Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро - де Гонгора Луис Страница 60

LX 2510На холм по склону граф Гильом взлетел. Гугон Немецкий с ним заводит речь: «Кто ты такой, скажи по правде мне, И отчего настолько осмелел, Что надо мною взять мечтаешь верх?» 2515Ответил граф: «Мне лгать расчета нет: Что я зовусь Гильом — известно всем. Граф Эмери Нарбоннский — мой отец. Признаюсь и в другом: затем я здесь, Чтоб доказал тебе мой острый меч, 2520Что Рим есть достоянье и удел Того, кто в Сен-Дени приял венец, В чем усомнясь, пал от руки моей Араб Корсольт на атом же холме, Хотя бойца сильней не видел свет. 2525В бою он кончик носа мне отсек». Гугон бы отдал весь Париж теперь, Лишь бы убраться подобру отсель, И с графом он повел такую речь: «Коль ты — Гильом, прославленный везде, 2530А Эмери Нарбоннский — твой отец, Не лучше ли нам будет дружбу свесть И Римом сообща с тобой владеть?» «Трус, — молвил граф, — срази тебя творец! Не проповедь пришел читать я днесь. 2535Сеньеру я не изменю вовек, Скорей на части дам себя рассечь». Едва с ума не свел Гугона гнев. «Клянусь святым Петром, — он заревел,— Ты мнишь, что сбить с тебя боюсь я спесь! 2540Знай, вновь бросаю вызов я тебе». «А я тебе!» — воскликнул граф в ответ. На столько, что не долететь стреле, Разъехались противники затем, Стальным щитом прикрыли грудь себе — 2545Не на живот им биться, а на смерть. Пришпоривают рыцари коней, Несутся вскачь, копье наперевес, Удар наносят в щит что силы есть. Щиты расселись, громко зазвенев, 2550Но копья не смогли броню задеть — Сломались древки, как простая жердь, Обломки всё усеяли окрест. Единоборцы стали вдвое злей, Сошлись щитом к щиту, броня к броне, 2555То метят в грудь, то бьют по голове. Трещит на каждом от ударов шлем, Рекою кровь и пот стекают с тел — Не разберешь, где конь, где человек. Упали кони — слишком бой свиреп, 2560А рыцари вскочили поскорей — Опять на локте щит, клинок в руке. Да, трудно было б их друзьями счесть! LXI С земли вскочил Гильом, лихой воитель, Воззвал смиренно к богу и пречистой: 2565«Мария пресвятая, помоги мне: Впервые нынче из седла я выбит». Гугон Немецкий графу гордо кинул: «Гроша, Гильом, не стоишь ты отныне. За мной все земли и твердыни Рима — 2570Владеть не будет ваш Людовик ими». «Трус, — молвил граф, — срази тебя Спаситель! Тем, кто сюда сбирает пилигримов, Клянусь тебе, что день еще не минет, А уж за жизнь твою не поручится 2575Никто одним безаном [328]в этом мире». Стальной свой Жуайёз рукой он стиснул, Проворно отразил им вражий выпад И угодил Гугону в шлем так сильно, Что все каменья из него повышиб. 2580Спас лишь кольчужный капюшон спесивца, Не то бы тут же он лишился жизни. Скользнул клинок до пояса и ниже, Так, что на протяженье локтя с лишним Отстала плоть и кости обнажились. 2585«Пустил тебе я кровь! — Гильом воскликнул.— Как мой булат остер — теперь ты видишь». В ответ Гугон Немецкий гордо кинул: «Да поразит тебя, Гильом, всевышний! Меня лишь поцарапал — не сломил ты, 2590А мяса у меня и так избыток. Но тем, кого здесь пилигримы ищут, Клянусь тебе, что день еще не минет, Как я за рану заплачу сторицей». Свой меч стальной Гугон рукою стиснул, 2595Проворно отразил им вражий выпад И угодил Гильому в шлем так сильно, Что все каменья из него повышиб. Не будь в кольчужном капюшоне рыцарь, Граф Эмери в тот день лишился б сына. 2600Но рассудил иначе вседержитель: Гугону прыть его лишь повредила — Меч от удара выпал из десницы. Второй клинок Гугон из ножен вынул. Увидел это граф, с насмешкой хмыкнул, 2605Стальной свой Жуайёз рукою стиснул, Его на шлем врага обрушил с силой, Но сталь в плечо Гугону угодила, Грудь рассекла и в сердце углубилась. Гугон качнулся, граф клинок свой вырвал, 2610А так как дело было возле Тибра, Скатился в реку труп и в волнах скрылся — Его на дно доспехи потащили. Так никогда он больше и не выплыл. Граф крикнул: «Монжуа! Сражен противник. 2615Бог и святой Денис за нас вступились. Счет с этим за Людовика свели мы». Вскочил на Алиона победитель. Взял Клиневана в повод [329]— конь-то дивный — И без задержки в лагерь возвратился. 2620Смельчак Бертран навстречу дяде вышел, К нему Людовик присоединился. Гелен с Готье немало слез пролили: За родича им столь же страшно было Лишь в день, когда Гильом с Корсольтом бился. 2625«Ах, дядя, неужели впрямь вы живы?» «Жив, — граф ответил. — Спас меня зиждитель. Бертран, не стану от тебя таиться: Вот конь тебе, чтоб не был ты в обиде На то, что я — не ты с врагом сразился». 2630Сказал Бертран: «Большое вам спасибо». Меж тем объяли страх и ужас римлян. Твердят они: «Мы глупо поступили. Пал и в куски изрублен наш властитель. Одно нам остается — покориться. 2635Пойдем упросим, чтоб нас пощадили». «Идем скорей», — весь город согласился. Кресты они выносят золотые, Молитвенники,  ладонки,  кадила, И мощи чудотворные, и миро. 2640Ворота городские растворились, И в Рим вступил законный повелитель.