Джон Мильтон - Потерянный рай. Стихотворения. Самсон-борец Страница 6

Совершенно очевидно, что гуманизм Мильтона приходит в противоречие с религиозным учением, и это противоречие пронизывает всю поэму о Рае, потерянном людьми. Искренняя вера Мильтона в существование божества, создавшего мир, все время сталкивается с не менее горячим стремлением поэта утвердить свободу мысли, право человека на самостоятельное постижение законов жизни. Вспомним, с каким почтением относился Мильтон к Галилею, ученому, посмевшему пойти наперекор церковникам, и станет ясно, что вера поэта выходила за рамки догматизма, что его великое творение — гимн не Богу, а Человеку.

Изгнание из Эдема лишает человека вечного блаженства. Отныне его жизнь становится тяжкой. Но Адам, принявший и на себя бремя вины, павшей на Еву, не страшится тех испытаний, которые предстоят ему и всем людям. Его образ несомненно героичен, и Мильтону принадлежит важная заслуга в истории литературы и нравственного развития человечества. Герои всех предшествующих эпических поэм были воителями. Мильтон создал образ героя, видящего смысл жизни в труде. Уже в Эдеме он прославляет эту черту своего героя, но и лишившись райской жизни, Адам остается верен мысли, что труд есть главное назначение человека.

Идея Мильтона выражает новые нравственные устремления, возникшие в эпоху подъема буржуазного общества. Труд и плодотворная деятельность противопоставлялись пуританской буржуазией праздности и паразитизму дворянства. Исторически условия сложились так, что идея труда, как и все другое в идеологии пуританства, получала религиозную окраску, ибо труд должен был послужить искуплением «первородного греха» человечества. В перспективе исторического развития важна, однако, не оболочка, а сущность выраженного Мильтоном. Пройдет немногим больше полувека, и идея Мильтона получит живое воплощение в другом художественном образе — в Робинзоне Крузо, первом герое-труженике мировой литературы (кстати сказать, тоже очень набожном, и притом в пуританском духе).

Мильтон не ограничился двумя мотивами, составляющими основу сюжета поэмы, — восстанием Сатаны и грехопадением первых людей. Он расширил рамки произведения, введя в него «видение» о будущем человечества. Напутствуя Адама и Еву, покидающих Эдем, архангел Михаил показывает им картину жизни человечества после того, как оно лишилось райских благ. Оставаясь в пределах библейских же легенд, Мильтон в сущности развивает здесь цельную философию истории, и итог ее может быть сформулирован не менее сурово, чем это сделает через несколько десятилетий другой английский писатель — Джонатан Свифт, а столетие спустя французский просветитель Вольтер. Для Мильтона, как и для них, история — цепь стихийных бедствий и общественных несчастий, войн, разрушений, бесчеловечных истреблений людей друг другом, тирании и произвола. Как жить человеку в таком страшном мире? Мы уже знаем ответ Мильтона — работать для себя и на благо других, то есть, говоря словами Вольтера, «возделывать свой сад». К этому Мильтон добавляет свой кодекс нравственности, основу которого составляет идея любви как главного закона человеческой морали. В отличие от просветителей XVIII века, которые были вольнодумцами, а иные даже атеистами, Мильтон еще облекает свою философию в религиозные формы, но это не должно затемнить для нас того факта, что Мильтон был ближайшим предшественником просветителей как в своей защите прав разума и стремления к знанию, так и в утверждении идей свободы и гуманности.

«Потерянный Рай» свидетельствует о двойственном отношении Мильтона к проблеме восстания. Как мы знаем, он сам был деятельным участником английской буржуазной революции и одним из ее пламенных идеологов. Опыт диктатуры Кромвеля вынудил Мильтона пересмотреть свои взгляды. Оставаясь последовательным противником дворянско-монархического строя, Мильтон пришел к выводу, что создание новых форм общественного устройства не может ограничиться политическим переворотом, ибо он не решает некоторых существенных, по его мнению, задач. Предвосхищая и в этом философию Просвещения, Мильтон утверждает необходимость всесторонней общественно-воспитательной деятельности для подготовки людей к иным формам жизни, основанным на разуме, справедливости и добродетели. Это получило выражение в следующем большом поэтическом произведении Мильтона — «Возвращенный Рай».

Образ Христа появляется впервые в юношеской поэзии Мильтона, затем в «Потерянном Рае», и в обоих случаях поэт ищет в нем не божественное, а возвышенно-человеческое начало. В «Возвращенном Рае» Христос — главный герой. Основу сюжета составляет искушение, которому Сатана подвергает Христа. Как некогда Комос в ранней пьесе-маске рисовал перед девой радости чувственных наслаждений, так теперь Сатана искушает Христа всеми мирскими благами, доступными человеку: он предлагает ему власть, могущество, богатство, но, конечно, за счет добродетели. Христос отвергает все эти блага во имя добра, истины и справедливости. Мильтон делает своего героя воплощением высших нравственных идеалов. Его Христос — враг всякой тирании. С потерей свободы, считает он, гибнет добродетель и торжествуют пороки, причем нравственное падение охватывает как властителей, так и подданных.

Мильтон позволил себе наделить Христа чертами собственной личности. Вот, например, что рассказывает о себе Христос в «Возвращенном Рае»:

…Будучи ребенком, не любилЯ детских игр, мой ум стремился к знанью,К общественному счастию и благу.

(Перевод О. Чюминой)

Это не вяжется с ортодоксальным религиозным взглядом на личность Христа, но зато в полной мере соответствует тому, что мы знаем о Мильтоне. Его Христос движим ясно выраженными политическими стремлениями —

Изгнать навек насилие и, правдеСвободу дав, восстановить раве́нство.

Если в образе Сатаны отразился мятежный дух самого Мильтона, в образе Адама — его стоическая непреклонность в борьбе за жизнь, достойную человека, то фигура Христа воплощает стремление к истине и желание просветить людей. «Возвращенный Рай» недвусмысленно выражает разочарование не в революции, а в людях, которые, ненадолго вкусив свободы, легко примирились с возвращением деспотической власти. Мильтона не могло не потрясти то, что возвращение Стюартов было встречено чуть ли не всеобщим ликованием. Отсюда возникает сознание поэта в необходимости —

Сердца людей словами покорятьИ вразумлять заблудшие их души,Которые не знают, что творят.

(Перевод О. Чюминой)

Означает ли это полный отказ Мильтона от прямой борьбы? Ответ на эта дает его последнее замечательное творение — драматическая поэма «Самсон-борец».

В этом произведении несомненны некоторые личные мотивы. В образе Далилы не могли не отразиться переживания Мильтона, связанные с его первой женой-роялисткой, но более непосредственная аналогия между положением Самсона и самого Мильтона, слепого и оставленного в живых из милости торжествующими врагами. Образ Самсона говорит о том, что Мильтон стремился не только к тому, чтобы открыть глаза народу, просветить и вразумить людей, но был бы не прочь воздать возмездие вернувшимся к власти дворянам при помощи силы, если бы такая нашлась.

Три великих творения, созданных Мильтоном в последние годы жизни, значительны не только идеями, свидетельствующими о том, что Мильтон был передовым человеком своего времени, страстным борцом за обновление жизни на истинно благородных началах. Мильтон — поэт одной из первых революций нового времени, отразивший ее во всей сложности и противоречивости, присущей ей. Ее иллюзии и разочарования, ее страсти и разум получили в его творчестве могучее поэтическое воплощение.

Поэзия Мильтона всегда отличалась возвышенностью, в последних произведениях она достигла монументальности, подобной той, которая была свойственна величественным храмам стиля барокко. «Потерянный Рай», как соборы барокко, сохраняет классический каркас, но строение причудливо усложнено украшениями. Неторопливая повествовательная манера сочетается с многокрасочными описаниями. Речь автора картинна, а речи персонажей — возвышенно-риторичны.

В «Самсоне-борце» Мильтон сделал то, чего не делал еще ни один из авторов нового времени, прибегавших к драматической форме. Для всех драматургов эпохи Шекспира (и для него самого) исходной формой драмы была римская трагедия в манере Сенеки. Мильтон первым в Англии взял за образец греческую трагедию. Менее сложная по построению действия, чем трагедия Шекспира и его современников, трагедия Мильтона стала образцом лирической драмы, и нетрудно увидеть, насколько обязаны примеру Мильтона Байрон в «Каине» и Шелли в «Освобожденном Прометее».