Алексей Карпов - Самые знаменитые святые и чудотворцы России Страница 35

Преподобный не стал прекословить. Посчитав их требование за указание промысла Божия, он оставил негостеприимные берега Лежи и летом 1371 года пришел вместе с учеником Пахомием в Вологду. Он избрал для обители место на повороте (луке) реки Вологды, верстах в трех от города. Земля здесь принадлежала двум крестьянам, жителям ближайшего села Прилуцкого, — Илии и Исидору, по прозвищу Выпряг. По просьбе преподобного они дали ему участок земли, пригодный для построения обители. Эти земли представляли собой нивы, на которых уже почти выколосился хлеб; но жертвователи, из уважения к старцу и для скорейшего построения церкви, решили не дожидаться жатвы. Соорудив крест, преподобный Димитрий с молитвой водрузил его на месте будущей обители, а затем приступил к построению храма. Узнав о приходе «человека Божия», свидетельствует древнее Житие, все жители города — «малые и великие, богатые и убогие, предваряя друг друга, спешили за благословением к святому». Многие внесли свой вклад в строительство церкви и монастыря: одни деньгами, другие бревнами или утварью, необходимой для обители. Скоро церковь была построена и освящена 1 августа 1371 года во имя Спаса нашего Иисуса Христа, Его Пречистой Матери и в честь Животворящего Креста — празднований, отмечаемых в этот день. (Впоследствии монастырь, основанный Димитрием, получил название Спасо-Прилуцкий.) Это была первая в Вологодской земле обитель со строгим общежительным уставом.

К преподобному стали стекаться иноки и миряне, ищущие пострижения: большинство было из Вологды и окрестных сел, но приходили и иноки из Никольского Переяславского монастыря, основанного Димитрием, узнавшие об основании их учителем новой обители. Когда весть об этом дошла до великого князя Дмитрия Ивановича, то он поспешил прислать почитаемому им старцу щедрое пожертвование.

Житие рассказывает о суровой и поистине подвижнической жизни преподобного Димитрия. Первый в трудах на пользу братии, он первым был и в церкви на молитве. По его повелению, в храме, по левую сторону алтаря, было устроено особое место, отгороженное досками; здесь, никем не видимый и ничем не отвлекаемый, он изливал душу пред Богом в усердной и горячей молитве. Пост его был исключительно суров: неделями старец обходился без пищи, лишь в праздники позволяя себе вкушение хлеба с водою. Одежду его составлял один заскорузлый тулуп из жесткой овчины, так что зимой он страдал от стужи, а летом от зноя. Кроме того, на теле преподобный носил тяжелые железные вериги (не слишком частые в практике русских святых того времени).

Игумен заботился о странниках, щедро одаривая их всем необходимым. Приходящих к нему с духовными нуждами он не оставлял беседой и поучением. Нередко он покидал обитель для того, чтобы заступиться перед властями за обидимых и угнетенных, защищал и слуг от насилия их господ. Рассказывают, что однажды он отказался принять присланные в монастырь пищу и питье от одного из постоянных благотворителей монастыря. «Отнеси это в дом свой, — отвечал он ему, — и напитай прежде домочадцев своих, да не томятся они голодом и жаждой». (Под словом домочадцы разумеются прежде всего слуги.)

Рассказывают и о даре прозорливости старца. Родной брат его, наследовавший богатое отцовское имение, вскоре разорился и, задумав поправить дела, пришел в Прилуцкую обитель, прося брата благословить его на торговую поездку к языческим племенам Югры и Печоры. Преподобный благословил его. Поездка оказалась очень удачной; вскоре, снова по благословению преподобного, купец опять отправился на север. Страсть к наживе разгорелась в нем, и он в третий раз пришел к брату, прося благословения на торговую поездку. На этот раз преподобный отказал ему: «Довольно, брат, можешь прожить и с тем, что приобрел; не ходи более — не погибнуть бы тебе от язычников». Брат не внял его увещаниям и без благословения отправился в путь. Обратно он уже более не возвращался. Весною 1389 года преподобный провидел и смерть князя Дмитрия Донского, случившуюся в Москве, и поведал о ней братии. Лишь через несколько дней слова его подтвердил прибывший из столицы гонец.

Великий подвижник умер в ночь на 11 февраля 1392 года, назначив перед смертью своим преемником ученика своего Пахомия. Тело его было похоронено в построенной им церкви. Вскоре возле гробницы начали совершаться чудеса и исцеления: особенно много их совершилось в 1409 году, когда Вологду поразила эпидемия страшной болезни. Тогда, вероятно, и было установлено местное празднование святому. К концу XV века празднование стало уже общерусским.

Церковь празднует память преподобного Димитрия Прилуцкого в день его кончины 11 (24) февраля.

ЛИТЕРАТУРА:

Избранные жития русских святых. X–XV вв. М., 1992.

СЕРГИЙ РАДОНЕЖСКИЙ

Преподобный Сергий Радонежский — самый почитаемый из русских святых. «Игуменом земли Русской» называли его современники и потомки. С именем игумена Сергия связана новая глава в истории русской святости: большинство русских святых XIV и начала XV века были его учениками или собеседниками, то есть испытали на себе его непосредственное духовное влияние.

О жизни святого мы знаем, главным образом, из его Жития, составленного его учеником, знаменитым русским писателем начала XV века Епифанием Премудрым. Уже вскоре после смерти своего учителя Епифаний стал делать различные выписки о нем и составил несколько глав Жития, но «не по ряду», то есть не по порядку. Лишь спустя 28 лет после смерти Сергия, в 1418 году, он придал Житию святого окончательную отделку. Впоследствии другой знаменитый книжник, серб Пахомий Логофет, изменил первоначальное Житие и внес в него свою правку.

Величайший русский подвижник родился, как полагают, в 1322 году, в Ростовской земле, в семье ростовского боярина Кирилла и его жены Марии. Если верить рассказу Жития, еще прежде рождения он был отмечен особой благодатью: однажды, когда мать его, носившая в своей утробе младенца, в воскресный день пришла в церковь и стояла на церковной службе, он трижды прокричал из материнской утробы, так что все бывшие в то время в церкви изумлялись и говорили: «Что же это будет за ребенок? Да пребудет с ним воля Господня».

При крещении, последовавшем, согласно обычаю, на 40-й день после рождения, ему дано было имя Варфоломей (память апостола Варфоломея празднуется Церковью 11 июня). Вскоре после крещения стали замечать нечто необычное и невиданное: по средам и пятницам — в постные дни — младенец вовсе не прикасался к материнской груди и не брал в рот коровьего молока, а в другие дни питался, как обычные дети. И уразумели тогда, что некое знамение проявилось на нем и что почивает на нем благодать Божия.

Когда отроку исполнилось семь лет, родители отдали его учиться грамоте. У Варфоломея имелись братья: старший Стефан и младший Петр. Братьям грамота давалась легко, Варфоломей же никак не мог привыкнуть к писанию и учился медленно и с большим трудом. За то родители часто бранили его, учителя наказывали более строго, а товарищи укоряли. Отрок часто втайне от всех молился Богу, прося научить и вразумить его. Было же так, пишет автор Жития, по смотрению Божию — чтобы получил сей отрок книжное учение не от людей, но от Бога.

И действительно, все произошло чудесным образом. Однажды отец послал Варфоломея за своими лошадьми, которые куда-то запропастились. Когда отрок уже возвращался домой, он встретил некоего черноризца, святого старца: тот стоял под дубом и прилежно молился. Отрок смиренно поклонился ему и стал ожидать, пока тот кончит молитву. И после старец подозвал к себе отрока и спросил его: «Что ищешь или чего хочешь, чадо?» Отрок же отвечал: «Более всего желал бы я научиться грамоте. Святой отче, помолись за меня о том Богу!» Старец помолился и затем передал отроку кусочек святой просфоры: «Возьми и съешь это. Чрез то дается тебе знамение благодати Божией. О грамоте же не скорби: с этого дня дарует тебе Господь знание грамоты». Так и случилось: с того дня отрок научился хорошо читать и понимать святые книги. Старец же, которого Варфоломей зазвал в свой дом, на прощание сказал родителям его: «Говорю вам: велик будет отрок сей пред Богом и пред людьми ради добродетельного жития своего, и станет он обителью Святой Троицы, и многих людей приведет за собой к Богу». Родители же недоумевали о его словах и решили так: се был послан ангел даровать сыну их знание грамоты.

Еще отроком святой вынужден был вместе со своей семьей оставить Ростовскую землю. Как уже говорилось выше, отец его был человеком очень знатным: «одним из славных и известных бояр»; он владел большими богатствами, но в конце жизни разорился. Епифаний Премудрый объясняет, почему это произошло: «из-за частых хождений с князем в Орду, из-за частых набегов татарских на Русь, из-за частых посольств татарских, из-за многих даней тяжких и сборов ордынских, из-за частого недостатка в хлебе». Но более всего на судьбе Кирилла и его семьи (да и многих других ростовских семейств) отразился переход Ростовского княжества под власть Москвы. Посланцы московского великого князя Ивана Даниловича Калиты чинили великие притеснения жителям Ростова и ростовских земель, в буквальном смысле выколачивая из них дани и оброки, которые надлежало платить в Орду. Многие не только лишились своего имущества, но были избиты и искалечены. Даже и «градского епарха» (то есть главного ростовского боярина) Аверкия «повесили вниз головой, и возложили на него руки свои, и так оставили поруганного». Не выдержав таких несчастий, боярин Кирилл выехал из своих ростовских владений и переселился в Радонеж — волость, входящую в состав собственно Московского княжества (позднее она достанется младшему сыну Ивана Калиты Андрею). Жителям своего княжества московские князья даровали многие льготы; это и привлекало сюда переселенцев из разоренных и разграбленных (в том числе самими же москвичами) земель. Вместе с боярином Кириллом в Радонеж переселились и многие его родственники.