Сага об исландцах - Стурла Тордарсон Страница 43

Когда епископ услышал это, он, понимая, что Жители Северной Четверти не склонны ко лжи, когда сулят ему дурное, рассудил, что уж лучше отправиться в изгнание, чем обрекать своих людей на смерть[404] и посылать их под оружие врагов. Затем епископ съехал со своего престола и перебрался на Рудный Остров; было это во время поста на йоль. При епископе было много храбрых мужей: Эйнар Белёк, Петр сын Барда, Эйольв сын Кара, Кетиль сын Ингьяльда, Арон сын Хьёрлейва и многие другие[405].

Туми садится теперь со своей свитой на усадьбе в Пригорках, словно это была его вотчина. Какое-то время и те, и другие пристально следят друг за другом, выставляют крепкую стражу и высылают лазутчиков. Так проходит йоль и приближается Сретение.

А на Мессу Бласиуса [3 февраля 1222 г.] разыгралась буря, и стало темно. Тогда с острова выехало три десятка мужчин: поехали все храбрейшие, кроме Петра сына Барда — он не пожелал нападать на своего родича Туми[406]. Епископ просил их не причинять Туми вреда, а лучше отвезти Туми к нему, если они найдут это уместным. Епископ сказал также, что вряд ли весть о них успеет дойти до хутора. [4 февраля 1222 г.] Они плыли на двух кораблях и появились на Пригорках ночью нежданно для всех[407], ибо люди Туми сказали, что ветер с суши посторожит за них. Они знали, что Туми спал в каморке епископа, и поднесли огонь к южной торцовой стене, а с северной стороны сорвали крышу. Они предложили всем, кто хочет получить пощаду, выйти, если им это больше по душе, чем гореть в доме.

Туми и его люди, посовещавшись, решили выйти и не допускать того, чтобы хутор сгорел.

Всех, кто был в доме, вытащили наружу.

Они долго продержали Туми на дворе, ибо часть людей говорила, что его надо помиловать. За это время он очень озяб; он подал голос и просил не изводить его, ведь, может статься, — сказал он, — кое-кто из них решит, что дрожит он от страха. Тут многие стали хвалить его мужество и говорить, что его надо помиловать. Эйнар Белёк сказал, что Туми не так распорядился годордами к северу от пустоши, чтоб его можно было оставить в живых. И он сам убил Туми, ибо других желающих не нашлось. Там также были убиты двое других людей, Торгейр сын Стейнгрима и Бергтор сын Одди. Двоим, — Йону сыну Торда и Халльдору сыну Класи — отрубили по ноге. А всем остальным дали пощаду[408]. После этого люди епископа уехали. А домочадцы потушили огонь.

Провожатые Туми собрались вместе и поехали в погоню за людьми епископа, а те бежали от них, что есть сил. Они видели друг друга, и прежде чем люди епископа добрались до кораблей, были отдельные стычки. Один из людей епископа отстал; его убили двумя ночами позже, имя его было Йон. Другой, по имени Торарин, умер от холода[409].

Эйнар и его спутники вернулись на остров, и епископ дурно отозвался об их поездке, поскольку они убили Туми вместо того, чтобы привезти того к нему[410]. Они отвечали, что случившегося не изменишь (Þeir kváðu þar sagt allt um). Епископ сидит на Рудном Острове до конца Пасхи. Там, на острове, Эйнар Белёк скончался от кровотечения из носу[411]. А после Пасхи епископ отъехал дальше на север, на Гримов Остров.

43. Убийство Хавра Управителя на Вороньем Ущелье[412].

У Сигхвата сына Стурлы было очень много завистников, первое время после того, как он поселился в Островном Фьорде. Но чем дольше он жил там, тем более он нравился большинству бондов.

В то время Ингибьёрг, дочь Гудмунда Драгоценного, проживала на Вороньем Ущелье вместе с их сыновьями от Халля. Вместе с ней хутором управлял человек по имени Хавр. Он был брат Эйнара Белька, который убил Туми, сына Сигхвата. Между их хутором и Почвой была вражда. Жителям Вороньего Ущелья казалось, что Сигхват во многом сидит на почестях, которые получал Халль, пока был жив. А те, кто не был друзьями Сигхвата, говорили, будто он внес дурную лепту в распри между Кальвом сыном Гутторма и Халлем.

Как-то раз Сигхвату случилось выйти на свое поле, неподалеку от хутора. Он был в плаще, а на голову накинул капюшон. Он увидел, как к хутору скачут трое мужчин в полном вооружении, и признал Хавра. Он пошел в их сторону и сбросил рукой капюшон. Хавр и его спутники подъехали к ограде выгона, и приветствий друг другу не было.

Хавр спросил:

— Отчего у годи так мало народа?

— Я не знал, что мне понадобится поддержка, — говорит Сигхват.

Хавр и его спутники какое-то время пристально в него вглядывались, а потом повернули прочь; Сигхват же пошел домой.

Одного человека звали Гуннар Горсть. Он был очень сильный муж и подолгу жил на Гримовом Острове. Он нанялся работником на Воронье Ущелье. Некоторые люди рассказывают, что Хавр обманул Гуннара, а другие говорят, будто он придержал его плату. Гуннар по этому случаю обратился к Сигхвату. А тот сказал, что дело его не касается, и отослал к Халльдоре — она была с Гуннаром в родстве. Люди не знают, о чем они толковали, но только той зимой Гуннар разъезжал по округе и останавливался то тут, то там.

В последний день месяца гои, когда до начала Пасхи оставалось три недели, на Вороньем Ущелье случилось такое событие, что туда пришел ночевать Йон сын Бирны. Он не имел своего жилья и работал на Столбовых Амбарах. На хуторе находился также Хёскульд сын Гуннара; было это следующей зимой после того, как он убил священника Эгмунда и его сына Гуннстейна[413]. Им с Йоном отвели одну кровать, дальше вглубь от скамьи, а напротив, на другой кровати с наголовниками, лежал Хавр Управитель. У него был хороший сторожевой пес, который всегда лежал у его кровати. Однажды ночью пес пропал, и его так и не нашли.

Хавр каждую ночь ходил в церковь на молитву. И после того, как он пришел назад, и какое-то время лежал тихо, Хёскульд с товарищами услышали хрип с его стороны, Они