Сага об исландцах - Стурла Тордарсон Страница 30

Весной епископ посылает к престолу письма со своей печатью и велит запереть престольную церковь; он объявил, что та осквернена человекоубийствами и погребеньями отлученных. Так и поступили. После этого у церковного двора разбили шатер и стали петь мессы там.

Арнор с Сигурдом не желали терпеть того, что церковь простаивает без служб. Они отправились к ней и принудили священников петь в ней: правда, мессы какое-то время не пелись, но уже вскоре были возобновлены все службы, и снова стали хоронить покойников[255].

Горестным и жалким было тогда местное христианство. Некоторые священники избегали петь требы из страха перед Богом, но другие справляли их из страха перед хёвдингами; были и такие, кто делал это по доброй воле. Главная церковь, мать, и несколько ее дочерей с ней, сидели в печали и скверне, но другие дочери забывали о ее горе. Каждый жил, как хотел, и никто не смел ни вмешаться, ни говорить правду[256].

[1209/1210 гг.] Епископ Гудмунд провел зиму на Дымном Холме у Снорри. Весной он выехал оттуда к Хрутову Фьорду и собрался плыть на корабле на север к престолу, или же еще дальше до самых Восточных Фьордов.

Когда об этом узнают Арнор и его присные, они решают, что епископ собрался вернуться на престол; они набирают ополчение и ставят своих людей у тех заводей, где епископ с наибольшей вероятностью мог бы пристать. А сам Арнор намеревается направить свой отряд против епископа, как только узнает, где тот находится.

[1210 г.] Узнав о наборе ополчения, епископ поворачивает вспять и отплывает на корабле к Фьорду Стейнгрима. Там ему становится известно об обычаях, заведенных священниками, и о том, что они служат все службы как на самом престоле, так и в прочих местах. Тогда епископ отлучает всех священников, певших мессы вопреки его воле, и бывших заодно с отлученными от церкви[257]. Летом епископ ездит по Западным Фьордам.

[1210/1211 гг.] А зимой он отправляется на Широкое Жилье к Бергтору сыну Йона[258], и там случаются многие знаменательные события, достойные подробного рассказа, хотя о них в этой книге не сообщается, например, о том, как епископ управился с великаншей, которую местные называли Тюленьей Башкой, и о многом другом[259].

Священники твердо держались заведенного обычая насчет служб, что бы ни говорил на сей счет епископ, а в случае затруднений обращались к монаху Гуннлаугу[260], который слыл благомыслящим мужем и виднейшим из клириков в тамошних округах[261].

[1211 г.] Следующей весной была назначена встреча для примирения епископа с Арнором. Арнор предлагал множество почетных условий, но ни в какую не хотел пускать епископа обратно на престол, если власть того будет простираться дальше надзора за клириками и отправления служб.

Позже летом епископ выезжает с запада с двадцатью людьми и без предупреждения является в Островной Фьорд к Халлю сыну Клеппьярна. Тот оказывает епископу хороший прием, ведь они помирились задолго до этой встречи.

Вот об этом узнают Арнор с присными и набирают ополчение; то же самое делают Халль с епископом. Отряды повстречались, и люди позаботились, чтобы они расстались по-доброму, но никакого примирения заключено не было. Халль с епископом повернули назад — они не хотели нарушать мир. Затем епископ отбыл на север в свои уделы и пел мессы в шатрах, а не в церквях, покуда главная церковь остается неочищенной[262].

26. Послание архиепископа к хёвдингам.

[1211 г.] Вслед за этим пришло письмо от архиепископа Торира[263], гласящее:[264]

«Архиепископ Торир шлет слова сожаления и печали Арнору сыну Туми, Сигурду сыну Орма, Торвальду сыну Гицура, Йону сыну Сигмунда, Халлю сыну Клеппьярна, Снорри сыну Стурлы[265].

Воистину верным кажется нам[266] начать наше письмо и наказ с сожаления и печали, ибо мы должны в равной мере радоваться вашим добрым делам и отвергать неподобные, в соответствии с тем, что говорит апостол Павел: Gaudete cum gaudentibus, et flete cum flentibus[267]. Радуйтесь деяниям тех, кто радует Бога, и плачьте о тех, кто вызывает гнев Божий. А, по словам самого Господа Бога, гневит его всяк, кто гневит его посланников, то есть епископов и священников. Бог говорит своим апостолам:

— Qui vos audit, me audit, qui vos spernit, me spernit[268]. Кто внемлет вам, тот внемлет Мне, а кто брезгует вами, тот брезгует Мной.

Те же слова относятся к нам, ибо они — наши отцы, а мы их сыновья, как говорит propheta[269]:

— Pro patribus nati sunt tibi filii[270].

И проповедуем мы то же учение, которому нас обучили они, и получаем те же награды, что и они, если следуем ему хорошо, и те же кары, что и они, если следуем плохо. Выше сил наша беда, коли мы молча терпим и не наказываем преступления, если мы сотворим нечто гибельное для нашей грешной души, когда Бог потребует ее к себе, ведь далеко не одно и то же самое — вызвать на себя гнев людей, сколь бы могущественны или жестоки они ни были, и прогневать Бога.

Между тем, сюда к нам доходят прискорбные вести о неслыханно жестоких, противных Богу и всем божеским законам притеснениях, коим подвергся епископ Гудмунд, если ход событий именно таков, как рассказывают многие, и неученые люди посмели осудить епископа, в то время как его не вправе судить никто, кроме одного папы и Нас от имени папы, и что он выдворен за пределы своей епархии — деяние, за которое многие поплатятся своими душами, — и что были убиты люди епископа, и в их числе даже некоторые священники — беда, разрешить каковую может один лишь папа, — а другие насильно разлучены с епископом.

Дело ныне зашло столь далеко, что боль нельзя погасить одними посланиями. Мы пытались это сделать, но улучшения не наступало и не наступало из-за маловерия, гордыни и упрямства упорствующих во зле. Когда же мы начинаем выяснять, откуда идет смута, и кто тратит больше сил, чтоб ее разжечь, нежели загасить, кто-то показывает на одних, а другие — на других. И мы не видим поэтому иного решения, кроме как вызвать епископа к себе, и вместе с ним всех тех, кто назван в этом письме. Мы предлагаем всем вам ради послушания перед Богом, освобождения святого христианства,