Бхагаван Раджниш - Гусь снаружи Страница 30

Каждый ребенок начинает возвращаться назад, он стремится снова вернуться к состоянию ребенка, потому что ему кажется, что это был единственный период жизни, когда у него вообще не было проблем. Это шаг назад.

Этот шаг назад преподносился как молитва; это не молитва. Тогда человек падает на колени и начинает молиться Богу...

Не случайно все религии называют Бога «Отцом». Да, некоторые религии называют Бога «Матерью» - это то же самое. В матриархальных обществах Бог является Матерью, в патриархальных - Отцом. Но одно определенно: Бог должен быть высшим родителем.

Каждое сообщество, общество, цивилизация изобретает своего собственного Бога; они говорят: «Бог создал человека по своему образу и подобию». Это совершенно неверно – это человек создал Бога по своему образу и подобию. И из-за того, что в мире столько разных людей, существует столько образов Бога.

Но этот образ - вашего собственного производства, вы молитесь собственной выдумке. Молитва это действительно самый большой абсурд из всех возможных. Вы как будто молитесь перед зеркалом, видя свое собственное лицо, преклоняя колени перед своим собственным образом, прося милости, и в зеркале нет ничего, кроме вашего отражения. Все молитвы... молитва как таковая принадлежит детству, это движение вспять.

Это причинит вам боль, но я ничего не могу сделать. Я должен обо всем говорить так, как есть на самом деле.

Прабодх, ты спрашиваешь меня:

Я слышал, как ты говоришь, что в молитвах не, следует ни о чем просить.

На самом деле, в тот момент, когда ты перестанешь просить, ты перестанешь молиться. Это очень простой метод - мне иногда приходится некоторое время ходить вокруг да около, чтобы не причинить тебе слишком сильную боль.

Я не вижу, чтобы был какой-нибудь Бог, который создал мир. Я испытал опыт божественности в существовании, но это качество, а не личность. Это больше похоже на любовь, молчание, радость, чем на человека. Вы никогда не сможете встретить Бога и сказать ему «привет, как у тебя дела?» или «я искал тебя тысячи лет, где ты пропадал?»

Бог это не личность, это лишь присутствие. А когда я говорю «присутствие», будьте очень внимательны, потому что вы постоянно воспринимаете то, что я говорю, согласно своей обусловленности. Вы можете превратить даже «присутствие» во что-то объективное и снова попадете в ту же самую ловушку. Бог это присутствие в глубине вашего существа, это ваше собственное присутствие. Это не встреча с кем-то другим.

Мартин Бубер, один из величайших иудейских мыслителей этого века, написал, что молитва - это диалог между «я» и «ты». Этого «ты» не существует, поэтому диалог невозможен. Все молитвы это монологи. А из-за того, что нет «ты», не существует также и «я», они могут существовать только вместе, они не могут существовать по отдельности. Можете ли вы представить себе существование «я» без «ты»? «Ты» необходимо для того, чтобы определить границы «я».

Но Мартин Бубер в некотором смысле прав - он дал определение всему прошлому религии. Он сам обременен прошлым, он так и не смог освободиться от своей еврейской обусловленности. Он остался заключенным в клетку, он остался евреем - милым, прекрасным человеком, обладающим огромными интеллектуальными способностями, но все равно в оковах.

Иудейская концепция «я» и «ты» это образец, лежащий в основе молитвы. Без «я» вы не можете молиться, потому что молиться будет некому. Без «ты» вы не можете молиться, потому что кому вы будете молиться? А если вы ни о чем не просите, тогда о чем вы молитесь? Молитва означает просьбу; это требование, как бы оно ни было замаскировано, как бы оно ни было тщательно спрятано под прекрасными масками и одеяниями. Это просьба: вы требуете, вы говорите: «Дай мне то! Дай мне это!»

Поэтому, когда я говорю, что Бога не существует, помните: в действительности я считаю, что достаточно самого по себе существования. Ему не нужен творец. Есть творчество, но нет творца. Разделение между творцом и творчеством должно быть уничтожено, только тогда вы сможете достигнуть вершин медитации. Иначе вы сохраните привязанность к детским образам прошлого, преклоняя колени перед образами в храмах, синагогах, церквях, совершая разные глупости. Эти глупости совершают тысячи других людей, поэтому вы не осознаете, что это глупости. Когда вы окружены толпой, когда с вами большинство, вы чувствуете себя в безопасности. Вы чувствуете неуверенность только тогда, когда остаетесь в одиночестве.

Медитация это опыт одиночества. Только очень смелые люди могут войти в это измерение. Молитва это стадное явление, это часть коллективного ума. Конечно, когда вы в толпе, в вас появляется уверенность. Это заразительно, потому что столько людей не могут ошибаться. Но я хочу вам сказать: всегда получается так, что толпа неправа, Лишь изредка появляется человек, который оказывается прав, потому что истина это вершина, это пик, подобный Эвересту. Вы не можете подняться на Эверест толпой, там недостаточно места. Только один человек может находиться на высочайшей вершине – в одиночестве.

Медитация - это опыт полного одиночества, предельного одиночества. Молитва существует для толпы, это психология толпы. Поэтому религии индуизма, христианства, иудаизма, ислама - все они остались религиями молитвы. Даже две религии, которые пытались стать религиями медитации - буддизм и джайнизм - потерпели поражение; эти две религии пытались стать религиями медитации. Это удалось только Будде и Махавире, двум индивидуальностям. Но как только они умерли, их религии стали двигаться к старому, регрессивному образцу, они превратились в религии молитвы.

Теперь джайны молятся Махавире. Это еще хуже, потому что христиане могут получить от Иисуса некоторую поддержку, а джайны не получат поддержки от Махавиры. Буддисты, миллионы Буддистов, молятся перед статуей Будды. Это смешно, невероятно, потому что последние слова Будды были: «Будьте светом самому себе». И очень странно, что статуи Будды появились в мире первыми, в храмах впервые установили именно его статуи.

Существуют храмы Будды с тысячами статуй. Один храм в Китае называется Храм Десяти Тысяч Будд - десять тысяч статуй Будды в одном храме. Если бы Будда вернулся, он стал бы рвать на себе волосы, он совершил бы самоубийство.

Первое, что надо запомнить, Прабодх: я верю в оргазмическую вселенную. Не существует таких разделений как создатель и создание, высший и низший, святой и порочный. Я верю в единый организм.

Существование не должно рассматриваться в категориях художника и его картины, потому что в тот момент, когда работа закончена, художник и картина становятся двумя отдельными сущностями. О существовании следует думать лишь как о танцоре и танце. Вы не можете разделить их, танцор и танец - это одно целое. В момент кульминации танцор растворяется в танце - танцора нет, есть только танец.

Это и есть опыт медитации: когда вы растворяетесь в существовании, когда росинка вливается в океан и становится океаном. Верно также и обратное: океан вливается в росинку и становится росинкой. Они не могут восприниматься как две отдельные сущности.

Поэтому, когда я говорю, что Бог - это не присутствие, я имею в виду, что он не нечто вне вас - не личность и не присутствие в понимании объективного языка. Когда я говорю, что Бог это присутствие, я просто имею в виду, что Бог это внутренний центр вашего существа - этот молчаливый центр, это пространство, где никто другой не может проникнуть в вас, это личное, совершенно интимное, девственное пространство, это место у вас внутри и есть Бог.

Но слово «Бог» может создать для вас определенные проблемы. Слова очень опасны, потому что слова несут прошлое, они созданы прошлым, они обременены прошлым. Любое слово опасно, потому что его значение исходит из прошлого. И для меня проблема в том, чтобы использовать слова, исходящие из прошлого - потому что других слов не существует – но придать им такой угол и ракурс, чтобы вы могли получить некоторый проблеск нового значения. Слова стары, мехи стары, но вино остается новым.

Пожилая женщина, гуляя с собакой, решила зайти в местный универмаг, и она привязала собаку к трубе. Как только она это сделала, все соседские собаки бросились обнюхивать беззащитное животное. Полицейский на углу, наблюдавший за происходящим, позвал женщину и сказал, что не стоит оставлять здесь собаку. Она спросила почему, и он ответил: "Леди, ваша собака волнуется (in beat)".

Она ответила: «Ест (eat)? Да она все ест».

Он настаивал: «Собака волнуется, потому что ей нужна случка» ("The dog should be bred")

Женщина ответила: "Хлеб (bread)? Она ест хлеб, пирожные, - что вы ей ни дадите, она съест".

В полном отчаянии, он сказал: "Ее нужно удовлетворить!" (англ.. "That dog should be laid!" может также значить "Ее нужно дрессировать").