Франсин Риверс - Веяние тихого ветра [A Voice in the Wind] Страница 16

Видя, как эти мужчины и женщины погибают, не оказывая никакого сопротивления, Марк испытывал какое–то смутное чувство беспокойства, смятения, которое не давало ему покоя. Патроб назвал их трусами, но Марк не был согласен с такой оценкой. Трус убежал бы от разъяренного льва, а не стоял бы к нему лицом. Антигон нагнулся к Марку и прошептал, улыбаясь:

— Аррия идет.

Аррия вместе с двумя другими молодыми женщинами, смеясь, появилась из глубины сада. Белая стола элегантно облегала ее стройное тело, а ее тонкую талию обвивал широкий пояс, украшенный золотом и драгоценностями и сделанный на манер того пояса, который она видела у одного из гладиаторов на арене. Она осветлила свои темные волосы специальной батавской пеной, и теперь светлые локоны были причудливо убраны на ее гордой голове. Мелкие завитки окаймляли ее нежное лицо. Марк слегка улыбнулся. Чистота и хрупкая женственность. Сколько мужчин потеряло голову из–за этого светлого образа?

Аррия посмотрела вокруг, пока ее взгляд не остановился на Марке. Она улыбнулась. Он прекрасно знал этот взгляд, но уже не реагировал на него с такой страстью, как в начале их романа. И хотя он улыбнулся ей в ответ, больше всего ему сейчас хотелось, чтобы она исчезла. То чувство свободы, которое он испытывал мгновением раньше, испарилось, как только она вошла.

— Марк, наш верный друг, — сказала она своим сладким голосом, сев рядом с ним, — мы услышали в саду, что музыка стала совсем другой. Я так поняла, что ты спас нашего дорогого Антигона от денежного краха.

Удивившись ее язвительному тону, Марк взял ее маленькую белую руку и поцеловал. Ее пальцы были холодными и подрагивали. Что–то было не так.

— Только на время, — сказал Марк, — пока он не сможет занять место в сенате и не начнет пользоваться общественной казной.

Ее взгляд стал каким–то мечтательным.

— Вечерний воздух так освежает, Марк.

— О, да, как бы то ни было, наслаждайся им, пока можешь, — сказал Антигон, скривив губы в усмешке. Только сегодня днем, в банях, до него дошли слухи об Аррии. — Марк, почему мир устроен так, что, если страсть женщины к какому–то мужчине становится сильнее, его страсть к ней ослабевает? — Всем, кроме самой Аррии, было очевидно, что Марк просто устал от нее.

Марк встал и взял Аррию за руку. Они пошли в сад по мраморной дорожке, освещенной лунным светом. Нет, Марк не станет недооценивать Аррию. Ее непросто сбросить со счетов. Его роман с ней длился дольше, чем с другими женщинами. И он знал, что дело здесь не столько в его силе, сколько в его натуре. Хотя он с самого начала потерял из–за нее голову, он никогда не шел у нее на поводу, к чему юная Аррия была совсем не приучена.

— Ты видел самую последнюю статую Антигона? — спросила она. — Афродиту? — Хотя Антигон был полностью удовлетворен работой своих греческих мастеров, Марка это произведение совершенно не трогало. Он очень сомневался, что это приторное творение принесет Антигону реальную пользу. Отец был прав в своей оценке произведений искусства, которыми располагал Антигон. Единственное, чего они заслуживали, так это насмешек.

— На этот раз, любовь моя, это не боги. Мне кажется, эта работа — лучшее из всего, что он сделал. Он мог бы с ней прославиться, а он спрятал ее от всех. Сегодня вечером он мне ее показал, но больше ее еще никто не видел. — Аррия повела Марка в дальний угол сада. — Вон там, за деревьями.

Среди цветов, возле высокой мраморной стены, находилась статуя мужчины, стоящего рядом с прекрасной молодой женщиной с длинными вьющимися волосами. Ее голова была наклонена набок, глаза опущены. Руки мужчины лежали на ее плечах и бедрах. Скульптор вложил в эти руки столько силы, что казалось, будто мужчина собирается повернуть женщину к себе и обнять. Ее юное хрупкое тело выражало сопротивление и невинность. В то же время, и в этой женщине чувствовалась страсть. Ее глаз не было видно, а губы, казалось, жадно хватали воздух. Сам конфликт заключался не столько в действиях мужчины, сколько в ней самой.

— Посмотри на лицо мужчины, — сказала Аррия, — Сколько в нем желания и разочарования. Она как будто движется, правда? — Аррия зачарованно смотрела на скульптуру.

Удивленный тем, что в коллекции Антигона оказалось что–то, достойное внимания, Марк стоял и бесстрастно изучал скульптуру. Оценка Аррии была точной. Это произведение было достойно высокой оценки. Однако он понимал — что бы он сейчас ни сказал, об этом узнает Антигон, и это лишь будет способствовать повышению цены, если скульптуру собираются выставить на продажу. Оглядев четкие, совершенные линии белого мрамора, Марк с подчеркнутым равнодушием произнес:

— Да, это получше, чем все остальные его скульптуры.

— Да у тебя что, глаз нет, Марк?

— Я просто думаю, что за эту скульптуру он получит больше прибыли, чем за весь тот мусор, который он продает, — сказал Марк. Если бы это произведение стояло у него в саду, он, возможно, отозвался бы о нем по–другому, но теперь его совершенно не волновало мастерство скульпторов, создающих каменных богов и богинь для украшения садов богатых римлян.

— Мусор! Это же произведение искусства, и ты это прекрасно знаешь.

— Я видел десятки других точно таких же скульптур в половине садов знатных горожан.

— Только не такую.

Да, Марк должен был признаться в том, что она права. Женщина выглядела такой живой, что ему показалось, — она вздрогнет едва он прикоснется к ней.

Аррия скривила губы.

— Антигон сказал, что мужчина рядом с ней был изваян ради приличия.

Марк громко рассмеялся.

— С каких это пор Антигон стал так заботиться о благопристойности или о приличии?

— В такой ответственный момент своей политической карьеры он не хочет обижать традиционалистов, — сказала Аррия. — Тебе она нравится, не так ли? Я могу судить об этом по скрытому блеску твоих глаз. У тебя есть какие–нибудь статуи Антигона?

— Вряд ли. Его мастера следуют традиционным взглядам, а тучные женщины никогда не были в моем вкусе.

— А у Антигона нигде и нет тучных женщин, Марк. Они пышные. Уж тебе ли не понимать эту разницу, — она подняла на него глаза. — Вот Фанния действительно тучная.

Эта маленькая Аррия тоже услышала о его кратковременном романе с женой сенатора. Ему не понравилось выражение ее глаз.

— Чрезвычайно объемная — вот лучшее определение для нее, Аррия. И гораздо более точное.

Ее темные глаза блеснули в темноте.

— Она похожа на перекормленную свинью!

— Аррия, дорогая моя, очень жаль, что ты веришь всему, что вокруг говорят.

Щеки у Аррии покраснели.

— Слухи, как правило, просто так не возникают.

— Тебя не удивляет, что ты знаешь обо мне гораздо больше, чем я сам о себе?

— Не смейся надо мной, Марк. Я знаю, что это правда. Фанния была здесь и всем хвасталась.

— О, боги, — сказал он, теряя терпение. — И что ты сделала? Устроила ей допрос в присутствии Патроба? — Марк уже знал, что именно в такие моменты женщины способны на самые непредсказуемые шаги.

— Патроб так был увлечен гусиной печенью, что ничего вокруг себя не слышал.

— Он не обращал внимания на Фаннию. Вот в чем ее проблема.

— И это одна из причин того, почему она уступила твоим домогательствам. Так ведь? Не сомневаюсь, что ты мне сейчас скажешь, будто встретился с ней в садах Юлия только из жалости к ее незавидному положению.

— Не кричи так громко! — Марк не испытывал никаких желаний по отношению к Фаннии. Она сама подошла к нему во время зрелищ. Только после этого он встретился с ней в саду и провел с ней длинный и страстный день.

— Она свинья.

Марк оскалил зубы.

— А ты, моя дорогая Аррия, зануда.

Удивленная такой неожиданной реакцией, Аррия на мгновение застыла, после чего попыталась ударить его. Марк без труда схватил ее за руки и засмеялся, глядя, как она теряет терпение.

— Я зануда, да? — на глазах у нее выступили слезы, отчего она стала выглядеть еще более злой. — А ты неверная собака!

— Ну-у, радость моя, ты ведь мне тоже не всегда была верна. Тот гладиатор, например. Помнишь? Ты тогда мне так ничего и не сказала.

— Я хотела, чтобы ты меня приревновал!

Ей было приятно осознавать, что при упоминании каких–либо подробностей ее встречи с тем гладиатором Марк приходил в ярость. Он отпустил ее, испытав отвращение от ее выходки и своей вспыльчивости.

Аррия закусила губу и с минуту смотрела на него.

— Что с нами происходит, Марк? Ведь было время, когда ты не мог жить без меня. — А теперь она не могла жить без него.

Марк хотел было сказать правду, но потом решил, что будет лучше поиграть на ее тщеславии.

— Ты как богиня Диана. Ты обожаешь охоту. Вот и поймала меня когда–то.

Она поняла, что он пытается ее успокоить.