Григорий Панченко - Горизонты оружия Страница 51

В этом смысле император Коммод, отнюдь не замеченный в особом человеколюбии, поступал порядочнее. Был случай, когда он открыто вышел на гладиаторскую арену (римский пролетариат был от этого в полном экстазе!), а в качестве противников фигурировали… молодые люди из приличных семей, выставляемые против императора-гладиатора один за одним. Трудно сказать, сами они вызвались участвовать в этой баталии (не исключено, что даже конкурс был: шутка ли — выйти на татами с президентом… извините за анахронизм…) или им сделали пресловутое «предложение, от которого нельзя отказаться». Зато точно известно, что этим юношам было открытым текстом поведано: фехтование предстоит именно фулл-контактное, острым оружием, но правом убивать при этом обладает лишь император. Самого же его убивать или даже ранить НЕЛЬЗЯ: себе дороже обойдется.

А порядочность императора проявилась в том, что он — надо сказать, действительно мастер боевых искусств, хотя и со «спортивно-безопасным» (для себя) уклоном — правом своим не воспользовался. Вместо этого он всех своих противников поочередно легко ранил и обезоружил, причем «в честном бою» (допустим). И немедленно наградил их по-императорски, от всей души обняв и расцеловав на глазах у всего Рима. Как там говорится в старом анекдоте: «А ведь мог бы убить!»

Ну, а как этот эпизод трансформировал голливудский кинематограф — зрителям фильма «Гладиатор» хорошо известно. Впрочем, Коммод действительно погиб насильственной смертью (это вообще — «профессиональная болезнь» императорского Рима), и почти от рук гладиатора. «Почти» — потому что с участием гладиатора проходило не последнее, а предпоследнее покушение на Коммода, неудавшееся. В любом случае оно происходило не на арене. Гладиатор тот был доверенным телохранителем императора — и, как опять-таки крайне типично для императорского Рима, злоупотребил служебным положением. Хотя для гладиатора-телохранителя это типично в наименьшей степени…

«Гладиаторам верят, им дают в руки оружие и позволяют защищать спину “босса”. Перед лицом опасности гладиаторы не бегут, а дерутся до конца».

Эти телохранители-гладиаторы — особая статья. Отбирались ли они из доказавших высокий профессионализм аренных бойцов? Во многих случаях — да, несомненно. Но столь же часто имел место и другой вариант: сенатор, патриций или даже просто нувориш из «новых римских» отдавал команду своих рабов на выучку в гладиаторскую школу, а затем пользовался ими по своему усмотрению. Прежде всего — для защиты своей персоны. Но бывало, что и для нападения на конкурентов.

Итак, мы опять сталкиваемся с ситуацией: существуют гладиаторы, в гладиаторских сражениях не участвующие и для них не предназначенные.

Конечно, такой «босс» мог и сдать их в аренду как гладиаторскую команду: это приносило колоссальные барыши! А мог, в ходе предвыборной борьбы, выставить их на арену бесплатно, к полному восхищению избирателей. Но даже в таких случаях они представляли для него что-то среднее между очень ценным вкладом (за который надо постараться получить хорошие проценты, но и «основной капитал» при этом желательно не растратить!) и… своими, проверенными ребятами, почти членами семьи.

Это для нас сочетание двух таких подходов кажется совершенно немыслимым. А для римского хозяина-патрона тут не было никакого парадокса! И, что самое интересное, для его «гладиаторской семьи» — тоже. Возвратившись к нему (в поуменьшенном числе) после окончания арендного срока или рекламной кампании, эти «детки» служили ему с прежней верностью, ощущая себя не жертвами предательства и уж тем более не «живыми мертвецами» — этот вопрос, пожалуй, вообще снят, — а… Да, пожалуй, членами «большой семьи». И, если патрон считал нужным вести себя как «добрый барин», он мог их впоследствии перевести на положение вольноотпущенников, выдать им подъемные, как-то обустроить их судьбу… Собственно, «добрые господа» и с обычными рабами так поступали после многолетней службы, которая выглядела — а порой и была — достаточно верной…

Между прочим, такая вот «гладиаторская семья», похоже, была очень характерна для провинциальной гладиатуры. Только там в роли отца-командира выступал… сам ланиста. Не богатый владелец школы тюремного типа, а, условно выражаясь, хозяин бродячего цирка, тренер, антрепренер и менеджер, ведущий почти такую же жизнь, как его «актеры».

Если так, то ему вовсе незачем было возить по стране свою труппу в железных клетках. То есть неопробованных новичков — может быть. И наиболее свирепых буянов. А заодно — диких зверей (медведей, леопардов), служивших «приправой» для наиболее масштабных заказов. Остальные же ехали свободно, иногда даже вместе с чадами и домочадцами. В дороге охраняли тех, кто в клетках, а во время выступлений — выходили с ними на арену. Может быть, и друг против друга, но чаще — против аналогичной команды под управлением иного ланисты. При этом в отдельных случаях таких новичков-«салабонов», еще не занявших прочного места в команде, могли сдать, выставить их на убойную схватку, если уж публика твердо желала видеть не только сражение, но и чью-то смерть. Зато в другой ситуации «конвоиры» и «подконвойные» вполне ощущали себя единым братством: «Наших бьют!» Хотя очень похоже, что не просто иногда, но даже КАК ПРАВИЛО хозяева предварительно обговаривали исход «матча». По крайней мере, когда речь шла о командных схватках.

Ретиарий удачно набросил сеть, но бой проиграл. Теперь он жестом левой руки апеллирует к публике, прося пощады, — но зажатым в ней кинжалом все-таки готов отражать атаку противника. Впрочем, за противником — третье слово; второе за судьями, а первое за распорядителем игр (который чаще всего прислушивается к мнению публики)

В «личном зачете» (включая ситуацию с одновременным выступлением нескольких ОТДЕЛЬНЫХ пар) приходилось быть более осторожным: там квалифицированные зрители легче могли распознать подставные схватки. Известен скандальный эпизод, когда сразу пятеро ретиариев из очень сильной команды слишком откровенно «подставились» рядовой команде секуторов (гладиаторов в относительно тяжелом вооружении: большой щит, меч, шлем, броневая защита правой руки полностью и левой ноги до колена), за которых, как всем было известно, болеет присутствующая на трибунах крупная шишка имперского масштаба. Публика, оскорбленная в лучших своих чувствах, потребовала прикончить сдавшихся ретиариев, шишка решила ей не отказывать — но тут один из ретиариев, поняв, что терять уже нечего, подхватил ранее брошенный трезубец и… убил всех противников.

Но это — «если выпало в империи родиться». А если «жить в глухой провинции у моря», то там частенько имело место нечто весьма похожее на ситуацию в булычевском «Любимце», когда всем участникам боя заранее известно и кто победит, и кто будет ранен, и даже куда — так что лишь внезапная гибель одного из участников (ну уж слишком нарвался!) приводит к незапланированному прорыву массового зверства.

«Спартак был женат — по крайней мере, так утверждает Плутарх. Не знакомых с текстом древнего грека, но читавших Джованьоли этот факт удивит…»

Можно этому не так уж удивляться. Гладиаторские семьи — вещь известная. Правда, известны они больше по надгробьям, которые безутешные вдовы устанавливали на могилах «кормильцев». Но вряд ли это так уж отличается (включая статистику смертей) от, допустим, ландскнехтских или… казачьих семей XVI–XVII вв., когда батальный и мирный быт тоже переплетались весьма причудливо. К тому же не всегда такое надгробье — свидетельство смерти в гладиаторские годы жизни. Бывает, уже несколько десятилетий с тех пор прошло, дети взрослые, мирная профессия, богатый дом — а все-таки глава семьи с чувством законной гордости и глубокого удовлетворения завещает увековечить на плите свою гладиаторскую специальность, список побед, перечень предложений о даровании свободы, которые он получил по требованию восхищенных зрителей — но надменно отверг…

Если искать современную аналогию, то сразу вспоминаются ветераны-орденоносцы: в каком полку служил, за что получил награды. Похоже, так оно и воспринималось самим отставным гладиатором, членами его корпорации (уже не удивимся тому, что в число «старых однополчан», с которыми поддерживают связи всю жизнь, порой входил и ланиста, и кое-кто из обслуживающего персонала гладиаторской школы), даже «гражданскими» членами семьи. Продолжив аналогию, согласимся: на каждого такого «почетного кавалера множества орденов» приходится по многу безвестных могил…

Тяжеловооруженный гладиатор с «противосеточным» оружием на левой руке: кинжал-наруч, клинок которого конструктивно напоминает нож-стропорез парашютистов — однако предназначен для разрезания не парашютных строп, а сети ретиария