К. Андреев - Религиозная тайна Страница 9

Мулла назначается имамом-мухтасибом на основании решения приходского собрания. Мулла должен иметь соответствующее религиозное образование и опыт административно-духовного управления в религиозной организации не менее трех лет. Так же как и имам-хатыб, проводит все необходимые религиозные обряды на дому у верующих; осуществляет регулирование богослужебных вопросов на местах. Пятничную проповедь проводит в отсутствие имама-хатыба[66].

Муэдзин – является низшим духовным лицом в духовной иерархии мусульманских священнослужителей. Муэдзины обязаны призывать верующих на молитву, содействовать имаму-хатыбу в отправлении пятикратной молитвы, праздничных богослужений, совершении религиозных треб на дому у верующих, на кладбищах, а также по приглашению в других местах. Муэдзин назначается и отстраняется имамом-хатыбом. Должны обладать необходимым богословским образованием и опытом работы не менее трех лет[67].

Выделенные категории духовных лиц не обязательно присутствуют в структуре каждого духовного управления. Особенно отличается состав исламского духовенства на уровне местной религиозной общины. В частности, в религиозных общинах ЦДУМ есть только имамы-хатыбы и муэдзины, в религиозных общинах ДУМ АЧР – имамы-председатели и иногда муэдзины, в ДУМ Нижегородской области – имамы-председатели, имамы-хатыбы, имамы-мухтасибы, муллы и муэдзины[68].

Проведенный анализ статуса священнослужителя лишь в некоторых конфессиях показывает, что закрепление единого определения термина «священнослужитель» невозможно, поскольку данный термин относится непосредственно к внутренней деятельности религиозных объединений и законодательное закрепление может создать дополнительные сложности, поскольку государство не вмешивается во внутреннюю деятельность религиозных объединений.

Таким образом, вопрос присвоения статуса священнослужителя должен решаться самими религиозными объединениями. Исходя из того, что данные термины непосредственно связаны с внутренними установлениями религиозных объединений, их законодательное закрепление может создать дополнительные сложности, поскольку государство не вмешивается во внутреннюю деятельность религиозных объединений.

Как указывалось выше, в законодательстве не содержится раскрытие понятия «тайна исповеди». Очевидно, что не всякая доверенная тайна подпадает под это понятие. Например, согласно Новому Завету христианину следует открывать свои грехи также и перед своим ближним: «Признавайтесь друг перед другом в проступках…» (Послание Иакова 5: 16). Однако такое признание не является исповедью в каноническом понимании и в понимании законодателя. Для этого необходимо учитывать ряд формальных признаков: статус доверителя тайны и доверенного лица, место, время, цель и иные обстоятельства, которые характеризуют данный акт именно как исповедь. Хотя ряд теоретиков церковного права еще на рубеже ХХ в. утверждали, что священник не может показывать и о том, что ему сказано и вне исповеди, но в виде признания, сделанного духовному отцу.

В свете сказанного представляется интересной позиция законодателя Эстонии, который существенно расширил границы тайны исповеди. Так, согласно ст. 22 Закона от 12 февраля 2002 г. «О церквях и приходах»: «Духовное лицо не имеет права разглашать доверенное ему во время частной исповеди или душеспасительной беседы, а также называть лицо, приходившее на частную исповедь или душеспасительную беседу»[69]. В данном случае законодатель не ограничился только тайной исповеди, а пошел дальше.

В вопросах тайны исповеди необходимо исходить из того, что срок хранения тайны исповеди и ее объем не ограничены. Ведь при определенных обстоятельствах, даже спустя длительное время после покаяния неосторожный намек священнослужителя может повлечь за собой негативные последствия для когда-то покаявшегося человека. Один из примеров такого рода приводится в книге немецкого криминалиста Г. Шнейкерта: «Один молодой и очень любимый аббат был окружен в салоне дамами, которые мучили его вопросами о том, каково было содержание первой принесенной ему исповеди. После долгого сопротивления аббат решил, что религия не запрещает говорить о грехах, в которых принесено покаяние, но лишь не следует при этом называть имени исповедовавшегося, поэтому он рассказал, что первым сообщением ему на исповеди грехов была супружеская измена. Несколько минут спустя в залу входят запоздалые гости: маркиз Х. и его молодая жена. Оба они обратились к аббату с упреком по поводу того, что он редко навещает их, причем маркиза громко воскликнула: „Это некрасиво, что вы так невнимательно относитесь ко мне, вашей первой духовной дочери!“[70]».

Итак, мы видим, что канонические предписания крупнейшей российской конфессии – Русской православной церкви с известной долей осторожности и в порядке исключения допускают возможность раскрытия тайны исповеди в строго определенных случаях. Авторитетные современные богословы других конфессий также допускают такую возможность. Почему же светский законодатель должен ограничивать волю священнослужителя, если он стремится выполнить свой гражданский долг? Согласно требованиям п. 2 ст. 4 и ст. 15 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» государство уважает внутренние установления религиозных объединений; оно не вмешивается в их деятельность, если она не противоречит закону. Сказанное логически подводит нас к выводу, что законодательство не должно быть столь категоричным по отношению к тайне исповеди. Поскольку данный вопрос лежит в этической плоскости, то священнослужителю следует руководствоваться при его решении отчетливым представлением о нравственной возможности либо невозможности молчания в соответствующих ситуациях, когда разглашение сведений представляет собой единственную возможность предотвратить преступление. Именно за священнослужителем остается право принять предписанные внутренними установлениями меры для предотвращения тяжкого или особо тяжкого преступления, о котором ему стало известно из исповеди. Государство не должно себя ограничивать в вопросе о возможности допроса священнослужителя в качестве свидетеля, если в особых случаях, не нарушая канонических предписаний, он готов сделать это добровольно.

Таким образом, не абсолютный, а относительно абсолютный характер права на тайну исповеди будет наиболее полно соответствовать принципу социальной ответственности, когда речь идет о таких фундаментальных ценностях, как жизнь человека и безопасность общества.

Заключение

В Российской Федерации сегодня созданы необходимые предпосылки защиты права на религиозную тайну посредством закрепления двух основных прав и свобод человека: свободы совести и свободы вероисповедания и права на частную жизнь. Религиозная тайна как часть конституционной свободы вероисповедания напрямую связана с интересами верующей личности и определяет степень ее свободы в целом.

Гарантии религиозной тайны содержатся как во внутренних установлениях религиозных объединений, так и в действующем законодательстве.

Между тем существенным недостатком законодательного регулирования отношений, возникающих в сфере реализации права на религиозную тайну, является его терминологическая неопределенность и фрагментарный характер.

Дальнейшее совершенствование законодательных основ религиозной тайны, на наш взгляд, должно развиваться путем укрепления гарантий религиозной автономии личности. При этом тайна исповеди должна носить относительно абсолютный характер.

Приложения

Российское законодательство

Конституция Российской Федерации

(Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) (Извлечение)

‹…›

Статья 17

1. В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией.

2. Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения.

3. Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

‹…›

Статья 23

1. Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.

‹…›

Статья 24

1. Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются.

2. Органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом.

‹…›

Статья 28

Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.