Франсин Риверс - Веяние тихого ветра [A Voice in the Wind] Страница 43

Юлия увидела, как он приближается, и ее лицо побледнело. Хадасса тоже увидела его и замолчала. Нижняя губа у Юлии затряслась. Она лихорадочно думала, будет ли Клавдий отчитывать ее за то, что она не пришла к нему вчера в библиотеку, но он, подойдя, ничего не сказал. Хадасса стояла в почтительном молчании. Юлии очень хотелось, чтобы он побыстрее ушел.

Клавдий сел на скамью рядом с женой.

— Я вижу, твоя служанка что–то говорит тебе. — Тут он увидел, как лицо юной рабыни покраснело.

— Она рассказывала мне одну из своих историй.

— А что это за истории?

— О ее народе, — Юлия сорвала еще один цветок. — Такие истории помогают мне скоротать время, когда больше нечего делать, — она поднесла цветок к лицу и вдохнула сладкий и приторный аромат.

— Это истории о религии? — спросил Клавдий.

Юлия посмотрела на него сквозь свои ресницы и тихо засмеялась.

— У иудеев все в жизни религия.

Клавдий посмотрел на служанку Юлии с явным интересом.

— Я бы хотел, дорогая, послушать некоторые ее истории, когда она тебе не будет нужна. Сейчас я как раз изучаю религии. Было бы интересно услышать, что твоя служанка может рассказать об основах веры иудеев в их невидимого Бога.

И когда Клавдий в очередной раз послал Персиса пригласить жену, Юлия послала ему свое почтение и извинение — и Хадассу вместо себя.

11

Марк крепко держал в руках уздечку, ведя сквозь толпу возле городских ворот своего белого жеребца. Жеребца только недавно привезли из Аравии, поэтому он пугался городского шума и толпы. Марк быстро понял, что сквозь такую толпу ему просто не пробиться, поэтому он сел верхом. «С дороги, а то задавлю!» — закричал он на нескольких человек, стоявших в непосредственной близости от него. Жеребец тряхнул своей большой головой и в волнении встал на дыбы. Марк заставил его идти вперед и при этом внимательно смотрел на дорогу, чтобы никого не задавить.

За стенами Рима дорога была заполнена путниками, желающими войти в город. Самые бедные шли пешком, неся на плечах и спинах все свое имущество, тогда как богатые восседали на роскошных паланкинах или проезжали на позолоченных колесницах, обитых красной материей. Четырехколесные повозки, реды, запряженные четверками лошадей, заполненные пассажирами, еле двигались, тогда как кисий — двухколесная, более легкая и потому более быстрая, колесница могла без труда обогнать их. Возницы тех повозок, которые были загружены товарами, никуда не торопились, потому что знали, что им придется ждать захода солнца, когда таким телегам, как у них, разрешат въезд в город.

Марк, гордый своим новым приобретением, ехал по Виа Аппия. Он пустил коня в легкий галоп, и жеребец, гордо подняв голову в явно испытывая желание разбежаться в полную силу, резко рванул вперед. Дорога была заполнена послами из разных уголков империи, римскими чиновниками, легионерами, торговцами, купцами, рабами из десятков провинций. Марк проезжал по пригородам, мимо строительных площадок, где трудилось большое количество рабов, пленных и воинов; все эти люди были задействованы в строительстве дорог, ведущих в новые горные селения. Везде в окрестностях города была видна кипучая деятельность.

Чем дальше Марк ехал, тем легче становилось дышать. Ему нужно было освободиться от городского непрекращающегося шума, от действующих на нервы обязанностей. Он уже почти закончил строительство инсуле — огромных, высоких жилых строений, каждое из которых занимало целый квартал, — возле Марсова поля и скотного рынка. Желающих поселиться в этих домах уже было предостаточно, потому что такие дома по качеству превосходили большинство зданий в Риме, к тому же они были надежно защищены от пожара. Арендная плата скоро начнет расти. Вилла на Капитолийском холме была выстроена только наполовину, а Марк уже получил четыре предложения, связанные с ней, одно другого лучше. Но он пока ни одно из них не принял. Сначала он ее построит, а потом откроет для особых гостей, после чего проведет частный аукцион, и прибыль от нее станет на порядок выше.

Отец все время требовал от Марка, чтобы тот больше внимания уделял перевозкам, но собственные предприятия Марка шли настолько хорошо и отнимали столько времени, что на другие дела у него просто не оставалось сил. Какой смысл менять род занятий и отказываться от того, что уже надежно установилось? Марк хотел прославить свое имя и основать империю в империи. И он уже осуществлял эту мечту. Его репутация неуклонно росла, а те договора, которые устраивал ему Антигон, используя свои политические связи, успешно заключались.

Антигон был еще одной из причин, по которым Марк хотел на несколько дней покинуть Рим. Он устал слушать нытье своего приятеля по поводу бесконечных проблем и нехватки денег. Слишком часто Антигон критиковал тех, кто находится у власти.

Кроме того, Марку хотелось отдохнуть от Аррии. Он перестал с ней общаться, но она по–прежнему искала возможности встретиться с ним. Аррия сообщила ему, что Фанния развелась с Патробом и теперь всем говорит, что у нее есть любовник, а Марку не хотелось, чтобы, помимо всех остальных проблем, еще и эта легла на его плечи. Он усмехнулся, вспомнив гневный тон Аррии.

— Ведь это из–за тебя, Марк?

— Я не видел Фаннию с той самой вечеринки, которую Антигон устроил накануне зрелищ, — сказал он честно. — Ты была тогда там, разве забыла? Еще купалась в голом виде в фонтане Антигона. — Аррия была пьяна и пришла в ярость, увидев Марка в саду с Фаннией. Он столкнул ее в фонтан, но не был уверен, что она помнит об этом.

Теперь Аррия посещала все праздники и вечеринки, которые устраивал Марк, все время приставая к нему. Уязвленная его нежеланием с ней общаться, она рассказывала своим подругам, что устала от него, хотя было очевидно, что она все время бегает за ним. Ее настойчивость превратилась прямо–таки в одержимость.

Теперь, вырвавшись за город, Марк наконец почувствовал облегчение. Он мог делать то, что хочется, когда хочется и с кем хочется. Несколько дней он провел в общении с Маллонией, подругой Тита, сына императора. Через нее Марк познакомился и с Титом.

Младший Флавий пребывал в депрессии по причине того, что его любовным отношениям с иудейской царевной Вереникой пришел конец. Несмотря на то, что Вереника была пленницей, на самом деле он был ее пленником. Марка забавляли ходившие по империи слухи о том, будто Тит хочет жениться на иудейке. Он не верил в них, пока не познакомился с Титом. Если бы Веспасиан в приказном порядке не положил конец этим отношениям, Тит вполне мог бы совершить такой поступок.

Тит не имел права даже думать о браке с женщиной такой непристойной расы. Наверное, на него подействовали долгие месяцы военных походов и жаркого иудейского солнца. Женщинам надлежало быть в плену и наслаждаться выпавшей на их долю судьбой, а не разрушать жизнь мужчины или подстрекать империю к бунтам.

Марка посещали и мысли о Хадассе, о ее благородном облике, но потом он решил не думать о ней. Он все больше размышлял о каменоломнях. О них рассказал один из его чиновников, и Марк заинтересовался двумя каменоломнями, размышляя о строительстве во время дневной поездки по Риму. Кто–то из дворцовых рабов Веспасиана подслушал разговор между императором и несколькими сенаторами относительно озера Нерона, что находилось возле Золотого дворца. Веспасиан подумывал о том, чтобы осушить это озеро, а на его месте соорудить огромный амфитеатр, способный вместить более ста тысяч плебеев.

Для этого понадобятся тонны камней, и где их еще покупать, как не в ближайших от Рима каменоломнях? Марк стал владельцем только небольшой части каменоломен, но даже такая часть открывала ему перспективы для осуществления этого колоссального проекта.

Довольно улыбнувшись, Марк снова пустил коня в галоп по дороге. Скорость и мощь управляемого им животного привели его в радостное состояние, кровь в висках застучала чаще. Проскакав несколько миль, жеребец сбавил скорость. Марк с наслаждением вдыхал свежий воздух.

Он подумал, как там поживает Юлия со своим уже немолодым Клавдием. Он не видел сестру несколько месяцев. Она не ожидала его, и мысль о том, чтобы удивить Юлию своим внезапным появлением, показалась Марку интересной.

Купив по пути продуктов на рынке в небольшом поселке, Марк двинулся дальше. Он проехал мимо одного богатого путника, приказывавшего своим рабам разбить шатер на ночлег. Это был менее опасный способ ночевать в пути, если учитывать, какая у путника была свита и как часто по дорогам проходили воины. Ночевать местной гостинице значило подвергать себя риску стать жертвой нападения грабителей, а возможно, и того хуже.

У Марка на этом пути было много друзей, но он решил ни у кого не останавливаться. Ему хотелось побыть наедине с тишиной и со своими мыслями. Для ночлега он выбрал место подальше от дороги, скрытое от посторонних глаз несколькими гранитными валунами.