою их призывающим, и над ними свои преславные чудеса творят».

Местное почитание святых Сергия и Германа Валаамских (по-видимому, только в пределах Карельского уезда) было установлено после перенесения их мощей в середине XVI века. Что же касается общецерковного прославления, то оно произошло значительно позже: лишь в 1819 году память преподобных была внесена в общерусские месяцесловы.

Церковь празднует память преподобных Сергия и Германа Валаамских 28 июня (11 июля) и 11 (24) сентября.

ЛИТЕРАТУРА:

Охотина-Линд Н. А. Сказание о Валаамском монастыре. СПб., 1996.

ДИМИТРИЙ ПРИЛУЦКИЙ

О жизни преподобного Димитрия — основателя Спасо-Прилуцкого Вологодского монастыря и вологодского чудотворца — рассказывается в его Житии, составленном во второй половине XV века прилуцким игуменом Макарием в основном по рассказам ученика святого Димитрия Пахомия.

Родился Димитрий в начале XIV века в городе Переяславле-Залесском, в богатой купеческой семье. (Местное переяславское предание называет деревню, в которой родился святой — Веслево, а также родовое прозвище его родителей — Покропаевы.) В детстве он обучился грамоте и полюбил читать Священные книги. Торговые дела отца мало интересовали его; он больше думал о небесном, помышляя о вступлении на «тесный и скорбный путь» иноческого жительства. Юношей он покидает отцовский дом и принимает пострижение в Переяславском Горицком монастыре. Здесь он проводит некоторое время и удостаивается священства, то есть становится иеромонахом.

Вскоре после этого Димитрий решает покинуть Горицкий монастырь и основать свой собственный. Он переселяется «на болото» — так называлось сырое болотистое место на окраине Переяславля, в одной версте от Плещеева озера. Здесь преподобный ставит храм во имя святителя Николая Мирликийского и основывает при нем монастырь, игуменом которого становится.

Вскоре монастырь получает известность. Житие рассказывает, что к Димитрию приходят и миряне, желающие принять пострижение от его руки, и иноки других монастырей. Святой, «как отец чадолюбивый», всех принимает с любовью. «Преподобный Димитрий, — рассказывает автор Жития, — был одарен редкою красотою, и так как он вел „жестокое житие“, измождая себя подвигами поста, молитвы и труда, то лицо его сияло особенной одухотворенностью, удивлявшею людей. Поэтому во избежание соблазна и искушения преподобный обыкновенно закрывал лицо монашеским куколем даже во время бесед с мужчинами, посетителями монастыря; с женщинами же он говорил очень редко, когда являлась настоятельная нужда в слове назидания». В монастырь, расположенный в городской черте, в воскресные и праздничные дни приходило немало горожан, как мужчин, так и женщин. И вот некая знатная женщина, которая много слышала о красоте и целомудрии преподобного Димитрия, захотела взглянуть на него. Долгое время старания ее были безуспешны. Наконец, подстрекаемая пустым любопытством, она подкралась к келии преподобного и через окно взглянула на игумена. «Подвижник в это время готовился к Божественной литургии; заметив нескромность женщины, он огорчился и с укоризною посмотрел на нее. Под гневным взором преподобного женщину охватил столь сильный ужас, что она в расслаблении упала на землю, не имея сил подняться. Некоторые из братии еле живую подвели ее к крыльцу настоятельской келии и усиленно просили игумена о прощении провинившейся. Видя искреннее раскаяние плачущей женщины», — заключает автор Жития свой рассказ, — преподобный «кротко упрекнул ее» и, поучив о том, что в храм «должно приходить не для показа тленных украшений, а для просвещения души сосредоточенной молитвой и милостыней», благословил ее и даровал ей прощение.

Ко времени игуменства преподобного Димитрия в Никольском монастыре относятся его знакомство, а затем и искренняя дружба с преподобным Сергием Радонежским. (Можно полагать, что знакомство их состоялось в 1354 году, когда Сергий был рукоположен в сан пресвитера в Переяславле епископом Афанасием.) Преподобный Димитрий любил приходить в монастырь Живоначальной Троицы к преподобному Сергию для взаимной молитвы и назидательной беседы. Наверное, именно под влиянием этих бесед Димитрий ввел в своем монастыре общежительный устав, почти не известный до того на севере Руси.

Слава о подвижнической жизни преподобного дошла до великого князя Дмитрия Ивановича Донского. Тот пригласил старца в Москву и попросил его быть восприемником при крещении одного из своих сыновей.

Людская слава, однако, тяготила преподобного. Он решил оставить свою обитель и родной город. Взяв лишь одного своего ученика Пахомия, Димитрий покинул Переяславль и отправился на север. Через дремучие леса, дебри и болота путники достигли реки Лежи, правого притока Сухоны (в Вологодской области). Здесь, неподалеку от впадения в Лежу реки Великой, верстах в 20-ти от Вологды, они построили небольшую церковь в честь Воскресения Христова; это место показалось им удобным для уединенного служения Богу. Однако жители соседнего села Авнеги, узнав, что в лесах их поселились иноки и уже построили церковь, решили прогнать их. «Вот, — рассуждали они, — близ нас поселился великий старец, который в скором времени и овладеет как нами, так и нашими селами». (Действительно, практика монастырского освоения северных областей России свидетельствовала о том, что северные монастыри, по княжеским грамотам, обзаводились вскоре значительными земельными владениями. Жития многих северных русских подвижников наполнены рассказами об их столкновениях с местными жителями; иногда эти рассказы представляются даже своего рода трафаретами, «общими местами» агиографической литературы.) Толпою крестьяне пришли к преподобному и потребовали, чтобы тот покинул их область. «Нам неугодно твое пребывание здесь», — говорили они.