Нарты. Адыгский эпос - Автор Неизвестен Страница 57

— Мы ведь уговорились, что ты не будешь сер диться! — сказал иныж и, вырезав из спины пастуха три ремня, отпустил его.

Когда старший брат Куйцука, согнувшись, шел домой, поглядела в его сторону жена среднего брата и сказала мужу:

— Вон старший идет, заработанное добро насилу тащит, а ты дома сидишь!

Тогда и средний брат, взяв с собой единственного своего козла, отправился в путь. Он также нанялся к иныжу в батраки и, как старший брат, вернулся домой согнувшись, потому что злой и хитрый иныж вырезал у него из спины три ремня.

А жена Куйцука, покосившись в его сторону, сказала мужу:

— Вот средний брат идет, добро насилу тащит! А ты дома сидишь!

Тогда, взяв с собой единственного своего козла, вышел из дома Куйцук. Встретив иныжа, пахавшего на трех черных быках, он, по примеру старших братьев, нанялся к нему.

— Если проработаешь не сердясь до тех пор, поку да кукушка закукует, — получишь быка. Рассердишь ся — вырежу у тебя три ремня из спины. А если я рассер жусь, то и тогда получишь у меня быка, — сказал иныж.

Когда Куйцук выпряг быков из арбы и вошел в дом, иныж снимал с очага котел со сваренным козлом Куйцука.

— Возьми скамью не деревянную, не каменную, не глиняную и садись за стол, — сказал иныж, принявшись есть козлятину.

Куйцук не долго думая снял с головы шапку и уселся на нее. Пока иныж проглатывал кусок, Куйцук — три. Так съели они козла.

— Знатно пообедали! Надо было побольше при гнать таких козлов, чтобы каждый день съедать по од ному, — сказал иныж, утирая рот.

— Сколько было, столько и пригнал! — спокойно ответил Куйцук, а иныж промолчал.

На другой день надо было сеять.

— Как будете переезжать через реку, станьте на середине и не трогайтесь с места, — приказал иныж своим черным быкам. — Куйцук рассердится и придет ко мне браниться.

Взвалил он на арбу два полных мешка проса и послал Куйцука сеять. Когда переезжали через реку, быки дошли до середины и стали пить воду. Как ни подгонял их Куйцук, они не трогались с места.

— Глупый иныж перегрузил передок арбы и натер шею быкам, — сказал Куйцук. Он переложил мешки с просом назад и сам уселся на них. От этого ярмо так сдавило шею быкам, что они, едва не задохнувшись, поспешили тронуться в путь.

Куйцук посеял просо и к вечеру вернулся домой.

Черные быки рассказали иныжу, что сделал с ними Куйцук: в те времена люди и животные понимали друг друга.

На другой день иныж послал батрака в лес нарубить дров, а сам приказал быкам:

— Как будете подыматься с дровами в гору, станьте и не трогайтесь с места: Куйцук рассердится и прибежит ко мне браниться!

Куйцук нарубил дров и нагрузил арбу. Быки дошли до середины горы и — ни с места! Куйцук оставил их в покое и развалился на горном склоне, глядя в небо. В это время пролетал косяк журавлей. Куйцук закричал во все горло:

— Эй, журавли, журавли, там у нас на дворе стоит старая корова. Когда она отелится, когда теленок выра стет в быка, а из непосеянной конопли сплетут верев ку, — тогда мы пригоним быка и втащим арбу на гору!

Испугались черные быки: "Уж не хочет ли он, чтобы мы здесь издохли?" — и поскорее потянули арбу.

Когда Куйцук въехал во двор, быки рассказали иныжу, как было дело.

Новый батрак пришелся иныжу не ко двору. На следующий день он посадил свою одноглазую мать на дерево, чтоб она закуковала кукушкой: иныжу хотелось поскорее избавиться от своего работника.

Куйцук сшиб ее с дерева колом, и она упала замертво.

— Из-за тебя я осиротел! — закричал иныж, вы скочив из дому.

— Я подумал, что это кукушка закуковала раньше времени, и потому запустил в нее колом! Стоит ли сер диться из-за таких пустяков! — сказал Куйцук.

— Я не сержусь! — отвечал иныж.

Мать иныжа понесли на кладбище. Пришлось подтесать крышку гроба, а Куйцук нарочно не захватил из дому топора. Иныж послал за ним Куйцука, а тот посидел за оградой кладбища и вернулся, уверяя, будто жена иныжа отказалась дать топор.

— Топором бы ее по лбу! Прошибить бы ей баш ку! — сказал иныж. — Ступай возьми сам под лавкой!

Куйцук вошел в дом, достал из-под лавки топор, и, проломив голову жене иныжа, вернулся на кладбище.

Гроб заколотили, опустили в могилу и засыпали землей. Народ стал расходиться по домам.

— Эй, не расходитесь! — закричал Куйцук.

— Что еще случилось? — спросил встревоженный иныж.

— Ты сказал, — нужно проломить ей башку. Я так и поступил! — ответил Куйцук.

— Ты сделал меня несчастным, жену и мать во гнал в могилу! Ты — нечистая сила! — закричал иныж.

— Неужели ты сердишься из-за такой малости? — промолвил Куйцук.

— Нет, не сержусь, — сказал иныж и похоронил жену.

Черные быки иныжа вывалялись в грязи.

— Эй, Куйцук, ступай хорошенько вычисти бы ков! — приказал иныж своему батраку.

Куйцук, наточив нож, погнал быков к речке и прирезал, а мясо промыл водой и завернул в шкуры.

— Сходим — быков привезем! — обратился он к иныжу.

— А разве они не могут притти сами? — удивился иныж.

— Ты велел мне их вычистить. Вот я и вычистил снаружи и изнутри, — объяснил Куйцук и добавил: — Уж не сердишься ли ты?

— Нет, не сержусь, — сказал иныж и пошел при везти быков.

Вечером к нему приехал в гости другой иныж. Хозяин послал Куйцука в овчарню:

— Ступай прирежь барана, который закидывает голову.

Куйцук вошел в овчарню и крикнул:

— Эй, кто из вас закидывает голову?

Все бараны задрали головы. Каждому известно, что если в овчарню войдет человек и скажет слово, бараны поднимут головы.

Куйцук прирезал все стадо и одну тушу приволок домой.

— Теперь сходим за остальными, — обратился к иныжу Куйцук.

— Я же тебе велел прирезать только того барана, который закидывает голову, — сказал иныж.

— Это верно! Но когда я вошел в овчарню и крик нул: "Эй, кто из вас закидывает голову?" — все задрали головы. Вот и пришлось всех прирезать, — объяснил Куйцук.

— Ты лишил меня скота: быков прирезал, баранов прикоцчил! — закричал иныж.

— Из-за такой малости ты на меня сердишься? — спросил Куйцук.

— Нет, не сержусь! — ответил иныж:

Гостя накормили бараниной и проводили в дорогу. Уже стемнело. На дворе не было скота, а в доме, кроме иныжа и Куйцука, ни живой души не осталось. Иныж, сидя у очага, копался в золе и так чихнул, что Куйцука забросило на чердак. Куйцук стал барахтаться на чердаке.

— Эй, что ты там делаешь? — спросил иныж.

А Куйцук ему в ответ:

— Хочу расправиться с тобой по-свойски за то, что ты съел моего козла. Вот только закрою окна и двери, чтоб ты не убежал!

Иныж, слыша такие слова, бросился бежать.

Куйцук пустился вдогонку, крича:

— Держите его!

Откуда ни возьмись — лисица. Бросилась она иныжу наперерез и окликает его:

— Эй, глупый, остановись! Разве такой малыш тебя одолеет?

— Милая лисичка, — закричал Куйцук, — уговори его остановиться, тогда уж он живым не уйдет из моих рук!

Слыша такие слова, иныж пустился бежать еще быстрее и больше не вернулся в свой дом.

Так все добро иныжа досталось пастуху Куйцуку.

Куйцук и разбойники-иныжи

За рекой, у опушки леса поселились иныжи-разбойники. Вскоре пешеходные тропы вокруг разбойничьего жилья поросли бурьяном. Совершая набеги на селенье нартов, злобные иныжи уводили в рабство людей и угоняли скот.

Нарты знали, что иныжи хоть и не очень умны, зато так сильны, что ударом ладони сплющивают в лепешку всадника вместе с его конем.

Когда вовсе не стало житья от разбойников, конный отряд нартов вступил с ними в неравную борьбу. Но в скором времени конь предводителя прискакал обратно без своего седока. Его хозяин, чуть живой, ползком добрался до нартского селения. Одежда на нем повисла клочьями. Кроме него, не вернулся ни один всадник.

Снова нарты пошли на иныжей и снова были разбиты. Не более половины воинов возвратилось домой.