Бхагаван Раджниш - Библия Раджниша. Том 3. Книга 2 Страница 33

Теперь Махавира не имеет контроля, чтобы предотвратить систему от... Однажды он умирает, но система продолжает расти; система обретает свою собственную жизнь. Ведь Иисус даже не осознавал того, что должно было возникнуть христианство, -такая огромная система! Самая большая организация в мире -это организация, о которой Иисус ничего не знал. Но что-то обязательно должно быть там, хотя бы маленький фрагмент истины. Даже в самой большой лжи присутствует немного истины, поскольку ложь не может двигаться сама по себе; у нее нет ног. Она должна занять ноги у истины. Вот почему любая ложь старается доказать: «Я есть истина».

Истина не нуждается в свидетелях. Но ложь нуждается в свидетелях тысячу и один раз, и все же она остается ложью.

Есть одно старинное предание: когда истина и ложь были посланы на Землю, то в первую ночь, когда они отправились спать, ложь была очень смущена тем, что у нее не было ног. Но ложь все-таки есть ложь - хитрая, умная. Истина спала - храпя и расслабившись: такова истина. Ложь отрезала у истины ноги, и с тех пор она бегает на украденных ногах. Теперь истина пытается поймать ее и вернуть свои ноги, но без ног, как истина сможет поймать ложь?

Истина есть истина, но чувствует она себя беспомощной. А ложь, хотя она есть ложь, чувствует себя очень уверенно. И я не вижу никакого пути, чтобы истина смогла вернуть себе ноги. Прежде всего, как она собирается поймать ложь? Ложь всегда далеко впереди истины.

Все священные писания мира говорят, что в конце концов истина всегда побеждает. Когда бы я это ни читал, я говорю: «Да, в койце, но никогда не в начале. А до этого побеждать будет ложь». В конце... а когда будет этот конец? И какой смысл быть победительницей в конце, когда все уже кончено? Все время победительницей была ложь, а в конце, когда уже некуда двигаться, ложь может вернуть ноги со словами: «Благодарю вас. Можете взять свои ноги и делать все, что вам угодно». Ее цель выполнена. Истина в течение всего пути остается без ног, смущенная, зная, что она - истина, но все же не может участвовать в гонках и победить ложь».

Каждая ложь имеет, по крайней мере, немного истины: те самые ноги, те две ноги. Если внимательно взглянуть на ложь, то всегда найдешь часть истины, без которой она не может существовать. А если взглянуть на любую истину, то найдешь ее, окруженную ложью, так как без этой лжи она не может быть полной; что-то остается упущенным.

Первая книга по истории всего человечества, которая допускает эту истину, была написана П.Д.Успенским на основе философии Георгия Гурджиева. Название этой книги - В поисках чудесного; подзаголовком книги было: Фрагменты неизвестного учения. Но Успенский, должно быть, обладал большой смелостью. Если вы прочтете эту книгу, то поймете, что подзаголовок там не нужен: это законченная система.

Почему Успенский ввел подзаголовок? Если убрать подзаголовок, то никогда не подумаешь, что это фрагменты неизвестного учения, так как он делает это учение известным; и, читая эту книгу, вы обнаруживаете, что это законченная система и там ничего не упущено. Но почему же Успенский добавил подзаголовок? Он был по-настоящему искренним человеком.

Подзаголовок говорит о многом. Если вы не понимаете подзаголовок, - а я не думаю, что кто-то читает подзаголовки; в этом нет необходимости. Вы читаете заголовок, вы читаете книгу. В большинстве случаев подзаголовки бесполезны, но не в этом случае, — этот подзаголовок имеет огромное значение. Прежде всего, он говорит о том, что речь идет только о фрагментах. Успенский, будучи великим математиком, абсолютно не обладал воображением. Вы поймете, в чем суть дела.

Поэт обладает воображением, по крайней мере, должен обладать, иначе он не может быть поэтом. Все Веды индуизма, Упанишады индуизма, Дхаммапада Будды, Коран Мухаммеда - все они поэтичны. Упанишады - это чистая поэзия. Иисус и не говорил поэтическим языком, а только прозой, но все же его проза - очень поэтична. Есть стихи непоэтичные, а есть проза, которая поэтична. Просто форма в виде прозы; а на самом деле она полна поэзии. Таким образом, современная поэзия отбросила старую форму - теперь можно писать поэзию в прозе.

Это великий переворот. До настоящего времени форму расценивали как поэзию, а не как содержание. Впервые, в нашем веке, мы изменили целую идею: форма не имеет ничего общего с поэзией, а содержание имеет. Форма может быть в виде прозы или поэзии, это не важно: именно содержание делает произведение поэтичным.

Утверждения Иисуса очень поэтичны: «Нагорная проповедь» — чистая поэзия. Но с поэзией возникают опасения, что она есть плод воображения. Она красива, впечатляет, притягивает, она затрагивает сердце, но она не рациональна. Она может быть абсолютно иррациональной, она может быть суеверной, и все же она притягивает вас; поэтому-то все старые религии использовали поэзию. Вся Шримад Бхагават Гита - чистая поэзия.

Это не совпадение, что все великие священные писания написаны в поэтической форме. Этому есть фундаментальная причина. То, что они хотели сказать, было маленькой, фрагментарной истиной. Выразить ее в таком виде - значит утратить ее притягательность.

Это то же самое, как если вы приносите ножку от стула и говорите: « Это - стул ». Стул предназначен для того, чтобы на нем сидеть, люди же спросят вас: «Как можно сидеть на одной ножке? Вы, должно быть, шутите. Покажите нам: сядьте на нее, а мы посмотрим, что произойдет». Ножка стула - это не доказательство, что она - стул. Поэтому вам надо будет воспользоваться вашим воображением и дать им представление о целом стуле, к которому вы можете приспособить ножку стула. Но воображаемый стул нужен.

Все эти люди были поэтичными. Должно быть, были люди, которые открыли фрагменты истины, но они не были поэтичными; поэтому они и остались безмолвными. Не только те немногие люди добились понимания истину; многие другие тоже добились этого,-.но они не были ни поэтичными людьми, ни людьми с воображением. И они чувствовали смущение от того, что вынесли маленький кусочек чего-то и хвастаются этим.

Один из великих философов нашего века, возможно величайший философ, Людвиг Виттгенштейн, говорит в одном из своих афоризмов: «Нельзя говорить о вещах, о которых невозможно говорить». Он не отрицает, что есть вещи, о которых вы не можете говорить — они есть, — но он говорит: «Если вы столкнулись с вещами, о которых невозможно говорить, пожалуйста, оставайтесь безмолвными, не говорите».Прежде всего, вы совершите преступление против истины, так как в тот момент, когда о ней говорят, она перестает быть истиной.

А если вы настаиваете на том, чтобы говорить об этом, тогда вы многое подменяете воображением. Это воображение будет расти, поскольку от вас не требуется поиск для того, чтобы пополнять систему вашим воображением.

Истина требует интенсивного поиска и риска.

Она ведет в неизвестность.

У Успенского подзаголовок назывался Фрагменты неизвестного учения. Он математик - он не может подменить что-то с помощью своего воображения. Это против его совести, совести математика. У поэта нет такой совести; иначе он не мог бы создавать поэзию. Математику необходима такая совесть; иначе его математика потеряет ценность. Он должен докопаться до истины, как бы несовершенна она ни была. Он должен отбросить соблазн пополнить истину своим воображением. Вот почему Успенский говорит: «Фрагменты». Он не может сказать, что эта система полная, хотя, читая книгу, вы не можете определить, почему он назвал ее «Фрагменты».

Один из моих профессоров был очень влюблен в учение Гурджиева и Успенского. Книга В поисках чудесного была его Библией, Кораном, Гитой - ее можно назвать как угодно. Он всегда держал ее на своем столе - я не знаю, сколько раз он читал ее. И он постоянно делал пометки на полях. Вся книга была испещрена подчеркиваниями, надписями над строчками, пометками; все свободные места на страницах были заполнены записями.

Я спросил его: «Вы можете дать мне существенное объяснение, почему Успенский называет свою книгу «фрагментами»?

Он взглянул на меня и сказал: «Я читал эту книгу очень много раз, но странно, меня никогда не волновал этот подзаголовок». Это было единственное место в книге, где отсутствовали его пометки! Я сказал: «Вначале подчеркните слово "Фрагменты" и напишите внизу: "Почему?" Вы читали книгу много раз: вы согласны с этим подзаголовком? Это только фрагменты?»

Он сказал: «Я читал ее как систему, она и является системой».

Я сказал: «Это не система, но вы не можете определить этого, так как вы не знаете, что есть истина, а что не есть истина. У вас нет переживания; вы просто профессор, ученый. И вы испортили всю книгу своими заметками. Эта книга не для заметок, эта книга для получения практических навыков. Какие практические навыки вы почерпнули из этой книги?»