Уолтер Эванс-Вентц - Великий йог Тибета Миларепа Страница 31

Однажды ночью, совершая обряд посвящения в Юм (Текст-Мать), лама решил определить, опираясь на свою интуицию, к каким разделам Учения имеет наибольшую склонность каждый из четырех ближайших учеников, с тем чтобы отдать каждому из них те священные тексты, которые будут наиболее полезны им. И поэтому он решил понаблюдать за знамениями на рассвете.

На следующий день на рассвете он видел своих учеников своим ясновидящим взором: Нгогдун-Чудора из Жунга, объясняющим значение ритуала Гайпа-Дордже; Цуртен-Ванг-Гая из Дела, медитирующим на Пхо-ва (переносе принципа сознания); Метена-Ценпо из Цанг-ронга, медитирующим на Ед-Сал (Ясном Свете) и меня, медитирующим на Тум-мо (способе выработки жизненного тепла)[149].

Так он был тайно извещен о способностях каждого ученика к овладению теми знаниями, которые будут наиболее полезными для него и в которые он должен будет посвящать других.

И он подарил каждому из нас свои самые лучшие из последних трудов. Ламе Нгогпа он дал текст с комментариями к Гьюд (тантрам), в котором в соответствии с четырьмя методами и шестью целями изложение было таким ясным и последовательным, что его можно было уподобить жемчужинам, нанизанным на нить. К этому он добавил вещи, ранее принадлежавшие Наропе, — шесть украшений, жертвенную ложку и рубиновые четки. Он также передал ему индийские комментарии к текстам, отданным ему ранее, и завещал ему трудиться ради всеобщего блага и проповедовать всем живым существам.

Цуртен-Ванг-Гаю из Дела Марпа подарил текст Пхо-ва (перенос принципа сознания), что подобен птице, вылетающей из открытого слухового окна[150]. Ему также были отданы волосы, ногти и пилюли[151] Наропы, а также ритуальный головной убор, украшенный изображениями Пяти Дхьяни-Будд[152] и дано наставление практиковать Пхо-ва.

Метену-Ценпо из Цанг-ронга был отдан текст Ед-Сал (Ясного Света), который подобен зажженному светильнику, рассеивающему ночную тьму[153], колокольчик, маленький сдвоенный барабан (дамару) и чаша для возлияний из морской раковины и дан наказ следовать коротким путем через Бардо — промежуточное состояние между смертью и новым рождением.

А мне Марпа дал текст о Тум-мо (получении жизненного тепла, которое подобно пламени, охватившему хворост), а также шапку Майтри[154], которую носят йоги Каргьютпа, и одеяние Наропы, а затем велел мне медитировать в уединении в различных местах — на горных вершинах, в пещерах и в лесу. Затем перед большим собранием учеников, обращаясь преимущественно к четырем ближайшим ученикам, Марпа сказал: «Я передал каждому из вас те тексты и разделы Учения, с помощью которых вы придете к цели кратчайшим путем, и я предвижу, что именно эти знания будут наилучшим образом способствовать развитию ваших учеников. Я потерял сына Додай-Бума и потому завещаю вам заботиться о сохранности моих священных текстов и реликвий. Будьте преданными защитниками и проповедниками Учения. Да будет процветать оно и распространяться». Сказав так, Марпа отпустил троих учеников. А мне он сказал: «Ты поживи со мной еще несколько лет. У меня есть несколько разделов Знания, в которые я хочу посвятить тебя, и, кроме того, мое присутствие будет тебе полезным». Выполняя его волю, я поселился в пещере Занг-пхуг[155], о которой было пророчество Наропы. Гуру и его жена регулярно посылали мне долю от их трапезы и часть приношений от каждой религиозной церемонии, даже самой скромной.

Так я проводил время в сладчайшей медитации несколько лет, совершенствуясь в познании под руководством моего гуру до тех пор, пока не взросли в моем сердце всходы Высшей Мудрости». (Это был рассказ о четвертом приносящем заслугу деянии Миларепы.)

ГЛАВА VIII. РАССТАВАНИЕ С ГУРУ

О сне Джецюна, побудившем его выйти из пещеры, где он медитировал, и пойти просить у гуру разрешения посетить родные места; о последних наставлениях и предсказаниях гуру; о печальном расставании с гуру и его женой и возвращении на родину.

Речунг тогда спросил Джецюна: «Что заставило тебя покинуть Марпу и сколько лет перед возвращением на родину ты провел, медитируя в пещере?»

Джецюн отвечал: «Я пробыл там много лет. А вернуться домой меня побудили следующие обстоятельства.

Медитируя в пещере, я шаг за шагом продвигался вперед в моем духовном развитии. Обычно я не спал, но однажды под утро я заснул надолго и увидел во сне, что мой дом «Четыре Колонны и Восемь Столбов» разрушается по причине ветхости и похож на уши старого осла. Священные книги заливает вода, проникая через дырявую крышу. Поле «Треугольник Вормы» заросло бурьяном. Моя мать умерла, а моя единственная сестра, оставшись одна, ушла из дома и где-то бродит. Я очень тяжело переживал смерть матери, так как я ни разу не повидался с ней, с тех пор как мы расстались много лет назад в то тяжелое для нас время, и я окликал мою мать и сестру и горько плакал. Проснувшись, я увидел, что моя подушка смочена слезами. Когда я стал думать об этом сне, я еще сильнее захотел увидеть мать и снова разрыдался. И поэтому я решил тогда во что бы то ни стало пойти домой, чтобы повидаться с ней.

Утром на рассвете я разломал стену моей кельи и пошел просить разрешения у гуру. Когда я пришел, он еще крепко спал, и я, сев у его ног, выразил со смирением мою просьбу в песне:

«О Милосердный Владыко, ты неизменный,Позволь мне, нищенствующему, еще раз пойти домой.На земле Ца негостеприимнойТри родных человека, мучимые злыми родственниками,Разлучены много летБоль разлуки больше нет сил мне сносить.И потому я прошу: отпусти меня повидаться с матерью только раз.Повидавшись, я быстро вернусь».

Как только я закончил петь, мой гуру проснулся. Солнечные лучи, пробившиеся через щель над изголовьем, осветили его мудрое чело, подобно нимбу. И в этот момент его жена принесла завтрак. Эти три события произошли одновременно, и с ними было увязано несколько последующих событий. Мой гуру сразу обратился ко мне с вопросом: «Мой сын, почему ты вышел из своей кельи? Демон (Мара) может овладеть тобой. Этим ты навлекаешь на себя большую опасность. Сейчас же вернись обратно!» Но я снова в стихах изложил мою просьбу и рассказал о моем сне:

«О Милостивый Владыко, ты неизменный!Разреши мне, отшельнику, снова увидеть свой домВ несчастной долине Ца.Хотя из того, чем владел я, немного осталось,О моем доме «Четыре Колонны и Восемь Столбов»Хочу я узнать, не разрушился ли он.О моих священных книгахХочу я узнать, в целости ли они.О моем поле «Треугольник Вормы»Хочу я узнать, не заросло ли оно.Мою мать — сосуд, в котором я пребывал,Хочу я увидеть, если она жива.О моей сестренке, единственной, Пете ГенкьитХочу я узнать, где бродит она.О моей нареченной невестеХочу я узнать, способна ли к браку она.О моем соседе и дяде Юнг-гьялеХочу я узнать, жив ли он еще.О моей жестокой тетке Тигрице-ДемонеХочу я узнать, жива она или нет.О нашем семейном духовнике Кунчог-ЛхабумеХочу я узнать, жив ли он или нет.Но больше всего я жажду увидетьМою дорогую старушку-мать,И боль разлуки не в силах теперь я сносить.И поэтому, о Владыко, прошу тебяОтпустить меня домой только раз.И побыв там, я быстро вернусь».

В ответ мой гуру сказал: «Мой сын, когда ты впервые пришел ко мне, ты сказал, что не будешь тосковать о родственниках и доме, а сейчас ты тоскуешь не только о них, но и о других людях. Если ты даже сейчас пойдешь домой, вряд ли ты застанешь в живых свою мать, а что касается других, то маловероятно, что они пребывают в добром здравии. Ты прожил несколько лет в Ю и Цанге и здесь ты живешь уже немало лет. Но если ты хочешь пойти, я не возражаю. Если ты рассчитываешь вернуться сюда, знай, что так как ты застал меня спящим, когда ты вошел ко мне, чтобы изложить свою просьбу, мы никогда больше не встретимся в этой жизни. Но лучи восходящего солнца, осветившие мой дом, несут весть о том, что ты будешь ярким светочем среди иерархий буддизма и что ты прославишь Веру. Солнечные лучи, образовавшие нимб вокруг моей головы, есть знак того, что секта медитирующих йогов Каргьютпа будет прославляться и у нее будет много последователей. То, что Дамема принесла завтрак, означает, что твоим пропитанием будет духовная пища. Я разрешаю тебе пойти. Дамема, приготовь алтарь для возложения приношений».

Мой учитель принялся чертить Мандалу, а жена его тем временем готовила алтарь. Затем, удостоив меня принять самое последнее и высшее посвящение и передав мне Тайны Символов Снов[156] и Тантры, сообщаемые учителем ученику на ухо шепотом[157], он сказал: «Запомни, только тебе одному я передаю эти тексты, тайны и посвящения, потому что так велел мой господин Наропа. Ты, в свою очередь, сообщишь их тому ученику, на которого укажут Божества. И я завещаю тебе передавать их с тем условием, чтобы они передавались от одного гуру только одному шишье в течение тринадцати поколений. Если эти Истины будут обменены на мирские блага или переданы с целью приобретения расположения, это вызовет гнев Богов и навлечет несчастье. Поэтому тщательно береги их. Если шишья обнаруживает способность воспринять эти Истины, передай их ему[158], если даже у него нет, чем заплатить тебе. Проявляй особую заботу о таких шишьях, наблюдай за ними, береги их, развивай, и пусть они своими деяниями прославляют веру. Метод, посредством которого Тилопа обучал Наропу и которым я обращал тебя, не очень пригодится в будущем, так как люди будут вырождаться, сердца их не будут раскрыты, и они не смогут понять высшие Истины. Поэтому не торопись применить этот метод.