Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока Страница 33

«Встречаясь с ней, не поднимаю глаз…»

Встречаясь с ней, не поднимаю глаз,Безмолвствую. К чему слова привета?Когда бы не любил ее — отказНавряд ли вызвал отчужденье это.

Но я люблю и нахожу в ответКапризы, своеволие, коварство.Ужели от болезни этой нетНигде на свете верного лекарства?

Какую власть над нами дал господьКрасавицам безбожным и жестоким!В них нет души — всего лишь только плоть.Что ж делать нашим душам одиноким?

На этом свете их любви не ждиИ не надейся даже на свиданье,Обещанное где-то впереди, —В загробном мире сдержит обещанье!

Постигнув это, вывод сделал яЕдинственно разумный и возможный —И сразу изменилась жизнь моя,Рассеялся туманом призрак ложный.

Не любит, любит — ах, не все ль равно?И как могла тревожить эта малость?Я развлекаюсь вволю, пью вино,Не ведая забот, забыв усталость.

Что пользы от бессмысленной любви?Что эта жизнь презренная без денег?Коль ты богат — судьбу благослови,А нищ — мытарствуй, мыкайся, как пленник.

Всего важнее золото — и вотВластителей восславил я по праву,Которые от всех своих щедротЛишь одного не делят с нами — славу.

Ибн Фарадж, благ ее достоин ты.Ты праведен и мудр, ты щедр безмерноИ лишь увидишь скверну нищеты,Как сразу отступает эта скверна.

Все, чем владею, — мириады слов,Которыми тебя я славлю ныне.Хоть не судил мне рок иных даров,Что выше этой дивной благостыни?

Моих стихов чудесное виноТаит в себе усладу и блаженство.Ничто с ним не сравнится — ведь оноЯвляется залогом совершенства.

Так будь же щедр и милостив ко мне,А если ты ответишь мне отказом —Уж лучше бы тогда сгореть в огне,С собою и с нуждой покончив разом!

«Вздыхала ласково, но тут же, спохватясь…»

Вздыхала ласково, но тут же, спохватясь,От страсти собственной мгновенно отреклась,

От слов, которые еще не отзвучали,От клятв, которые давала мне сейчас.

Давно не верю я обетам вероломным,И ласковым речам, и блеску женских глаз.

Она когда-то мне лукаво обещала,Что ночью встретимся и ночь укроет нас.

Я долго ждал тогда, забылся, истомленный,Но только не пришла она и в этот раз…

Что делать мне теперь? Мучительно и горькоЧитать в глазах ее насмешливый отказ.

Ужель, жестокая, она не понимает,Что взор сразил меня и душу мне потряс?

О боже праведный, умножь мои богатства,Чтоб злата у меня не иссякал запас.

Она не устоит перед оружьем этим,И успокоюсь я, победой утолясь.

«Влюблен я в звездочку…»

Влюблен я в звездочку. Любой, ее заметяИ полюбив ее, повержен и убит.

Я знаю, и меня она не пощадит.Смогу ли от нее найти надежный щит.

Или не властен я рассеять чары эти?Сальвато, весельчак, — ужели быть беде?

Блуждаешь, как в бреду, никто не знает — где,Не прикасаешься к напиткам и еде,—

Ты молчаливее, ты всех мрачней на свете!И так ответил я: «Увы, свидетель бог,

Я не стерпел моей тоски, не превозмог.Зачем к ее дверям иль в винный погребок

Теперь влечет меня так властно из мечети?Одна лишь страсть к тебе теперь во мне жива,

Ты вавилонского чудесней волшебства,И музыкой твои мне кажутся слова,

И пенье слышится всегда в твоем привете.А грудь — как яблоки. А нежная щека,

Как мрамор, белая, как мел или мука.Улыбка светлая лукава и сладка.

И зубы, как алмаз. И красота в расцветеКогда б велела ты нам всем, отбросив страх.

Забыть, как нужен пост и всемогущ аллах,—В мечети в тот же миг, в ее пустых стенах

Остался б только тот, кто связан, кто в цепях.Кого крепчайшие опутывают сети.

Что слаще на земле дыханья твоего?Ты госпожа моя, царица, божество.

А кто не верит мне и спорит — я тогоСражаю наповал одним ударом плети.

Зачем же прячешься куда-то от меня?Я изнемог уже от страстного огня…

Когда ж благословит нас бог, соединя,И ниспошлет любви взаимной долголетье?».

«Покинут я — как мой удел суров…»

Покинут я — как мой удел суров!Ни строчки, ни записки, ни ответа…

О, если бы хоть знать, что в мире где-тоНайду тебя, о, если б вера эта,

Что ты опять откликнешься на зов…Ты бросила меня, и сердцу ясно,

Что все мечты бесплодны и напрасны,И лишь тоска со мною ежечасно,

И догореть последний луч готов.Убийственны любви моей мытарства.

О, выслушай без злобы и коварства,Ведь гибну я, — бессильны все лекарства…

Любовь и смерть — страшнее нет врагов.

Ибн аль-Араби

(1165–1240)

«Когда воркует горлинка, не плакать я не в силах…»

Когда воркует горлинка, не плакать я не в силах,Когда воркует горлинка, я в горестях унылых;

И слезы катятся, и я горючих слез не прячу.Когда воркует горлинка, я вместе с нею плачу.

Осиротела горлинка — запричитала тонко;И мать бывает сиротой, похоронив ребенка!

А я на горестной земле за всех сирот печальник.Хоть бессловесна горлинка — я вовсе не молчальник.

Во мне неутомима страсть к той горестной округе,Где бьют ключи и горячи в ночи глаза подруги.

Чей взгляд, метнувшись, наповал влюбленного уложит,Чей взгляд — булат и, как кинжал, вонзиться в сердце может.

Я слезы горькие копил, я знал — настанет жажда,Я в тайнике любовь хранил, боясь охулки каждой.

Но ворон трижды прокричал, и суждена разлука;Расстались мы, и мир узнал, кого терзает мука…

Они умчались, в ночь скача, верблюдов погоняли,И те, поклажу волоча, кричали и стенали.

А я поводьев не рванул, почуяв горечь скачки,А я верблюда повернул, дышавшего в горячке.

Когда любовью ранен ты, тебя убьет разлука.Но если встреча суждена — легка любая мука!

Запомни, порицатель мой: доднесь вовек и нынеОна одна любима мной — и здесь и на чужбине!

О погонщик верблюдов, не надо спешить, постой!Я за вами бреду спозаранку, больной и пустой…

Стой, погонщик! Помедли! Вниманием меня удостой!Богом я заклинаю тебя и любовной своей маетой!

Слабы ноги мои, но душа окрылилась мечтой —Милосердья прошу и молю об услуге простой;

Ведь не может чеканщик узор проковать золотой,Если сбиты чеканы и крив молоточек литой.

Ты в долину сверни, к тем кострам — там их мирный постой.О благая долина! Мне сладостен дым твой густой.

О долина, ты всех собрала, кто мне верный устой,Кто — дыханье мое и души моей жаркий настой!

Я любовь заслужу, коль умру со своей тяготойНа коне ли, в постели иль в сирой степи, как святой.

«Остановись у палаток, развалины обрыдай…»