Сборник - Антология восточно–христианской богословской мысли, Том II Страница 62

Другой [пример] — перстень с начертанным изображением царя, которое затем отпечатано на воске, на смоле, на глине. Конечно, отпечаток один и тот же, неизменный на всех веществах, вещества же отличаются друг от друга. Отпечаток и не может не остаться неизменным на разных веществах, и он не имеет ничего общего с веществами, но мысленно (τή έπινοία) отделен от них, пребывает же на перстне. Конечно, то же самое и с подобием Христа: на каком бы веществе оно ни начертывалось, оно не имеет общения с этим веществом, пребывая в ипостаси Христа, которой и принадлежит. И попросту говоря, служение воздается не иконе Христовой, а пок–лоняемому в ней Христу, и ей поклоняются вследствие тождества ипостаси Христа, при том, что по сущности икона отличается.

Таким образом, как мне представляется, поклонение иконе Христовой основывается на учении святых отцов. Если его упразднить, необходимо упразднится и Христово домостроительство, и если упраздняется поклонение иконе, точно так же упраздняется и поклонение Христу. И потому, божественный отец, со страхом и благоговением нужно приступать к иконе и покланяться ей, поскольку поклонение переходит ко Христу, и нужно веровать, что в ней пребывает Божественная благодать и что приступающим к ней с верою она сообщает освящение. Ибо как в образе животворящего Креста, так и в иконе Всесвятой Богородицы и всех святых всякое поклонение святейшим образам через посредство изображенных на них первообразов восходит к Богу, и потому одно и единственное служебное поклонение воздается Святой и Единосущной Троице, ради Которой бывает различное поклонение другим, и к Ней одной возносятся все поклонения. Если же по неведению чего–либо я ошибся и сказал меньше или больше надлежащего, то ты, как добрый отец, удостой одно исправить, другое восполнить, а иное и удалить, молясь и молясь усиленно о моем смирении, чтобы я и мыслил правильно, и говорил без преткновений, и действовал, не вызывая порицаний.

Св. Феодор Студит. Первое опровержение иконоборцев (фрагменты)[752]

Наступает время говорить, а не молчать всякому, кто сколько–нибудь оказывается в состоянии, так как возникла некоторая ересь, восстающая на истину и пустословием внушающая страх душам неутвержденных. <…>

1. Православный. Итак, противники, одна у нас, христиан, вера, и служение, и поклонение, то есть Отцу, и Сыну, и Святому Духу: хотя Покланяемое едино по природе Божества, однако по ипостас–ным свойствам мы разумеем Трех, как бы в постепенной последовательности.

2. Еретик. Нет, вера не одна у нас, коль скоро предмет вашего почитания представляется многопоклоняемым вследствие воздвижения икон, перешедшего злохудожеством демонским в кафолическую Церковь от эллинского предания — покланяться идолам. Ведь Божество совершенно необъятно и неописуемо, по согласному свидетельству богословов.

Православный. К тому, что Божество необъятно и неописуемо, я присоединю, что Оно и беспредельно, безгранично и не имеет внешнего образа; и вообще, здесь можно присоединить все то, что, как всякому ясно, получается путем отрицания того, что Оно не есть. <…> Что общего между священными иконами и идолами демонов? Не следовало ли вместо произведенного почитать Причину его и Ей поклоняться, — а не воздавать поклонение… разнообразным богам греков? Эти последние, перенесши, по неведению демонского заблуждения, поклонение с сотворившего Бога на творения, «послу–жиша, как написано, твари паче Творца» (Рим. 1, 25) и низверглись в одну пропасть многобожия. У нас же один Бог, в Троице покло–няемый. К тому же, согласно учению богословия, не только следует избегать изыскивать способ описания или понимания [Божества], — это изобретение эллинского измышления, — но мы не знаем даже, как Бог существует или что Он есть, так как Он знает о Себе только Сам. Когда же Единый из Троицы, по неизреченной благости Своей, нисшел в человеческую природу, соделавшись подобным нам, то совершилось соединение несоединимого, смешение того, что не смешивается, — неописуемого с описуемым, неограниченного с ограниченным, бесконечного с конечным, не имеющего образа с имеющим наружный образ. <…> Поэтому Христос изображается на иконе и невидимый становится видимым: получает естественное описание Своего тела тот, кто по Своему Божеству пребывает неописуемым, дабы то и другое [естество] проявилось и в действительности, как оно есть, и ни одно из двух не есть ложно, вопреки твоим измышлениям.

3. Еретик. Но говорят, что Божество не остается неописуемым, в то время как Христос изображается в телесном виде. Так как Божество соединено с плотью в ипостасном единстве, то по необходимости в очертании плоти изображается и неограниченное, неописуемое Божество. Ибо невозможно одно отделить от другого, не вводя вместе с тем неприятного разделения.

Православный. Согласно с твоим рассуждением, необъятное не может остаться таковым в тот момент, когда оно объемлется, — и, однако, Христос был повит пеленами; и невидимое не может остаться таковым, когда его видят, — и, однако, Христос был видим… и бессмертное не может оставаться таковым, когда умирает, — и, однако, Христос был предан смерти. Таким же образом представляй, что Христос остается неописуемым и в то время, когда Он изображается [на иконах]. Таковы же равным образом и свойства Его: одни являются свойствами Его неописуемой природы, в которых познается Бог; другие же — свойствами Его описуемой природы, в которых проявляется человек, с… > Но Он по ипостаси остается один и тот же, имея в установленных границах неслиянно начало той и другой Своей природы. Поэтому или прими описуемость, или, если ты не согласен, отвергни также видимость, осязаемость и восприемлемость и все, что принадлежит к тому же разряду, а затем ты окажешься не принимающим даже того, что Слово соделалось плотью, а это уже — верх нечестия.

4. Еретик. В высшей степени нелепо признавать, говорят, что Христос — простой человек; описуемость же — свойство простого человека. Следовательно, Христос — не простой человек, почему и совершенно неописуем.

Православный. <…> Христос не родился только простым человеком и никто из благочестивых не может сказать, что Он воспринял какого–либо определенного человека, но всецелую или всю природу, хотя и созерцаемую в отдельном человеке. Ибо иначе, как Он мог быть и доступен зрению? Соответственно же Своей природе, Он бывает видим и представляем, осязаем и описуем: сообразно с ней Он вкушает пищу и питие, мужает и возрастает… вообще, делает и терпит все, что свойственно и каждому человеку. Итак, Христос описуем, хотя Он и не простой человек, ибо Он не один из многих, но Бог воплотившийся, а посему пусть не спешат вторгаться драконы ересей в лице утверждающих, будто Он пришел кажущимся образом или в воображении, за которыми и ты сам следуешь. И вместе с тем Христос — неописуем, хотя Он — и Бог, соделавшийся человеком, а посему должно отвергнуть нечестие тех, которые пустословят, будто Он получил начало от Марии. <…>

5. Еретик. Говорят, что в Писании вообще запрещено воздвигать изображения. Ибо оно говорит так: «Не сотвори себе кумира, и всякого подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею: да не поклонишися им, ни послужиши им: аз бо есмь Господь Бог твой» (Исх. 20,4–5).

Православный. Когда и кому [это было сказано]? До благодати, — соблюдаемым под законом и возводимым к единобожию, — когда Бог еще не явился во плоти и древние ограждались от языческих идолов. <…> [И им было сообщено], что один Бог и Отец всех, «егоже никто–же видел есть от человек, ниже видети может» (1 Тим. 6, 16), как написано. <…> О Нем можно сказать совершенно определенно: «Кому уподобисте Господа? и коему подобию уподобисте его?» (Ис. 40, 18). Умолчу о том, что не все то, что запрещено по отношению к Богу, запрещено и по отношению к другому. Запретив ранее священному Моисею, затем вскоре повелел: «И сотвориши, — говорит Он, — два херувима злата изваяна, на обоих странах. <…> И познан буду тебе оттуду и возглаголю тебе» (Исх. 25, 18–22). И в книге Чисел: «Сотвори себе змию [медяну], и положи ю на знамя» (Чис. 21, 8–9). Ты видишь, что это — слова Писания, — хотя ангелы не имеют грубого, подобного нашему, тела, хотя змей, который таинственно был принят за образ Христа, своим видом животного слишком отличался [от этого образа]. Если в древности Бог благоволил, чтобы Он таинственно был представлен посредством изображения змия, то неужели Ему неугодно и непристойно, чтобы было воздвигаемо изображение телесного вида, с тех пор как Он соделался человеком? <…>

7. Еретик. Говорят, что изображать Христа в материальных формах–значит уничижать и умалять [Его]. Пусть [образ Христов] пребывает в созерцании разума, пусть, как можно более, изображается в нас некоторый божественный образ, который влагается [в нас] Святым Духом чрез освящение и оправдание. <…>