Николай Пржевальский - От Кяхты на истоки Желтой реки Четвертое путешествие в Центральной Азии (1883-1885 гг.) Страница 13

Торговля на таких базарах, даже больших, как, например, в Хотане (в магометанском городе), до крайности мелочная: в одной лавчонке сидит продавец с десятком дынь и арбузов, маленькой кучкой персиков или каких-либо овощей; в другой высыпано на мешках по пуду, или того менее, пшеницы, риса, кукурузы, несколько пригоршней каких-то семян, связка чесноку, сушеные абрикосы, шептала (то есть персики (Примеч. редактора) и изюм; в третьей продаются пирожки, пельмени, суп, жареное мясо, — все это тут же и стряпают; в четвертой выставлено несколько фунтов белого сахару, рядом с которым лежат — стручковый перец, табак и зажигательные спички; в пятой разложена кучка железного хлама, и при нем работает кузнец; в шестой продают и тут же шьют сапоги; в седьмой висит баранья туша; в восьмой торгуют меховыми шапками, халатами и другой одеждой — как мужской, так и женской; в девятой разложены русские красные товары? ситцы, кумач, плис, тесемки и т. п.; в десятой продаются серебряные браслеты, серьги, кольца, гребенки, зеркальца, румяна, пудра и другие принадлежности женского туалета; в одиннадцатой сидит цирюльник, совершающий публично свои операции — подстригание усов и бороды, а также бритье головы или волос в ноздрях и ушах; в двенадцатой продают глиняную посуду и сухие тыквы для воды; словом, до последней лавчонки все в том же роде. Кроме того, по базару снуют разносчики с разными мелочами (булки, фрукты, спички и т. п.) и выкрикивают о своих товарах; другие же предлагают за 2–3 пула* покурить готовый кальян. * Пул — единица денежного обращения в Каш-гарии. (Примеч. редактора.)

Торгуют в Восточном Туркестане не одни мужчины, но нередко и женщины. Цен больших здесь не запрашивают. Толкотня всегда на базарах невообразимая. Для туземцев они представляют настоящий клуб, где передаются все новости. Многие приходят даже издалека исключительно затем, чтобы поболтать и узнать что-нибудь новенькое.

Река Юрун-каш, которая отделяет оазис того же имени от собственно Хотана, или Ильчи, и через которую нам пришлось теперь (29 августа) перейти, была уже при малой воде. Поперечник всего русла, занятого галькой и булыжником, здесь около версты. Сама река имела сажен пятнадцать в ширину, глубину брода в 2 фута, воду светлую и течение быстрое; местами та же река суживалась еще вдвое, местами образовывала довольно глубокие омуты.

Теперь о Хотане.

Этот обширный оазис, знаменитый еще в глубокой древности по своему торговому и политическому значению, лежит на абсолютной высоте 4400 футов и орошается водой двух рек: Юрун-каша и Кара-каша, соединяющихся верст за сотню ниже в одну реку, называемую Хотан-дарья. Кроме деревенских поселений, тот же оазис состоит из трех городов: собственно Хотана, или Ильчи, Юрун-каша и Кара-каша. Первый из них, наиболее обширный, служащий местопребыванием администрации всего округа, лежит на левом берегу реки Юрун-каша; второй, наименьший, расположен насупротив его, на правом берегу той же реки; наконец, третий находится в западной части описываемого оазиса на левом берегу реки Кара-каша. Во всех трех городах туземцы считают до 15 тысяч дворов — цифра, мне кажется, значительно преувеличенная.

Невозможно было также добыть достоверных сведений и относительно числа всего населения Хотанского оазиса. Нас уверяли, что количество этого населения ныне достигает 650 тысяч душ обоего пола. Другие же туземцы говорили, что при переписи во времена Якуб-бека в Хотанском оазисе было насчитано 237 тысяч человек. Последняя цифра, вероятно, ближе к истине, но меньше действительности.

Мне кажется, что нынешнее население всего Хотанского оазиса можно определить около 300 тысяч душ обоего пола.

Земледелие в Хотанском оазисе весьма развито. Сеют здесь всего более кукурузу, в меньшем количестве рис, пшеницу, ячмень и другие хлеба. Однако местной жатвы не хватает для годового продовольствия населения, так что хлеб доставляется еще из других оазисов, всего более рис из Аксу и Куча. Частью поэтому, частью вследствие спекуляций кулаков как хлеб, так и вообще жизненные продукты в Хотане гораздо дороже, чем, например, в Чире или даже в соседнем Сампуле. Хлопка в том же Хотане сеют немного; притом здешний хлопок, как нам говорили, не отличается добротой — волокно у него мелкое, грубое и синеватого цвета; объясняют это действием воды. Привозный хлопок доставляется из Куча, Аксу и Кашгара.

В садах описываемого оазиса фрукты растут хорошо. Помимо абрикосов, персиков и пр., здесь достаточно гранатов и много хорошего винограда, которого различают пять сортов. Его едят в свежем виде, несравненно же более сушат; делают также изредка вино, но плохого, как мы слышали, качества. Шелководство в Хотане процветает более, нежели в других местностях Восточного Туркестана, не исключая и Яркенда. Из шелка приготовляют здесь разные ткани: шаи, дарая, машруп (полушелковые), ковры и др. Кроме того, в Хотане развито шерстяное производство (войлоки, ковры, дака и пр.), а также выделка медной посуды и туземных музыкальных инструментов.

Однако обрабатывающая промышленность только кустарная; лишь для тканья шелка некоторые держат рабочих, иногда десятка два или более. Горная промышленность незначительна и ограничивается небольшими разработками золота да нефрита в Карангатаге.

Утром 5 сентября мы двинулись в путь. Хотанский амбань выехал нас проводить, но в воротах Янги-шара его верховая лошадь испугалась салютных выстрелов и сбросила седока; амбань ушиб себе ногу и должен был вернуться; вместо него провожатыми были несколько китайских чиновников.

Во время следования вниз по Юрун-кашу нам часто встречались небольшие партии вьючных ослов, которые возят верст за семьдесят в Хотан на продажу дрова, а также тростник и пух растения куга, или палочника. Этот пух употребляется в смеси с известью для штукатурки, как говорят, очень прочной.

Течет Юрун-каш в своем низовье весьма извилисто, поэтому дорога, обходящая излучины реки, также извилиста; местами она размыта водой, так что приходится идти без тропы по кустарным и туграковым зарослям. Зимой, когда вода и зыбучий песок замерзают, можно проходить напрямик как по плесу Юрун-каша, так и Хотан-дарьи.

Тогда путь от Аксу до Хотана сокращается на пять суток. Караваны ходят здесь часто.

Хотанская река получает свое название после соединения между собой рек Юрун-каша и Кара-каша при урочище Кош-лаш. Западная ветвь, то есть Кара-каш, приходит в таримскую котловину также с Тибетского плато, орошает соименный оазис, находящийся в непосредственной связи с оазисом хотанским, и затем, до вышеупомянутого слияния, пробегает сыпучими песками. Здесь новая река имеет тот же характер и тот же почти размер, как Юрун-каш, по которому мы теперь шли.

Длина всей Хотан-дарьи 260 верст; направление к северу почти меридиональное; средний наклон русла немного более 3 футов на версту; окрестности — песчаная пустыня. Главную характеристику реки, по крайней мере большей ее части, составляет, странно сказать, безводие, за исключением только летних месяцев.

По соединении Кара-каша с Юрун-кашем новая река не увеличивается против последнего в своих размерах и по-прежнему держит плес от 1/4 до 1 версты в поперечнике. По этому песчаному, часто зыбучему плесу русло Хотан-дарьи во время малой воды, каковая была здесь при нас, извивалось узкой речкой — от 5 до 6, местами до 10 сажен шириной при глубине в 1/2 фута, иногда и того менее, кое-где под невысокими берегами плеса стояли вырытые еще летней водой небольшие, но изредка глубокие омуты. Так было на протяжении 52 верст до Мазар-тага — невысокого и узкого горного хребта, упирающегося в левый берег той же Хотан-дарьи.

Ниже этих гор описываемая река еще более уменьшилась и наконец верст через двадцать пять совершенно иссякла.

Болот или озер по всей долине Хотан-дарьи нигде нет, хотя бы самых небольших.

От южного края урочища Беделик-утак заметное русло Хотан-дарьи теряется в песчаном плесе. Притом река образует своими прежними плесами довольно частые, иногда большие лесистые острова. Вследствие этого поперечник между окрайними песками долины становится шире. Впрочем, на Хотанской реке кайма сыпучих песков не так резко обозначена, как на Черчен-дарье, и туграковые деревья иногда довольно далеко заходят в те же пески. Направление Хотан-дарьи в районе ее низовья по-прежнему северное. Вода бывает здесь лишь в течение трех летних месяцев. С Таримом наша река соединяется при урочище Торлык, верстах в двадцати ниже слияния рек Яркендской и Аксуйской.

Оседлых жителей по Хотан-дарье нигде нет; не видали мы здесь даже и пастухов со стадами. Хотано-аксуйский путь, как выше было говорено, направляется осенью, зимой, да, вероятно, и весной, по сухому плесу описываемой реки, летом же — по береговой тропинке. Однако в летний период здесь почти не ходят, ибо тогда жара в этой местности нестерпимая и леса кишат мошками, комарами, оводами, клещами, скорпионами и тарантулами — ад для путника настоящий. Говорят, что даже звери в это время укочевывают в пески, чтобы избавиться от невыносимых насекомых.