Виктор Лега - Основное богословие, или христианская апологетика (Курс лекций, ДВГУ, 2000) Страница 5

А если мы посмотрим на определение, которое мы также можем найти, на классическое определение: философия есть наука о наиболее общих законах развития бытия, общества и мышления, то это тоже не определение, потому что определение должно отвечать различным свойствам, главным из которых является общезначимость. С определением должны соглашаться все. С таким определением согласятся марксисты, а экзистенциалисты совершенно не согласятся. Скажут: какие законы, о какой природе? Никаких законов не существует. Философия занимается человеком. С целью привести студентов в замешательство, я говорю: «Я не знаю, что такое философия. И мы с вами в течение года будем изучать — то, не знаю что». Это я сказал, чтобы проиллюстрировать ситуацию, которая складывается с основным богословием.

Поскольку основное богословие включает в себя философские вопросы, то вопрос с определением основного богословия наталкивается на те же проблемы, которые включает в себя вопрос с определением философии, но в еще более сложном варианте. Определение богословия, определение учения о Боге — это вопрос еще более сложный. Мы с вами будем пытаться определить, что такое религия.

Найти определение предмета основного богословия мы не сможем, и, видимо, поэтому в учебниках по основному богословию этот вопрос обходится. Чаще всего, вместо определения называется только предмет, т. е. те вопросы, те понятия, которые изучаются в этой дисциплине. Это, прежде всего, — бытие Бога, действительность сверхчувственного мира, бессмертие человеческой души или всего человека, как в частности, в христианстве. Действительность этих истин такова, что эти истины действительны для любой религии. Или, скажем, истины, действительные только лишь для христианства, т. е. такие положения как Божественное происхождение Христа, богочеловечество Иисуса Христа, Откровение, при помощи которого люди получили Священное Писание, догмат о воплощении и историчности евангельских событий, вопросы о Церкви — так называемая экклезиология и т. д.

Обычно перечисляются вопросы, которые составляют предмет основного богословия. Но это опять же не выход из положения, потому что этими вопросами занимаются и многие другие богословские дисциплины. Скажем, история Церкви занимается экклезиологией, реальностью Боговоплощения; догматика говорит о бытии Бога и о бессмертии души, т. е. предмет оказывается не уникальным. Складывается ситуация такая же, как с философией. То, что философия существует, никого не удивляет, и никто с этим не спорит. Как говорил Кант: «Философия как природная склонность — это факт». Но существует ли философия как наука? Со времен Канта прошло уже двести лет. Человечество, не все, правда, но в большинстве своем успокоилось, что философия как наука существовать не может, правда, существует как природная склонность.

Но как быть с основным богословием? Наука это, природная склонность, мировоззрение, которое может отличаться у одного человека от другого? Здесь вопрос гораздо более важный, чем вопрос с философией, хотя вопрос с философией также сложен и необходим. Что человечество должно делать, когда в голове некоторых отдельно взятых людей появляется убежденность, что философия — это наука? Это может быть очень страшно. Получается то, что на основании этой науки можно переустраивать мир. И некто говорит: «Ошибка всех философов состояла в том, что они объясняли мир. Наша задача состоит в том, чтобы изменить его». Это известная фраза Карла Маркса. Что получается из такой ошибочной убежденности, мы с вами на исходе ХХ века прекрасно знаем.

Опасность богословская несколько иная. Это опасность апологетическая, опасность того, что мы можем не защитить христианство. Эта опасность остро осознается христианином как опасность своего собственного спасения, опасность истинности своей собственной веры, опасность в успешности миссии, заповеданной нам Иисусом Христом, который сказал апостолам: «Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына, и Святаго Духа». Эта опасность здесь тоже есть в неправильном определении, в неправильном понимании. Но здесь иная опасность — вероучительная.

До революции были изданы различные учебники, которые являлись курсами лекций Московской, Санкт-Петербургской и Киевской Духовных Академий. Это книги очень хорошие. Скажем, учебник Рождественского «Курс основного богословия». Вот этот учебник, быть может, один из самых лучших. Это учебник, по которому учились студенты Санкт-Петербургской Духовной Академии. Учебник Светлова — Московская Духовная Академия. Учебник Буткевича — Киевская Духовная Академия. Были хорошие учебники. Они пока не переизданы, но я думаю, что в скором времени они будут доступны и для современного читателя.

Из них наиболее талантливый православный апологет — Рождественский. Читая его книгу, я нашел замечательную фразу, которая оказалась созвучной моим собственным взглядам. Фраза Рождественского очень проста, и, как мне показалось, он сам был настолько убежден в ее очевидности, что даже не выделил ее. Она находится в глубине одного из абзацев. Она звучит так: «Основное богословие имеет своей задачей надлежащее уяснение истины, чтобы светлый образ ее представлялся в его целостном виде». В чем смысл этой фразы? Она настаивает на том, что существует только лишь одна истина. Это положение, как ни тривиально оно может показаться на первый взгляд, действительно является таким лишь на первый взгляд. Даже сейчас не так часто можно найти человека, который действительно убежден, что существует одна истина. В истории средневековой философии есть такой термин, как учение о двух истинах. Оно сводится к тому, что есть две истины — истина научная и истина религиозная. Истины эти не совпадают, даже противоречат одна другой, взаимно исключают друг друга. Но, тем не менее, они являются истинами.

Если наука говорит, что мир вечен, то это истина. Если религия говорит, что мир сотворен Богом, это тоже истина. Эти истины противоречат друг другу. Но что делать? Делать нечего. Нужно знать обе эти истины. Если наука говорит о том, что человек смертен — это истина. Если религия говорит, что человек бессмертен, это тоже истина. Противоречат, делать нечего. Сейчас в ХХ веке это учение о двух истинах опять неявно всплывает, и многие люди живут так, как будто существует как минимум две истины. Эти люди могут по будним дням заниматься научной деятельностью в физических лабораториях. По субботним вечерам, воскресным утрам бывать на всенощной, литургии в храме, будучи православными верующими людьми. Не понимая часто, что на работе я физик, занимаюсь естественнонаучной истиной, поисками этой истины, а здесь я поклоняюсь Богу Иисусу Христу, который сказал о себе: Я есмь Путь, Истина и Жизнь. И это совсем разные истины. Истина Божия не сводится к истине Божественных законов. Два плюс два равняется четыре — истина. Но три равняется одному — это то, что мы имеем, когда говорим о единстве Пресвятой Троицы, и это тоже истина. Они противоречат друг другу, но что делать. Есть две истины.

Такой вот неявный подход. Логика современных людей. Одни люди, как я уже сказал, стремящиеся избежать противоречия, отдают предпочтение чему-либо одному. Отбрасывают религию, будучи атеистами, или, наоборот, науку, занимая позицию религиозного фундаментализма. Другие люди, понимая, что и то и другое истинно, остаются на позиции двух истин.

Но истина все же одна, как един Бог. Как един мир, сотворенный Богом. На истине, о том, что истина одна, основывается все христианское учение, основывается и вся наука. Ни один ученый не скажет, что истины физики противоречат истинам математики и истинам истории. Это одна и та же истина развивается в различных науках. Так вот, задача основного богословия как раз и состоит в том (еще раз цитирую Рождественского), «чтобы надлежаще уяснить истину, чтобы светлый образ ее сохранялся в целостном виде». Понимаете, когда мы говорим о естественных науках, то исходим из убеждения, что существует одна истина, и различные науки изучают ее различные аспекты — математические, физические, биологические, исторические и т. д.

В лучшем случае человек понимает, что религия — тоже истина. И тогда возникает такое представление, что существуют как бы различные области изучения и различные истины, скажем, наука, история, религия, которые являются истинными. Через запятую можно перечислить, что наука — истинна, история — истинна, религия — истинна. Но мы же видим, даже особенно не углубляясь, что положения религии противоречат научным положениям. Как быть с этими запятыми? С другой стороны, для верующего человека понятно, что религия не может быть названа через запятую с другими разделами человеческой культуры. Религия — это учение о Боге. Религия говорит, что такое Бог, как Он сотворил мир, как Он этим миром управляет в Своем Домостроительстве промыслительно. Вообще-то говоря, эта общая схема должна быть несколько иной. Вот религия, которая объемлет собою все, религия все это объемлет. В представленном списке слово «религия» может быть заменено другим словом, например, «искусство». Учение о Боге как о Творце и Промыслителе мира, а законы этого мира могут постигаться по-разному.