Диалоги об Атлантиде - Платон Страница 45

Алк. Да.

Сокр. Итак, если бы мы вздумали сообщить кому-нибудь подобное знание, то правильно поступили бы, послав его в науку к народу?

Алк. Конечно.

Сокр. Напротив, что́, если бы нам захотелось знать не только то, что́ люди и что́ лошади, но и то, которые из них быстры и которые нет? Мог ли бы народ научить этому?

Алк. Не очень.

Сокр. Так не убедительное ли для тебя доказательство, что этого он не знает, что в этом он – плохой учитель, когда тут несогласен сам с собою?

Алк. Я думаю.

Сокр. Равным образом, если бы нам захотелось знать не только то, что́ люди, но и то, которые из них здоровы и которые больны: был ли бы народ достаточным для нас учителем?

Алк. Конечно нет.

Сокр. И не заключил ли бы ты, что в этом отношении он – худой учитель, когда бы заметил его разногласие с самим собою?

Алк. Я думаю.

Сокр. Что ж теперь? кажется ли тебе, что в отношении к справедливым и несправедливым людям и поступкам, народ согласен и в целом своем составе, и друг с другом?[244]

Алк. Всего менее, Сократ, клянусь Зевсом.

Сокр. Что? тут он особенно разногласит?

Алк. Да, и непрестанно.

Сокр. Ты, думаю, никогда не видывал и не слыхивал, чтобы разногласие людей касательно здоровых и нездоровых доходило наконец до сражения и взаимного убийства.

Алк. Конечно нет.

Сокр. Напротив, касательно справедливого и несправедливого, если не видел, то, знаю, слышал – и от Омира, и от многих других. Ведь об Одиссее и Илиаде слыхал?

Алк. Без сомнения, Сократ.

Сокр. А эти поэмы – не о разногласии ли касательно справедливого и несправедливого?

Алк. Да.

Сокр. Тут ведь ахейцы и трояне, женихи Пенелопы, и Одиссей вступали в сражения-то и подвергались смерти именно за это разногласие.

Алк. Твоя правда.

Сокр. Думаю, что и в Танагре[245] причиною смертей и сражений между Афинянами, Лакедемонянами и Виотянами, а потом в Херонее, где пал и отец твой Клиниас, было не какое другое разногласие, как рассуждении справедливого и несправедливого. Не так ли?

Алк. Правда.

Сокр. Итак, эти ли, скажешь, знают то, касательно чего разногласие доводит их самих до крайних бедствий?

Алк. Нет, не думаю.

Сокр. И не таким ли учителям приписываешь ты свое знание, которые, по твоим же словам, сами не имеют его?

Алк. Походит.

Сокр. Так вероятно ли, что ты знаешь справедливое и несправедливое, когда касательно его находишься в таком заблуждении, и когда, как видно, ты ни у кого не учился этому, и сам не открыл?

Алк. Да, судя по твоим словам, невероятно.

Сокр. А видишь ли, Алкивиад, что и это опять ты не хорошо сказал?[246]

Алк. Что такое?

Сокр. Что говоришь, судя по моим словам.

Алк. Отчего же? разве не твои слова, что я ничего не знаю о справедливом и несправедливом?

Сокр. Конечно нет.

Алк. А мои?

Сокр. Да.

Алк. Как же это?

Сокр. Узнаешь вот из чего. Если я тебя спрошу, что больше, – единица или два; то не скажешь ли ты, что два?

Алк. Скажу.

Сокр. Чем больше?

Алк. Единицею.

Сокр. Кто же из нас говорит, что два больше одною единицею?

Алк. Я.

Сокр. Не правда ли, что я спрашивал, а ты отвечал?

Алк. Правда.

Сокр. Так я ли говорю об этом, поколику спрашиваю, или ты, поколику отвечаешь?

Алк. Я.

Сокр. Положим еще, что я спросил бы тебя, какие буквы в слове Сократ, и ты отвечал бы мне: кто тогда говорил бы?

Алк. Я.

Сокр. Ну так скажи мне одним словом: если предлагается вопрос и ответ, то кто говорит, – вопрошающий или отвечающий?

Алк. Мне кажется, Сократ, что отвечающий.

Сокр. А не я ли сейчас непрерывно спрашивал тебя?

Алк. Да.

Сокр. И не ты ли отвечал?

Алк. Конечно.

Сокр. Что ж? кто из нас сказал, что было сказано?

Алк. Из допущенного видно, Сократ, что я.

Сокр. И не то ли было сказано, что прекрасный сын Клиниаса, Алкивиад, не знает о справедливом и несправедливом, а думает, что знает, и готовится идти в собрание Афинян с намерением подавать им советы в том, чего вовсе не знает. Не так ли было?

Алк. Оказывается, так.

Сокр. Стало быть, над нами, Алкивиад, сбылась Еврипидова поговорка[247]. Ты, видно, слышал это от себя, а не от меня; не я говорил, а ты: меня же напрасно обвиняешь. Впрочем, и хорошо сказано: ведь у тебя в уме, добряк, в самом деле отчаянное предприятие[248], – учить тому, чего не знаешь и чему не думал учиться.

Алк. Но я полагаю, Сократ, что Афиняне и прочие Эллины редко совещаются о том, что справедливо, или несправедливо, ибо признают это очевидным для всякаго. Оставляя подобные совещания, они исследуют, что полезнее им в делах; потому что справедливое и полезное, по моему мнению, – не одно и то же. Многим и величайшие несправедливости доставляли пользу, а иным и справедливые поступки, думаю, ни к чему не послужили.

Сокр. Что ж? если вовсе иное дело – справедливость, и иное – польза, то опять не приписываешь ли ты себе знания, что́ полезно людям, и почему?

Алк. А что же мешает, Сократ, если ты снова не спросишь меня, у кого я научился этому, или каким образом открыл сам?

Сокр. Что ты это делаешь?[249] Если слова твои несправедливы, и несправедливость их можно доказать тем же способом, как доказаны прежние; то надобно, думаешь, слышать что-нибудь новое, какие-нибудь иные причины, как будто высшие походят уже на изношенное рубище[250], которого надевать ты более не хочешь, пока не принесут тебе доказательств чистых, без пятен. Но, оставляя в покое предостерегательную твою оговорку[251], я всё-таки спросил бы тебя, где учился ты узнавать полезное, и кто твой учитель; я соединил бы все прежние вопросы в один: и ты, очевидно, пришел бы к тому же, ты не был бы в состоянии доказать ни того, что сам открыл полезное, ни того, что научился узнавать его. Но как это тебе уже приелось и ты не с удовольствием принял бы ту же самую речь; то я, пожалуй, оставлю вопрос: знаешь ты или не знаешь, что полезно Афинянам? Скажи только, сделай милость, справедливое и полезное – точно ли одно и то же, или не одно[252]. Если угодно,