Ян де Гроот - Демонология Древнего Китая Страница 70

Неожиданно он встретил по дороге добродушного улыбающегося старика с белой бородой, одетого в синее платье. "Это ты покупал гроб?" — спросил старик. "Да, я", — ответил Чжан. ” И ты навлек на себя гнев крадущегося горного тигра?" Чжан опять ответил утвердительно, и тогда старик с белой бородой дал ему хлыст со словами: "Этим хлыстом У Цзы-сюй хлестал труп чуткого Пин-вана. если сегодня ночью покойник опять встанет и нападет на тебя, воспользуйся хлыстом, и тогда ты получишь гроб и выпутаешься из беды". Сказав это, старик исчез. Чжан пошел обратно в кабачок и поднялся по лестнице наверх; не успел мертвец вскочить, как Чжан, как и было ему велено, начал стегать его, да притом так сильно, что под тяжестью ударов покойник рухнул на пол. Когда наутро Чжан в третий раз направился в лавку, хозяин сказал ему: "Минувшей ночью крадущийся горный тигр умер, и теперь вся наша округа избавлена от этой напасти, так что теперь бери гроб за первоначальную цену в две тысячи". Чжан попросил торговца рассказать поподробнее. "Фамилия этого старика — Хун, — ответил тот. — Он владел колдовским искусством, мог призывать на помощь призраков и имел привычку заставлять мертвецов нападать на людей. Когда кто-либо умирал и требовался гроб, он приходил в мою лавку, чтобы потребовать свою долю, а просил он половину суммы. Так продолжалось немало лет, и многим людям он причинил зло. Но прошлой ночью он неожиданно умер, и никто не знает, что его погубило". И тогда Чжан поведал ему о том, как получил от старика с белой бородой волшебный хлыст; оба они поспешили к телу умершего и обнаружили на его теле полосы от ударов. Некоторые говорят, что белобородый старик в голубой одежде был местным божеством земли» («Цзы бу юй», гл. 10).

Многочисленные китайские предания и рассказы о людях, превращающихся в зверей, которые мы приводили в соответствующих главах, посвященных людям-оборотням и зверям- призракам, позволяют сделать вывод о том, что чаще всего китайцы воспринимали подобные метаморфозы как намеренные. Особенно ярко проявляется это в истории о Чжоу Чжэне, превратившемся в тигра посредством заклинаний и рисунка зверя; по своей воле то же самое проделал и Чэнь Ши-шань; по собственному желанию стал кровожадным тигром Чжу Ду-сы. Волками становились юноша, женщина Цзинь из гуннского племени, пастух Цан. Если такие люди-оборотни приносят людям зло, то мы имеем дело с анимистическим колдовством, по крайней мере в той степени, в какой душа человека или животного участвует в данном превращении.

Четвероногие посланцы черной магии, как и животные-призраки, могут вызывать болезни у людей. «В двадцатом году Цяньлун (1755) маленький ребенок в одной столичной семье часто дергался в судорогах и умер, не дожив до года. Во время приступов вокруг лампы летало черное существо, похожее на сову, и чем быстрее оно кружило, тем сильнее ребенок задыхался; когда же он перестал дышать, черное существо исчезло. Вскоре конвульсии поразили и другого ребенка в этой же семье. Об этом прослышал господин Э, офицер императорской гвардии, человек смелый и отважный; он был вне себя от гнева, взял лук и стрелы и твердо решил убить черное чудовище как только оно появится. Он натянул тетиву и выпустил стрелу — раздался крик, и на землю потекла кровь. Кровавый след повел его через двойную стену к дому господина Ли, Великого Главнокомандующего, и исчез в очаге. С луком и стрелами наготове офицер встал рядом и стал ждать.

Появился господин Ли, удивленный и перепуганный, и спросил, что случилось. Офицер Э, который приходился ему родственником, рассказал, что привело его в дом. Главнокомандующий приказал осмотреть очаг, и в каморке за очагом они обнаружили ведьму с зелеными глазами, из поясницы ее торчала стрела, а из раны сочилась кровь; она походила на обезьяну ми и была родом из племени мяо — господин Ли привез ее из Юньнани, где он одно время служил чиновником. Она была очень старой и, как сама говорила, не помнила своего возраста. Ее заподозрили в колдовстве и допросили; она призналась, что знает заклинания, произнося которые, она может превращаться в странных птиц. Изменивши облик, она ждала, пока пробьют вторую стражу, а потом вылетала наружу и пожирала мозг маленьких детей — так она навредила более чем семистам младенцам. Взбешенный господин Ли заковал ее в кандалы, сложил костер и сжег ее заживо, после чего на долгое время воцарилось спокойствие и дети больше не страдали от конвульсий» («Цзы бу юй», гл. 5).

Впрочем, колдуны и колдуньи могут вызывать не только собственные души; для своих коварных замыслов они умеют использовать и души животных, как, впрочем, и самих зверей. Читатель уже знаком с этим видом черной магии, о котором мы говорили в главе о кошках- призраках. Мы приводили эпизод, взятый из официальной истории династии Суй, о том, как в 598 году при императорском дворе вельможи колдовским способом насылали на людей котов. Главный принцип их черного искусства, как мы помним, заключался в том, что путем жертвоприношений, заклинаний и чар животным «задавалась» чужая воля, животные несли людям болезни и даже смерть, а колдуны завладевали их состоянием. Причем случай этот дает нам еще один показательный пример: сам император готов был принести в жертву суевериям собственного зятя и жену. Что уж в таком случае говорить о легковерности его подданных. Лишь личное вмешательство императрицы, если верить историку, спасло обвиняемых: «Когда То, сводного брата императрицы, приговорили к смерти за то, что он насылал на нее котов-призраков при помощи колдовских гу, заклинаний и чар, императрица три дня не принимала пищу, а потом вступилась за него с такими словами: "Если бы То навредил делам управления или принес зло народу, я не осмелилась бы произнести и слова в его защиту; но если он совершил преступление только против меня, я осмеливаюсь просить за его жизнь". И тогда смертный приговор То смягчили на одну ступень» («История династии Суй», гл. 36,1.5), («История северных династий», гл.14,1.17).

Еще более красноречиво о широком распространении верований в колдовство посредством котов говорит тот факт, что император отдал приказ о преследовании и уничтожении всех семей тех, кто обвинялся в черной магии. В хронологическом перечне событий царствования вышеупомянутого императора мы читаем: «В восемнадцатом году Кайхуан (598), в пятом месяце он издал указ о том, чтобы семьи, держащие котов-призраков, взращивающие яд г;у, повелевающие призраками, а также практикующие дикие и варварские методы, ссылались на отдаленные границы всех четырех направлений» («История династии Суй», гл. 2,1.13), («История северных династий», гл.11,1.26). Однако более ни в одном китайском сочинении упоминаний о черной магии посредством котов-призраков не встречается, из чего можно сделать вывод, что либо династия Суй стоит в данном отношении особняком, либо преступление, о котором повествуется в официальной истории, имело место лишь в воспаленном воображении императора и его приближенных. Отметим также, что зять императора был вместе со всем прочим обвинен и в «колдовском гу» и что против «взращивающих яд гу» и «повелевающих призраками» был объявлен настоящий крестовый поход. В дальнейшем мы будем говорить в первую очередь о двух типах анимистического колдовства, упоминаемых в литературе гораздо чаще по сравнению с остальными.

Глава вторая

Колдовство при помощи рептилий и насекомых

С древнейших времен китайские колдуны и колдуньи использовали для своих черных дел ядовитых рептилий и насекомых. У китайцев имелся свой аналог котлу галльских, германских и скандинавских ведьм, в котором те готовили варево из ядовитых растений и снадобий — горшок с насекомыми и рептилиями, которых, как уверяют авторы, специально оставляли вместе, чтобы они пожирали друг друга, а единственного выжившего, одолевшего остальных и вобравшего в себя все их отвратительные качества, уже использовали в качестве инструмента зла. Горшок этот обозначался иероглифом гу, состоящим их двух графем — собственно «горшок, сосуд» и «насекомые, рептилии».

Таким образом, с самого начала колдовство ассоциировалось с ядом. То, что подобные горшки имеют весьма древнее происхождение, подтверждается хотя бы тем, что о них говорится в «Чжоу ли». В источнике сказано, что в обязанности некоего чиновника Цзюй-ши «входило истребление ядовитых гу, использование необходимых заклинаний и изгнание их, а также истребление их с помощью полезных растений; всех тех, кто мог бороться с гу, он должен был использовать в соответствии с их способностями» (гл. 37,1.35). В высшей степени достойно сожаления, что текст не приводит абсолютно никаких подробностей о том, как конкретно чиновники «антиколдовского ведомства» исполняли свой долг. Еще одно указание на то, что черная магия насчитывает в Китае весьма долгую историю, мы встречаем у Сыма Цяня: «Циньский Дэ-гун на второй год своего правления в начале лета подавил гу с помощью собак» («Ши цзи», гл. V,1.9). Комментаторы утверждают, что для этого животных убили и прибили их тела ко всем четырем воротам столицы. Отметим, однако, что в данном пассаже иероглиф гу может обозначать насекомых как таковых, поскольку в то время, как мы увидим, он приобрел и это значение.