Робин Шарма - 9 тайных посланий от монаха, который продал свой «феррари» Страница 20

Когда мы добрались до центра, машина начала петлять по узким улочкам.

– Возможно, это и не самый близкий путь, но зато самый красивый. Я подумал, что тебе, возможно, захочется взглянуть на архитектуру девятнадцатого века в этой части города. Она великолепна.

Луис был прав. Многие здания напоминали мне строения в стиле «арт нуво» в Париже и Нью-Йорке, с их украшенными каменными фасадами, чугунными балконными решетками и высокими сводчатыми окнами.

– Ничего себе! – воскликнул я, когда мы проезжали мимо церкви, витиевато украшенной шпилями и остроконечными башенками.

– О, да! Это творение Антонио Гауди – храм Святого Семейства. Самое знаменитое здание в Барселоне. Завтра, если захочешь, мы сможем вернуться сюда. Никто не должен уезжать из Барселоны не познакомившись с работами Гауди.

Проехав мимо церкви, мы повернули за угол и остановились на красный. Как только загорелся зеленый, Луис мягко нажал на газ. Мы даже не успели выехать в центр перекрестка, когда рев разгоняющегося двигателя заставил меня резко обернуться. Другое такси мчалось на красный свет по поперечной улице. Казалось, оно не собиралось тормозить, и я был уверен, что оно врежется в дверь прямо рядом с моим сиденьем. Сердце мое ушло в пятки, я отскочил на соседнее сиденье и закрыл голову руками. Затем услышал визг тормозов и тошнотворный лязг металла. Но каким-то чудом наша машина продолжала спокойно ехать вперед, разве что гораздо медленнее.

Я поднял голову и огляделся. Луис аккуратно притормозил у обочины на противоположной стороне перекрестка. Ему удалось проехать в миллиметре от мчавшейся машины и избежать столкновения. После остановки он включил аварийные фары и повернулся ко мне:

– Джонатан, ты в порядке? – спросил он.

Я кивнул. Мы оба посмотрели в зеркало заднего вида. Такси врезалось в решетку машины на противоположной стороне улицы. В центре перекрестка остались полосы от шин, когда машину развернуло и занесло от резкого удара по тормозам.

Я еще не успел опомниться, а Луис уже выскочил из машины и помчался в сторону разбившегося автомобиля. Когда я догнал его, он уже помог женщине и испуганной маленькой девочке выбраться с заднего сиденья. Женщина держалась за голову, а Луис наклонился поговорить с ребенком. Водитель машины, в которую въехало такси, сам смог открыть дверь и теперь неуверенно топтался рядом. Он выглядел испуганным, но невредимым.

Я заглянул в окно разбитой машины. Ее водитель упал вперед, его лицо было на руле. Со лба стекала кровь.

Через пару минут подъехали полиция и «скорая». К тому времени водитель такси уже очнулся и попытался объяснить Луису, что произошло. Он казался очень молодым и очень напуганным. В конце концов подоспели врачи и стали осматривать его травмы. Луис и я направились к полицейской машине, чтобы дать показания. Луис переводил мои слова, а потом мы подождали, пока пассажиры такси расскажут, что видели они. Им предложили вызвать еще одну «скорую», чтобы отвезти женщину на обследование в больницу, но она сказала, что с ней и с ее дочерью все в порядке.

Когда врачи и полицейские уехали, Луис снова подошел к женщине и что-то спокойно ей сказал. В конце концов она кивнула, и Луис обернулся ко мне.

– Мне удалось убедить ее доехать до больницы, чтобы проверить, все ли в порядке. Я надеюсь, ты не будешь возражать против еще одной небольшой заминки? – спросил Луис.

– Разумеется нет! – ответил я.

Усадив женщину и ее дочку в «скорую», Луис вернулся в машину.

– Джонатан, мне очень жаль, что твой визит в Барселону начался таким образом! – сказал он.

– Не беспокойтесь обо мне, – ответил я.

Должен признать, я чувствовал себя совершенно обессиленным после аварии, но, если бы меня вез не Луис, все могло бы обернуться гораздо хуже. Я думал о том, как мне повезло, а не о том, что нас задержали.

Двадцать минут спустя мы остановились около здания из белого камня с арочными окнами и чугунными подставками для растений. Швейцар в ливрее стоял около большой вращающейся двери. Луис поставил машину на специальной стоянке для такси и помахал швейцару, прежде чем выйти из машины. Я увидел, что он спешит открыть мне дверь, но вышел из машины раньше самостоятельно. Луис достал мои вещи из багажника.

Когда мы подошли ко входу, швейцар приветствовал его по имени, и они перебросились парой фраз, пока он открывал нам тяжелую стеклянную дверь сбоку от вращающейся. Оказавшись в вестибюле, Луис подозвал портье и направился прямо к стойке регистрации. Высокий худощавый мужчина стоял за стойкой и читал. Когда он поднял глаза и увидел направлявшегося к нему Луиса, то всплеснул руками:

– Bon dia, Luis! – Он вышел из-за стойки и обнял Луиса, прежде чем повернуться ко мне.

– Это наш почетный гость, о котором я говорил тебе. Джонатан Лондри, родственник Джулиана, – представил меня Луис.

Консьерж воскликнул с энтузиазмом:

– У меня для вас приготовлен замечательный номер. Если вам что-нибудь понадобится, просто дайте мне знать.

Он протянул мне ключ и махнул портье. Попрощавшись с Луисом, я последовал за портье к лифтам. Мой номер находился на восьмом этаже. Я глубоко вздохнул и, как только двери открылись, быстро зашел внутрь, пока не успел передумать.

Когда мы поднялись, портье открыл дверь, поставил мои вещи и откланялся. Номер был первоклассным: большой и просторный, с высокими окнами, выходящими на улицу и парк вдалеке. Около окна красовалась ваза с белыми тюльпанами, а на туалетном столике стояла корзинка с фруктами и шоколадом. Я скинул ботинки, плюхнулся на необъятную кровать и достал телефон.

Когда я получил сообщение от Тессы, я откликнулся немедленно. Но написал я не Тессе, а Наванг. Что она рассказывает всем?

Разумеется, я вернусь. У меня не всегда есть связь, но я проверяю входящие так часто, как только могу. Пожалуйста, держите меня в курсе всех проблем и продвижений. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ответить, как только представится возможность.

В самолете из Мексики я часто возвращался к сообщению от Тессы. Оно отвлекало меня от тоски по дому. Сначала я беспокоился о работе. Неужели Наванг может использовать мое отсутствие, чтобы продвинуться по службе? Или же это Дэвид так отыгрывается на мне за причиненные ему неудобства? Сказал ли он моим клиентам, что теперь они работают с Наванг?

Но пока голова моя была забита параноидальными мыслями, казалось, я мог различить слабое эхо слов Джулиана: «Если мы не доверяем другим, мы не доверяем сами себе». Возможно, мне стоит быть начеку, но вот пустое беспокойство ни к чему хорошему точно не приведет. Я не был уверен, что мне оно нравится.

Однако личное сообщение от Тессы доставляло мне еще больше беспокойства, чем мои переживания о работе. Конечно, последние несколько месяцев между нами что-то возникало. Именно это подбадривало меня, когда что-то шло не так. После ссоры с Аннишей или одинокой ночи в пустой квартире я приходил в офис и видел, как Тесса мне улыбается. Но это всегда было чем-то абстрактным. Теперь же, после сообщения Тессы, это стало чем-то реальным и конкретным.

Спустившись обратно в вестибюль к девяти вечера, я сразу заметил фигуру опрятно одетого Луиса. Он стоял рядом со входом, сложив руки за спиной и покачиваясь на пятках. Он явно дожидался меня, но мягкая улыбка на его лице как бы говорила, что это его не беспокоит. Его такси было припарковано на улице, рядом со входом в отель. В этот раз он позволил мне сесть рядом с ним на переднее сиденье. Всю дорогу он мило болтал:

– Как жаль, что у тебя так мало времени на этот великолепный город. Здесь столько можно увидеть. Я всегда говорю, что это город великих мастеров.

Мы явно направлялись в гораздо более старую часть города. Улицы становились все у́же и темнее.

– В самом деле? – спросил я.

– Знаю-знаю, говоря о выдающихся художниках, люди думают о Флоренции, Риме, Париже. Они вспоминают галерею Уффици, Сикстинскую капеллу или Лувр. Но Барселона за последние сто лет стала домом стольких великих мастеров. Хуан Миро, Сальвадор Дали, Пабло Пикассо. И, безусловно, потрясающий архитектор Антонио Гауди. Все они были гениями.

Я чувствовал, как Луис вдохновлен. Должно быть, мы как раз оказались в районе Старого города; казалось, прошедшие века наложили свою печать здесь на каждое здание, на каждый камешек мощеной мостовой. Некоторые улочки казались столь узкими, что я не верил, что по ним может проехать машина, но Луис, болтая без умолку и то и дело взмахивая левой рукой, петлял по ним без особого труда. Он уже и думать забыл про то, что мы едва не попали в аварию.

– Да, великолепные творения Пикассо можно увидеть по всему миру. Все-таки их больше пятидесяти тысяч. Но где еще можно посмотреть на те работы, в которых его уникальность лишь начинала проявляться? Наш музей Пикассо хранит самые ранние его работы – наброски и картины, которые он создавал в Испании в годы ранней юности. Можно увидеть зарисовки с натуры, сделанные под руководством отца. Даже тогда уже ясно проявлялся его талант. Это действительно нечто особенное – видеть истоки его будущих шедевров.