История Англии - Вильям Ньюбургский Страница 27

Кардинал Кремы тогда поднялся в присутствии королей и прелатов, перед всем множеством собравшегося там клира и народа, и говорил за свою сторону и против своего врага со всей мощью своего гения и своего красноречия. После того, как он закончил, поднялся Вильгельм Павийский, муж наикрасноречивейший, и самым убедительным образом, опроверг каждое его утверждение и полностью опроверг почти каждое слово, произнесенное кардиналом Кремы в защиту своего друга; и сделал это он столь убедительно, что речь того стала казаться путанной и противоречащей его собственным словам. Наконец, в этом поединке, как можно назвать это взаимное препирательство, истинность всего дела стала настолько очевидной, что больше не сомневаясь, оба короля отвергли дело Октавиана, ради того, чтобы вместе со своими королевствами впредь, в предметах относящихся к Богу, повиноваться Александру, как отцу. После отъезда вышеупомянутых схизматиков в замешательстве и с позором, наши государи и прелаты распустили собрание, произнеся перед этим торжественно положение об отлучении мятежников.

Тем временем, папа Александр жил в безопасности на землях короля Сицилии, чьей прочной дружбой он заручился, и ожидал возможности переехать во Францию. Вся Западная империя, за исключением германских провинций, в пасторских делах повиновалась ему. Императору же, из-за однажды возникшей враждебности к частному лицу, о котором он составил дурное мнение, и из-за того, что он считал ниже своего императорского достоинства убедиться в ошибке даже при веских основаниях, потребовалось еще долгое время, чтобы уступить очевидной правде.

Глава 10.

О походе в Тулузу славного графа Барселоны.

Прославленный король Англии Генрих Второй на седьмом году своего царствования повел свою армию в Гасконь, а причиной этого примечательного похода была такая. Граф Пуату, который также являлся и герцогом Аквитании, дед Элеоноры Аквиетанской, королевы сначала Франции, а затем Англии, был человеком такой большой расточительности, что поток его доходов был неспособен обеспечивать его причуды, и вследствие этого он был вынужден занять большую сумму денег у графа Сен-Жиль, человека знатного и богатого, которому он за это заложил благородный город Тулузу, вместе со всем его достоянием, и перед смертью он передал своему сыну задачу выкупить этот залог. Тот также походил на отца в расточительности и также завещал своим наследникам выкупить город, и когда оставил наследницей одну лишь дочь, которая вышла за Людовика, короля Франции, то этот государь притязал на Тулузу по праву своей жены. Хотя графу Сен-Жилю вообще никто не давал никаких прав, все же он полностью подчинил город себе, и выждав удобный момент умиротворил короля женившись на его сестре Констанции, вдове Евстфия, сына короля Стефана, которая после кончины своего супруга вернулась к своему брату, и когда позже состоялся развод между королем и королевой Франции, то вновь возник вопрос о возвращении Тулузу ее законной наследнице, поскольку теперь Элеонора стала женой короля Англии. После отказа графа Сен-Жиль вернуть ее и поручительства короля Франции, подарившего ее ему, король Англии собрал армию со всех своих владений и вторгся на земли Гаскони, и еще он пригласил своих друзей либо последовать за ним, либо встретить его прямо там, и армия его разрослась до неисчислимого множества, а особенно — благодаря графу Барселонскому, вождю великому и могучему, не уступающему самим королям.

И здесь, поскольку предоставляется случай, может быть, стоит кратко рассказать о его более, чем королевском уме и королевском величии. Незадолго до наших времен, славный король Арагонский имея уже нескольких сыновей, благодаря благочестивому побуждению посвятил одного их них Христу в одном монастыре, планируя так, что оставшийся должен будет ему наследовать. Однако, тот, что предназначался в наследники, умер еще при его жизни, а затем, наконец, ушел из жизни и отец. Знать и народ, опасаясь как бы из-за притязаний на наследство его племянников, королевство не было бы разорвано на куски, собрались, и предупреждая надвигающуюся угрозу, без промедлений возвели на престол другого сына, забрав его из монастыря, и организовав правление, они заставили его жениться, чтобы появились дети, которые могли бы наследовать ему, представляя, что неотложность этого дела смягчает все его неприличие и ссылаясь на то, что у нужды нет закона. Наконец, у него родилась единственная дочь, и он правил королевством с похвальной заботой до тех пор, пока его дочь не достигла лет пригодных для брака, и тогда он созвал собрание знати.

Когда они предстали перед ним, вместе с почти всей военной мощью его королевства, он обратился к ним со следующими словами: "Всемогущий Бог простит и вас и меня, мои возлюбленные друзья, я поступил глупо, но вы заставили меня. Но может ли тот, кто уже пал, все же подняться вновь? Если только не вернется опять смертельная нужда, которая как вы говорите не знает закона, чтобы вновь поступить противно закону. Но разве теперь есть причина для этого? Вот у вас есть наследница королевства, рожденная от меня. Пусть для этой юной принцессы будет найдена достойная партия, и таким образом, пусть будет обеспечена безопасность государства. И пусть, вследствие этого, монах вернется в свой монастырь, и в будущем постарается излечить свою раненную совесть". Все пытались отговорить его, но когда им не удалось изменить его благочестивое похвальное намерение, он, в присутствии знати, обручил свою дочь с наиблагороднейшим юношей, сыном графа Барселонского, и передал ему королевство вместе с дочерью, и эта примечательная личность, этот отшельник, презревший мир, не стал больше терзаться угрызениями совести, и получил взамен пурпура рясу и монастырь вместо королевства. После этих событий, они убеждали юношу, что поскольку теперь он владеет королевством, то должен принять и корону и пурпур — знаки королевского достоинства. На это он ответил отказом, сказав: "Поскольку никто из моих предков не носил титула выше графского, то и я — граф по природе: и поэтому, я не лучше и я не желаю быть выше своих праотцов, и поэтому во мне судьба не может преодолеть природу. Я отказываюсь от титула и регалий короля. Впредь, из-за того, что во мне судьба всегда уступает природе, я не отказываюсь от величия и власти над королевством. Вдобавок к этому, если я приму королевские регалии, я превзойду в богатстве и в чести только некоторых королей, зато сейчас, поскольку я имею достояние королевства вместе с королевской властью, ни один граф не сравниться с графом Барселоны. Поэтому, я предпочитаю быть первым графом, чем едва ли седьмым королем". Так и поступил этот превосходный муж, из благородного презрения к королевскому достоинству, то ли споря, то ли шутя, когда его друзья