Сергей Лукацкий - Самый громкий процесс нашей эры. Приговор, который изменил мир Страница 4

Термин «зелоты» (гр.Zelotes - ревнители; ивр.каннаим) стал общим названием радикальных национал-патриотических течений бунтовщиков, эпохи Второго храма, с корнями в Галилее. Как ярко выраженная политическая партия они описаны у Флавия в период до и во время Первой Иудейской войны. Но как некая автономная политическая сила он живет только в трудах некоторых историков. Ревнители-зелоты - это распространенная характеристика и эпитет весьма широкой и не очень структурированной группы лиц, озабоченной чистотой Закона и иудейской религии. Еще Маттафия Хасмоней призывает всех «ревнителей» взяться за оружие и идти за ним: «Пусть каждый ревнующий о Законе и поддерживающий Завет выйдет со мной» (1 Макк., 2: 26-27). Это призыв к политическому бунту, жестко увязанному с религией и превратившемуся во всенародное восстание против язычников, которое закончилось победой религиозно- патриотических сил. Ревнителями-зелотами, вероятнее всего, называли евреев, готовых сражаться и умереть за свои религиозные и политические убеждения. Впрочем, нельзя исключать, что это самоназвание присваивалось некими политическими группировками в период Первой Иудейской войны и перед ней.

Многие исследователи связывают последователей Иуды из Гамалы (восстание6 г. н. э.) с ревнителями-зелотами, как весьма сходными по лозунгам и образу мыслей. А восстание галонитов произошло за многие годы до Иудейской войны. Очень сходно с зелотизмом учение двух фарисейских раввинов: «Один из них был Иуда, сын Сепфорея, а другой -

Матфий, сын Маргала», собиравших «целые полчища» экзальтированных сторонников, еще при жизни Ирода Великого. Они побудили юношей разрубить топорами золотого орла, установленного на храмовой кровле. Бунтовщики схвачены, и на вопрос: «Кто им это внушил?» - они ответили: «Завет отцов!»(Flav.Jos. Bel. lud. 33: 3). Эти рассказы Флавия говорят об укорененности идеологии зелотизма. Много позже апостолу Павлу, прибывшему в Иерусалим, говорили: «Видишь, брат, сколько тысяч уверовавших Иудеев, и все они ревнители закона» (Деян., 21: 20). Следует считать, что «ревнителями» в Деяниях названы не члены некой структурированной политической партии, а более широкий круг религиозных патриотов. Логично также будет предположить, что, говоря о «зелотах» и «сикариях», Флавий имеет в виду не единую политическую организацию, а множество групп и школ рубежа эпох со сходной идеологией и методами ведения борьбы.

Флавий пишет, что зелоты «во всем были согласны с фарисеями, но обладали к тому необузданной любовью к свободе.. .Никакая смерть не казалась им страшною, да и никакое убийство (даже родственников и друзей) их не удерживало от того, чтобы отстоять принципы свободы»(Flav.lud. Ant. XVIII. 1: 6, 23). Или еще, там же: «Некоторые безумцы и убийцы соединились в одно общество и приобрели много сторонников. Они призывали всех к завоеванию свободы и грозили смертью всякому, кто будет отныне подчиняться римскому владычеству, говоря: нужно освобождать силою тех, кто добровольно несет иго рабства. Они рассеялись по всей иудейской стране, грабили дома богатых, убивали людей в них, зажигали деревни и хозяйничали так ужасно, что навлекли беду на весь иудейский народ. И с каждым днем зараза эта распространялась все больше». Римские власти отвечали той же монетой ненависти и репрессий, жестко пресекая любые намеки на беспорядки и бунты.

Въезд в Иерусалим

Иисус вполне мог вызывать опасения у римских властей, как источник и предводитель возможных волнений. Он был популярен среди народа, а популярность - это политический фактор. Во время хождений с учениками по Галилее Иисус водил за собой толпы людей: «Следовало за Ним множество народа из Галилеи и Десятиградия, и Иерусалима и Иудеи и из-за Иордана». «А народ, услышав о том, пошел за Ним из городов пешком... А евших было около пяти тысяч человек кроме женщин и детей» (Мф., 14: 13-21). За Иисусом ходили пятитысячные толпы народа - этого более чем достаточно для пристального внимания со стороны римлян. «За Ним последовало много людей, и Он исцелил их там» (Мф., 19: 2). «И весь народ с утра приходил к Нему в Храм слушать Его» (Лк., 21: 38) «Он возмущает народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи до сего места» (Лк., 23: 5). Иисус чрезвычайно популярен. Он опасно популярен в глазах любой власти, тем более оккупационной власти!

«И когда вошел Он в Иерусалим, весь город пришел в движение» (Мф., 21: 10). Толпы народа восторженно встречали Иисуса: «Многие же постилали одежды свои по дороге; а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге. И предшествовавшие и сопровождавшие восклицали: осанна! Благословен Грядущий во имя Господне!

Благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида! Осанна в вышних!» (Мк., 11: 8-10; Мф., 21: 8-9). Тутявнаяаллюзия настих КнигиЦарств: «И сказал он: той то он сказал мне, говоря: «так говорит Господь: помазую тебя в царя над Израилем». И

поспешили они, и взяли каждый одежду свою, и подостлали ему на самых ступенях, и затрубили трубою, и сказали: воцарился Ииуй!» (4 Цар., 9: 12-13). Также как Иисуса, с пальмовыми ветвями, израильтяне встречали победы царей Хасмонеев над Антиохом IV Епифаном: «Поэтому они с жезлами, обвитыми плющом, и с цветущими ветвями и пальмами возносили хвалебные песни Тому, Который благопоспешил очистить место Свое» (2 Макк., 10: 7; а также 1 Макк., 13: 51). Так в Иерусалиме приветствуют земных царей Израиля, и Иисуса приветствуют не случайные прохожие и паломники, а Его сторонники, заранее нарезавшие пальмовые ветви, готовившиеся к встрече своего Царя! Изображение пальмы служило эмблемой свободной Иудеи на национальных монетах. Всем иудеям были знакомы религиозно-патриотические символы, сопровождавшие въезд Иисуса в Иерусалим: «Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной. Тогда истреблю колесницы у Ефрема и коней в Иерусалиме, и сокрушен будет бранный лук; и Он возвестит мир народам, и владычество Его будет от моря до моря и от реки до концов земли» (Зах., 9: 9-10). Въезд Иисуса в Иерусалим, в глазах зрителей, представлял собой инсценировку осуществившегося пророчества мессианской победы, которая раз и навсегда освободит Израиль от языческого плена.

Не станем иронизировать над ошибкой интерполятора Матфея, который, не поняв смысла еврейского поэтического параллелизма, приписал Иисусу цирковой номер с поездкой одновременно и на осле и на осленке, поскольку у Захарии описывается одно и то же действие, но различными способами. Атеистические публицисты очень любили обыгрывать эту неточность, но она не так важна, а важно, что Иисус въезжает в Иерусалим верхом - это есть нарочитая демонстрация царского права, нарушение традиции, согласно которой простой паломник должен был войти в город пешком. Акт торжественного въезда вызывал у зрителей очевидную аналогию, связывающую фигуру Иисуса с Соломоном, сыном Давида, который за тысячу лет до Него воссел на царского мула, перед своим провозглашением царем (3 Цар., 1: 32-40). Даже то, как Иисус получил осла, может отражать Его понимание своей роли: Он использует царское право на реквизицию. «Скажите ему так: он надобен Господу». (Лк., 19: 31). Хозяин животного не осмелился возражать «грядущему царю». Реакция иудейских толп однозначно революционна: «Благословен царь, грядущий во имя Господне!» (Лк., 19: 38). Иоанн передает ее, еще более конкретизируя титул: «Благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев!» (Ин., 12: 13). Царь! Согласно представлениям того времени, Мессия должен был объявить себя именно на праздник Пасхи. За этими возгласами, перекликающимися с псалмом 117, стоит вера народа в то, что въезжающий на осле в Иерусалим, «во имя Господне» - это и есть долгожданный давидический мессия, которому суждено стать царем и повелителем Израиля.