Публий Назон - Элегии и малые поэмы Страница 50

340 Может быть, строки мои минут летейскую топь,

        Может быть, кто-нибудь скажет и так: «Не забудь и поэта,

        Что наставленья свои дал и для нас и для них,

        Три его книги возьми, любовных собрание песен,

        Выбрав, что можно из них голосом нежным прочесть,

345 Или сумей выразительно спеть одно из посланий[264]

        Тех, которые он первым из римлян сложил».

        Пусть это сбудется! Сделайте так, дорогие Камены,

        Феб-покровитель и ты, рогом украшенный Вакх!

        Далее, как не сказать, что надо уметь от застолья

350 В пляске пройтись, щегольнув ловким движением рук?

        Гибкий плясун на подмостках всегда привлекает вниманье —

        Так хороша быстрота и поворотливость тел!

        О мелочах говорить не хочу — что надо и в бабках

        Толк понимать, и в игре в кости последней не быть:

355 Надобно знать, то ли трижды метнуть, то ли крепко подумать,

        Что принимать на себя, в чем, подчинясь, уступить.

        Если играешь в «разбойников»,[265] будь осмотрительна тоже:

        Пешка, встретясь с двумя, сразу уходит с доски,

        Воин без пары своей и стесненный борьбу продолжает,

360 Вновь повторяя и вновь соревновательный ход.

        Гладкие шарики пусть насыплют в открытую сетку —

        По одному вынимай, не шевеля остальных.

        Есть и такая игра, где столько прочерчено линий,

        Сколько месяцев есть в быстробегущем году;[266]

365 Есть и такая, где каждый выводит по трое шашек,

        А побеждает, кто смог в линию выстроить их.

        Много есть игр, и надо их знать красавице умной.

        Надо играть: за игрой часто родится любовь.

        Но недостаточно быть знатоком бросков и расчетов —

370 Нужно собою владеть, это трудней и важней.

        Мы за игрой забываем себя, раскрываемся в страсти.

        Как на ладони, встает все, что у нас на душе:

        Гнев безобразный встает, и корыстолюбье бушует,

        И начинают кипеть ссоры, обиды и брань;

375 Счет на упреки идет, оглашается криками воздух,

        Каждый обиду свою гневным вверяет богам.

        Запись забыта, все рвутся, божась, к своему и к чужому,

        Слезы текут по щекам, — сам я свидетель тому.

        О, всевышний Юпитер, храни от такого позора

380 Женщин, которые ждут случая вызвать любовь.

        Эти забавы природа оставила женскому полу,

        А для мужчин у нее дар оказался щедрей.

        Им развлеченье — и меч, и диск, и дрот, и оружье,

        И о короткой узде конная рысь по кругам.

385 Вам же, красавицы, нет ни Марсова поля, ни Тибра,

        Ни леденящей воды, льющейся с девственных гор.[267]

        Вместо этого вам — гулять под Помпеевой тенью

        В дни, когда солнцем горит Девы небесной чело;

        Не позабудьте взойти к лавроносному Фебову храму,

390 В память о том, как в зыбях сгинул египетский флот,

        Или туда, где сестра, и жена, и зять полководца

        В честь корабельных побед вывели строй колоннад;[268]

        У алтарей побывайте, где ладан дымится Исиде;

        В трех театрах места ждут вас на самом виду;[269]

395 Теплая кровь пятнает песок ради вашего взгляда,

        И огибает столбы бег раскаленных колес.

        Кто неприметен — безвестен; а разве безвестное любят?

        Много ли пользы в красе, если она не видна?

        Можешь в лирной игре превзойти Амебея с Фамирой[270] —

400 Если не слышат тебя, пользы от этого нет.

        Если б Венеру свою Апеллес не выставил людям[271] —

        Все бы скрывалась она и пенной морской глубине.

        Мы, воспеватели тайн, к чему мы стремимся, поэты?

        Слава, только она — наша заветная цель.

405 В давние дни о поэтах пеклись владыки и боги,

        Песнями хоры гремя, много стяжали наград;

        Было священно величье певцов, и было почтенно

        Имя певцов, и к певцам грудой богатства текли.

        Энний, рожденный в горах Калабрийских, нашел себе право

410 Рядом с тобой, Сципион, место в гробнице обресть.[272]

        Нынче не то: поэтический плющ нигде не в почете,

        Праздностью люди зовут труд для ученых Камен.

        Но и теперь забываем мы сон, труждаясь для славы!

        Скрой «Илиаду» — и где вся твоя слава, Гомер?

415 Скрой Данаю от глаз, чтобы дряхлою стала старухой

        В башне своей, и скажи, где вся ее красота?

        Вам, красавицы, вам нужны многолюдные толпы,

        Нужно чаще ходить там, где теснится народ!

        К целому стаду овец идет за овцою волчица,

420 В целой стае птиц ищет добычи орел.

        Так и свою вы должны красоту показывать всюду,

        Чтобы из многих один вашим поклонником стал.

        Всюду старайся бывать, где есть кому приглянуться,

        Не позабудь ничего, чтобы пленительной быть.

425 Случай — великое дело: держи наготове приманку,

        И на незримый крючок клюнет, где вовсе не ждешь.

        Часто ловцы по лесам понапрасну с собаками рыщут —

        Вдруг неожиданно сам в сети несется олень.

        Разве могла Андромеда питать хоть какую надежду,

430 Что обольстится Персей видом заплаканных глаз?

        Волосы в роспуск и слезы в глазах пленяют нередко —

        Плача о муже, подчас нового мужа найдешь.

        Но избегайте мужчин, что следят за своей красотою,

        Тех, у которых в кудрях лег волосок к волоску!

435 Что они вам говорят, то другим говорили без счета:

        Вечно изменчива в них и непоседлива страсть.

        Как постоянными женщинам быть, если сами мужчины

        Непостояннее их, сами к любовникам льнут?

        Трудно поверить, но верьте. Когда бы поверила Троя

440 Речи Кассандры своей — Трое стоять бы вовек.

        Есть и такие, которым любовь — лишь покров для обмана,

        Чтобы на этом пути прибылей стыдных искать.

        Даже если у них ароматами кудри сияют,

        Даже если башмак тонким глядит язычком,

445 Даже если на них тончайшая тога, и даже

        Если на пальцах у них перстень на перстень надет, —

        Все равно, меж такими, быть может, и самый учтивый —

        Вор, которого жжет страсть по плащу твоему.

        «Это — мое!» — лишась своего, взывают девицы;

450 «Это — мое!» — в ответ грянет им рыночный гул.

        Мирно, Венера, глядишь из-под крытого золотом храма

        В сонме своих Аппиад ты на такие дела.

        Много по Риму имен дурною запятнаны славой —

        С кем поведешься, за тех будешь страдать и сама.

455 Пусть чужая беда в своей вам послужит уроком:

        Не открывайте дверей мужу, в чьем сердце — обман!

        Пусть клянется Тесей, не внимайте ему, кекропиды, —

        Боги, свидетели клятв, к клятвам привыкли таким.

        Ты, Демофонт, подражая отцу, позабыл о Филлиде —

460 Как же теперь, Демофонт, верить обетам твоим?

        За обещанья мужчин обещаньями, жены, платите;

        Ласкою — только за дар: вот ваш устав и закон.

        Женщина может украсть святыни Исидина храма,

        Может у Весты огонь на очаге угасить,

465 Может мужчине подать аконит с растертой цикутой,

        Если, подарки приняв, может в любви отказать!

        Ближе к делу зовет меня дух. Натяни свои вожжи,

        Муза, не то на скаку кони тебя сокрушат!

        Есть для того, чтоб нащупывать брод, восковые таблички:

470 Их для тебя передаст верной служанки рука.

        Перечитай не раз и не два, по словам догадайся,

        То ли притворна любовь, то ли от сердца она.

        Прежде, чем дать свой ответ, помедли, однако недолго:

        От промедленья любовь в любящем станет острей.

475 А отвечая юнцу, не спеши уступать, соглашаясь,

        Но не спеши и давать сразу отказ наотрез.

        Страх внуши и надежду внуши, и при каждой отсрочке

        Пусть в нем надежда растет и убавляется страх.