Александра Давид-Неэль - Магия и тайна Тибета Страница 50

Кроме «Аум мани падме хум хри!», есть еще одна формула, которую повторяют много раз, – «Аум ваджра саттва!», то есть «Аум – самый совершенный (бриллиант) из всех существ». Под «совершенным» понимается Будда. Последователи секты «Красных шапок» часто повторяют: «Аум ваджра гуру падма сиддхи хум!» – хвалу своему создателю Падмасамбхаве. Эти слова означают «Аум – самый совершенный из могущественных гуру Падма, чудотворец, хум!».

Среди самых длинных формул одна из самых популярных называется «Къябдо»[141]. Она чисто тибетская, без примеси санскрита, выразительность ее проста, но не груба; текст такой: «Я удаляюсь во все святые убежища. Отцы и матери (предки), бродящие в круговороте рождений под личиной одного из шести видов чувствующих существ, чтобы обрести святость Будды, лишиться страха и сожалений, – обратите ваши помыслы к просветлению».

Часто эту формулу дают начинающим в их первый период в цам. Слова эти хорошо известны, их может повторять каждый, не обязательно закрываться для этого в цам, – они считаются похвальными и действенными в любых условиях. Вот и я выбрала их для себя во время путешествия в Лхасу, чтобы не повторять монотонно «Аум мани падме хум!», когда считала возможным погрузиться в религиозные занятия, чтобы избежать надоедливых разговоров и неудобных вопросов и не подвергать свое инкогнито опасности.

Общеизвестный «кьябдо-цам» состоит из пребывания в изоляции в хижине или в комнате и повторения вышеупомянутых формул сто тысяч раз, простираясь ниц столько же раз. Таким образом можно повторять любую формулу, сопровождая ее ста тысячами поклонов или паданий ниц.

Тибетцы выполняют поклоны двумя способами. Один очень напоминает китайский коутоу; разница в том, что, перед тем как упасть на колени, поднимают руки над головой, соединяют ладони, а затем подносят сложенные руки ко лбу, рту и сердцу. Это почтительное движение повторяют три раза перед статуями в храме, перед высокопоставленными ламами, собственным гуру и перед святыми книгами или зданиями.

Второй вид поклонов называют къянг чаг; делают на индийский манер – тело распростерто на земле; совершают лишь несколько благочестивых движений, таких, как практика кьябдо.

Цамспа, стремящиеся к званию чагбум, повторяют сто тысяч раз формулу кьябдо, падая ниц так много раз, чтобы лоб кланяющегося касается земли или пола комнаты. Такой повторяющийся контакт плоти с твердой поверхностью приводит к образованию шишки или даже потертости, с помощью которой (по некоторым признакам, известным экспертам) определяют, достигнута ли цель ритуала.

Цамспа, которые считают выше своего достоинства выполнять практику кьябдо, делают дыхательные упражнения. Состоят они из разных, часто очень необычных поз, – принимая их, исполнитель производит вдохи и выдохи, всякими способами задерживает дыхание. Часто цамспа тренируются обнаженными, и форма живота во время выполнения упражнения – признак, насколько хорошо ученик его освоил.

Кроме физических результатов (некоторые описаны в следующей главе), тибетцы утверждают, что дыхательные упражнения позволяют смирить любую страсть и гнев, а также чувственные желания, обрести спокойствие, подготовить мозг к медитации и пробудить духовную энергию.

«Дыхание – конь, а ум – всадник», – говорят тибетские мистики; очень важно, чтобы конь был объезжен. Но дыхание, в свою очередь, влияет на активность тела и ума. Потому и разработано два метода: самый легкий (успокаивает ум, контролируя дыхание) и самый трудный (регулирует дыхание с помощью мозга).

К дыхательным тренировкам, повторяющимся несколько раз в день, затворник часто добавляет созерцательную медитативную практику с кьилкхорами[142], играющими значительную роль в самом важном и приметном магическом ритуале – дубтхабе (метод успеха).

Кьилкхоры – это диаграммы, рисуемые на бумаге, ткани или гравируемые на камне, металле либо дереве. Иногда их конструируют из небольших флажков, алтарных ламп, ароматных палочек и ваз, содержащих различные вещества, например зерно, воду и т. д. Личности, которые, как предполагается, обитают в кьилкхоре, представлены в описанных реквизитах в виде пирамидального пирога под названием торма. Кьилкхоры рисуют также цветными порошками на полу храмов или на дощатых щитах; некоторые (я их видела) имели диаметр 7 футов.

Само слово «кьилкхор» означает круг, хотя среди огромного многообразия кьилкхоров есть формы и квадратные, и прямоугольные, а те, что используются в черной магии или для захвата в плен или уничтожения злобных сущностей, треугольные.

Монахи, желающие стать мастерами в этом виде искусства, проводят годы за изучением его правил. Один из четырех высших колледжей, существующих во всех больших монастырях, обучает искусству рисовать кьилкхоры – часть официальных ламаистских магических ритуалов. Что касается тайных рисунков, связанных с мистическими тренировками или черной магией, каждый студент изучает их индивидуально, с помощью своего собственного учителя.

Малейшая ошибка в рисунке кьилкхора или в положении торма внутри конструкции приводит к ужасным последствиям, так как кьилкхор – это магический инструмент, и он ранит того, кто обращается с ним без должных знаний. Более того, никто не смеет конструировать или рисовать кьилкхор, не получив на то разрешения путем правильно проведенной инициации, – каждый вид кьилкхора требует соответствующей инициации. Работу, сделанную непосвященным, нельзя оживить, она останется бессильной. Что касается символического смысла кьилкхоров и теорий, поддерживающих их использование в психических тренировках, об этом мало что известно. Не стоит говорить, что кьилкхоры, тщательно сделанные, а также больших размеров не найдешь в цам кханг: форма тех, что там присутствуют, сильно упрощена.

В начале духовного обучения учитель, вероятнее всего, обучает послушника способам конструирования диаграмм, используемым для удержания (ртен) внимания во время медитации.

Вот одно из упражнений, чаще всего используемых на практике (либо с кьилкхором, либо без него) на этой ступени обучения. Нужно представить себе божество; сначала оно созерцается одно; затем из его тела появляются другие формы, иногда такие же, как оно, иногда отличные от него. Чаще всего их четыре, но в некоторых медитациях – сотни или даже бесконечное множество.

Когда все эти персонажи проявятся вокруг центральной фигуры наиболее ясно, они один за другим исчезают в ней. Теперь первоначальное божество остается одно и само начинает постепенно исчезать: сначала ступни, затем, медленно, тело и в конце – голова. Остается одна точка – темная, цветная или просто светящееся пятно. Мастера мистики объясняют это как знак, показывающий степень духовного прогресса, достигнутого учеником. Затем точка движется к человеку, который смотрит на нее, и исчезает в нем; он должен заметить, в какой части тела она исчезла. За этим упражнением следует период времени, посвящаемый медитации. Упражнение делается столько раз, сколько хочется.

Можно также представлять лотос: он открывается, и на каждом лепестке стоит Бодхисаттва, а один восседает на троне посреди цветка. Через некоторое время, когда лотос начинает закрывать лепестки, каждый лепесток испускает луч света, исчезающий в сердцевине цветка; когда цветок полностью закрывается, свет исходит из его сердцевины и проникает в медитирующего человека.

Существует много видов подобных практик. Многие послушники не продвигаются дальше этого. Такое сухое описание ярчайших видений не может не показаться абсурдным, но все же они образуют нечто напоминающее увлекательную головоломку, принимая во внимание неожиданные и разнообразные их аспекты после определенного времени тренировок.

Видения эти обеспечивают затворника зрелищами, способными поспорить с самыми прекрасными театральными спектаклями. Даже уверенные в их иллюзорной природе ими наслаждаются, а верящие в реальное существование божественных исполнителей совершенно очарованы.

Однако видения не развлекают отшельников, их придумавших; их подлинная цель – привести ученика к пониманию, что миры и все явления, нами ощущаемые, всего лишь миражи, порожденные нашим воображением.

«Они исходят из мозгаи в мозг погружаются».

Вот оно, фундаментальное учение тибетских мистиков.

Рассмотрим теперь такой вариант: монах не отдает себя под духовное руководство ламы, постоянно живущего в монастыре, а рискует просить обучения у созерцательного отшельника, налджорпы, – тут подготовка совсем иная: методы необычные, иногда даже жестокие (как мы видели в предыдущей главе).

Триада «изучение, медитации, понимание» занимает особенно важное место среди последователей «Краткого Пути», и интеллектуальная деятельность ученика направляется исключительно к достижению именно этих результатов. Иногда средства, которые используются, экстравагантны, но при более пристальном рассмотрении видно, что цель их всегда рациональна. Ясно и то, что создатели этих любопытных методов превосходно разбирались в менталитете своих собратьев по религии и учитывали его при их рождении.