Робин Шарма - 9 тайных посланий от монаха, который продал свой «феррари» Страница 21

– Да, великолепные творения Пикассо можно увидеть по всему миру. Все-таки их больше пятидесяти тысяч. Но где еще можно посмотреть на те работы, в которых его уникальность лишь начинала проявляться? Наш музей Пикассо хранит самые ранние его работы – наброски и картины, которые он создавал в Испании в годы ранней юности. Можно увидеть зарисовки с натуры, сделанные под руководством отца. Даже тогда уже ясно проявлялся его талант. Это действительно нечто особенное – видеть истоки его будущих шедевров.

Мы проезжали мимо церквей и соборов, низких зданий с витиеватыми решетками на балконах над сводчатыми проходами внизу. Попадались и магазины, закрытые дверьми из гофрированной стали, разукрашенными граффити. Но в конце концов узкие улочки остались позади, и мы снова оказались на автомагистрали. Перед нами было море. Я смог разглядеть яхты в гавани, их огни мерцали на фоне темной водной глади. Вдоль улицы ровными рядами возвышались пальмы, воздух был наполнен живительным соленым ароматом моря.

– Прямо перед нами Барселонета, – сказал Луис, пока мы проезжали мимо портовой зоны. Мы свернули в сторону от воды. Поплутав немного по крошечным улочкам, в конце концов Луис остановил машину на небольшой аллее: – Отсюда нам лучше пойти пешком.

Небольшой душевный ресторанчик, казалось, был переполнен завсегдатаями.

– Для туристов – тут слишком далеко от воды.

Меню было на двух языках, как объяснил мне Луис, – на испанском и каталонском. Я мог разобрать несколько пунктов, но этого явно было недостаточно, чтобы что-нибудь выбрать. Я поднял глаза на улыбающегося Луиса.

– Как насчет рыбы и устриц?

Я кивнул.

– Отлично! Глупо было бы побывать в каталонском ресторане и не попробовать даров моря. Давай я сделаю заказ для нас обоих?

Наш ужин начался с легкого рыбного супа и блюда с жареными овощами, за этим последовали креветки в чесночном соусе, кальмар в кляре и вареный окунь. Луис заказал вина и наполнял мой бокал, как только он пустел.

Еще до того как принесли еду, он достал талисман из кармана:

– Пожалуй, я отдам тебе это прямо сейчас. Боюсь, как бы не потерять. – Луис протянул мне коричневую кожаную коробочку с откидной крышкой размером не больше четырех дюймов длиной и всего пару дюймов шириной. Я поднял медную застежку и приподнял крышку. На небольшом сложенном кусочке пергамента лежала тонкая, изящная кисточка. Она была сделана из гладкого темного дерева, с пучком тонких ворсинок. Я поднял кисть и аккуратно провел ею по руке между большим и указательным пальцами. Затем я бережно опустил ее на стол и достал записку, написанную черными чернилами. Я прочитал:

Не бывает бессмысленной работы. Любой труд – это возможность выразить свои таланты, создать собственное произведение искусства и реализоваться в том, для чего вы были созданы. Мы должны работать так, как рисовал Пикассо: с преданностью, страстью, энергией и совершенством. В таком случае наша продуктивность станет не только источником вдохновения для других, но будет реально менять жизнь окружающих. Один из основополагающих секретов прекрасно прожитой жизни – выполнять работу, которая для вас важна. И научиться выполнять ее настолько совершенно, чтобы люди не могли оторвать от нее глаз.

Я спрятал кисточку обратно в коробку и убрал ее в карман. Вернувшись в отель, я переложу ее в мешочек для талисманов, а записку уберу в блокнот.

– Интересное мнение, не правда ли? – спросил Луис.

– Да, – ответил я. – Пикассо. Просто гений. Полагаю, именно поэтому вам доверили этот талисман. Вы ведь увлекаетесь искусством, правда?

Луис рассмеялся:

– Возможно. Но дело не только в этом.

Луис рассказал, что встретил Джулиана несколько лет назад, когда тот случайно оказался пассажиром его такси на пути из аэропорта в город. Тогда Луис водил такси, чтобы оплатить свою учебу в колледже. Джулиан же оказался в Барселоне проездом, так что у него было не много времени, чтобы посмотреть город. Он осведомился у Луиса, куда лучше пойти и что посмотреть, если у него есть всего один день. Луису столько хотелось рассказать ему, столькими идеями поделиться, что они говорили еще долго после того, как доехали до отеля. В конце концов Джулиан предложил ему вместе пообедать.

– Я привел Джулиана в этот же ресторан. И с тех пор мы продолжаем общаться. Думаю, что все то, что произошло со мной с момента нашей первой встречи, повлияло на решение Джулиана выбрать меня одним из хранителей талисманов.

Пока мы переходили от одного блюда к другому, Луис поведал мне свою историю. Детство он провел в крошечной деревушке на юге Барселоны, на побережье Средиземного моря. Когда ему исполнилось четырнадцать, его семья переехала в город.

– Для меня это было настоящим приключением. После спокойной небольшой деревушки все это. – Он развел руками перед собой. – Я знаю, что это не совсем обычно для столь юного мальчишки, но я любил картинные галереи. И историю. Но больше всего я любил улицы. Идти по Рамбла и собственными глазами видеть мозаику Миро, прямо тут, под ногами. Или набрести на скульптуру Пикассо, средневековую церковь или часть римской стены, гуляя по Готическому кварталу. Я садился на велосипед и все свободное время колесил по городу, пытаясь увидеть как можно больше.

Когда Луис заканчивал школу, в его семье было много споров о том, чем ему следует заниматься в будущем. Его отец, бизнесмен, хотел, чтобы он стал юристом. Его маме, у которой не было университетского образования, вообще было все равно, ведь он и так закончил школу. В конце концов, его тетя предложила ему применить его знания и любовь к городу, отправившись в колледж, специализирующийся на туризме и сфере обслуживания.

– Мой отец был разочарован. «Никаких амбиций!» – говорил он. Отец действительно хотел, чтобы я стал адвокатом или, по крайней мере, специалистом в какой-то области. Скажем, нейрохирургом. Или ортодонтом.

– Инженером? – подсказал я.

– Да, вполне. Но не служащим отеля. С точки зрения моего отца, это никуда не годилось. Владелец отеля – да, но простой служащий – определенно нет.

Луис старался не обращать внимания на мнение отца. Он поступил на курсы, посещал занятия и водил такси, чтобы оплачивать их. После окончания ему предложили работу в отеле, где я сейчас остановился. Он работал помощником работника стойки регистрации. Потом помощником консьержа. Потом главным консьержем.

– Прошло не так много времени, а я уже добрался до поста высшего руководства. Я был самым молодым менеджером отеля в городе.

Но в конце очень длинного рабочего дня Луис выходил из отеля и видел своих старых приятелей тех времен, когда он работал таксистом, открывающих двери машин для гостей отеля. Они улыбались и махали ему, а затем прыгали в машину и уезжали. А Луис смотрел им вслед, пока они не терялись в потоке машин, а на сердце у него скребли кошки. Он приходил на работу еще до рассвета, а уходил когда солнце уже скрывалось за горизонтом. В течение дня он редко покидал офис; и ни разу не выходил на улицу. Он чувствовал себя так, словно на время работы его жизненные функции временно приостанавливаются. Но земля-то продолжает крутиться. По небу плывут облака, поют птицы, по городу гуляют люди. Все вокруг живет, а его сердце будто перестает биться.

– Пока я водил такси, со мной никогда такого не было. Я всегда чувствовал себя частью этого мира, живым, полным сил. И тогда, стоя на тротуаре в моем дорогом костюме и до блеска начищенных туфлях, я принял решение. Я уволюсь из отеля и вернусь к единственной работе, которая мне действительно была по душе. Я буду водить такси.

Луис замолчал и сделал глоток вина.

– И вы счастливы? Это было верное решение?

– Абсолютно.

– А ваш отец по-прежнему разочарован?

– О да, – отозвался Луис. – Мы больше это не обсуждаем, но он обращается со мной как с уголовником. И, Джонатан, знаешь, в чем ирония? Что действительно меня расстраивает? Это человек, который ненавидит свою работу. Его собственный отец насильно вовлек его в семейный бизнес, чтобы он занял место моего деда после его выхода на пенсию. И каждый день в этом бизнесе был агонией для отца. Он клялся, что никогда не будет заставлять никого из детей работать в этой компании. Он буквально считает дни, когда сможет уволиться и продать ее.

Луис сверлил взглядом крышку стола, но потом отвлекся и встряхнул головой как раз тогда, когда официант принес наши десерты. Он изящно поставил их перед нами и удалился, а я взглянул на Луиса.

– Почему же ваш отец не уйдет из компании прямо сейчас?

– Трудно сказать, – ответил Луис. – Понятно, что, раз он так ненавидит свою работу, он в ней не особенно преуспел. Это похоже на шутку, которую я слышал от одного из моих клиентов: как в условиях плохой экономики добиться небольшого достатка?