Павел Рубинин - Всё простое – правда… Афоризмы и размышления Петра Леонидовича Капицы, его любимые притчи, поучительные истории, анекдоты Страница 4

Излишняя скромность – это еще больший недостаток, чем излишняя самоуверенность.

Свое место в стране должны создать себе сами ученые, а не ждать, пока кто-то придет и все для них сделает.

[Когда я] разговариваю с разными учеными, меня по-прежнему удивляют заявления многих из них: «Вам столько дают, вы, конечно, легко все можете делать…» и прочее, и прочее. Как будто у нас со всеми ними, так сказать, не были одинаковые начальные шансы, когда мы начинали работать. Как будто все, чего я достиг, упало как дар небесный и я не потратил черт знает сколько сил и нервов на все, чего я достиг. Люди – мерзавцы в этом отношении: они считают, что жизнь как-то несправедлива к ним, что все кругом виноваты, кроме [них] самих. Но ведь для чего существует борьба, как не [для того, чтобы] применять окружающие условия к тому, чтобы развивать свои способности и создавать себе условия [для] работы?

Ученые должны стараться занимать передовые места в развитии нашей культуры и не мямлить, что «у нас есть что-то более важное». Это уже дело руководителей – разбираться, что самое важное и сколько внимания можно уделить науке, технике и прочему. Но дело ученого – искать свое место в стране и в новом строе и не ждать, пока ему укажут, что ему делать.

Люди делятся на три категории. Одни идут впереди и тратят все силы, чтобы двигать науку, культуру и человечество вперед, – это прогрессивные люди. Другие, и их большинство, идут рядом с прогрессом, сбоку; они не мешают и не помогают. И наконец, есть люди, которые стоят позади и придерживают культуру, – это консервативные люди, трусливые и без воображения.

Тем, которые идут впереди, приходится тяжелее всего, они прокладывают новые пути для прогресса, на них сыплются всевозможные испытания судьбы. …Спрашивается, почему есть такие люди, которые выбирают этот путь, и что заставляет их идти впереди, когда приятнее и спокойнее идти сбоку, если не тащиться сзади?

Мне лично думается, что есть две причины. Умный человек не может не быть прогрессивным. Быть прогрессивным, понимать новое и то, к чему оно ведет, может только умный человек, наделенный смелостью и воображением. Но этого недостаточно. Надо еще иметь темперамент борца. Когда ум соединяется с темпераментом, человек становится поистине прогрессивным.

В науке, на определенном этапе развития новых фундаментальных представлений, эрудиция не является той основной чертой, которая позволяет ученому решать задачу. Тут главное – воображение, конкретное мышление и в основном смелость. Острое логическое мышление, особенно свойственное математикам, при постулировании новых основ скорее мешает, поскольку оно сковывает воображение.

Конечно, научная истина всегда пробьет себе путь в жизнь, но будет этот путь скорым и более прямым, зависит от людей, а не от истины.

Лидерство в науке имеет свою, совершенно особую специфику. Приведу такое сравнение. Идет по морю караван судов: одно судно идет впереди, второе только немного отстает от него. Но лидерство в науке – это не караван судов, идущих в открытом море, но караван судов, идущих во льду, где переднее судно должно прокладывать путь, разбивая лед. Оно должно быть наиболее сильным и должно выбирать правильный путь. И хотя разрыв между первым и вторым судном небольшой, но значение и ценность работы переднего судна совершенно иные.

Сильные натуры предпочитают идти новыми путями, вместо того чтобы следовать спокойными, проторенными дорожками.

Жизнь показывает, что надо много перепробовать, прежде чем добьешься чего-нибудь. Поэтому главное условие [успешной научной] работы – это очень высокие темпы. Только когда обеспечена возможность перепробовать много различных путей, ведущих к решению проблемы, скорее нападаешь на правильный.

В научной работе нельзя терять скорость. Это как с аэропланом: потеряешь скорость – он падает.

Один из главнейших принципов всякой успешной борьбы, где бы она ни происходила – на арене, в лаборатории, на фронте и т. д., – это «быстрота и натиск» и связанные с ними смелость и решительность.

Самое плохое, когда люди в деле не уверены, мямлят и не действуют быстро и четко. …Быстрота действий в науке решает почти все.

Для новаторства нужны масштабы, мощь, решительность, доверие. Нельзя мямлить и предаваться рефлексии.

Так как наука есть высшая ступень интеллектуального труда, требующая очень внимательного отношения к себе, то она может быть исковеркана в руках сановника, милостиво снисходящего до разговора с ученым.

Нет ничего более тормозящего здоровое развитие, чем руководство [со стороны] менее квалифицированных людей более квалифицированными. В особенности это справедливо в [отношении] развития науки.

Когда меня вызвали на совещание, то не позаботились заказать мне пропуск в Кремль. Когда же я пришел в будку, то телефон был занят, и мне пришлось ждать. Это показалось мне символичным: у нас наука еще сидит в проходной и ждет, пока ей дадут пропуск к ведущим местам. Ведь только тогда ученый может успешно и хорошо работать, когда он чувствует уважение к себе.

Трагедия нашего правительства [в том], что, как и у большинства правительств мира, наука выше их [понимания]. Они не умеют отличать знахарей от докторов, шарлатанов от изобретателей, фокусников и черных магов от ученых.

На Западе люди давно поняли, что человека, которого «игре природы» было угодно сделать ученым, надо поставить в такие условия, чтобы эта «игра природы» была полностью использована и он работал продуктивно. У нас до такой простой истины утилитаризма еще не дошли. …Ведь занимаются люди вопросом ухода за коровой: сколько ей надо гулять, сколько есть, чтобы она давала много молока. Почему же не поставить вопрос, как ухаживать за ученым, чтобы он работал с полной отдачей? Наши [руководители] скорее займутся коровой – это им понятнее, чем ученый.

Атмосфера доброжелательства для развития любого вида творчества важнее всех материальных благ.

Возникает вопрос, определяется ли положение гражданина в стране только его политическим весом? Ведь было время, когда рядом с императором стоял патриарх, тогда церковь была носителем культуры. Церковь отживает, патриархи вышли в тираж, но стране без идейных руководителей не обойтись… Рано или поздно придется поднять ученых до «патриарших» чинов… Без этого патриаршего положения ученого страна самостоятельно культурно расти не может – это еще Бэкон заметил в своей «Новой Атлантиде».

Организовать в стране эффективную научную работу – задача значительно более трудная, чем организация обороны и армии.

Первое условие преуспевания науки – это безукоризненное снабжение. Ведь и человек, как бы ни был он умен, если его не кормить, подохнет. Науке для ее здоровья необходимо скромное по размерам, но разнообразное питание, а главное – поданное в срок, вовремя.

Требовать он нашего ученого первоклассной работы при таком состоянии снабжения так же логично, как требовать от голого человека, чтобы он имел элегантный вид.

Самое ценное в науке, что и составляет основу большой науки, не может планироваться, поскольку оно достигается творческим процессом, успех которого определяется талантом ученого.

Всякая […] попытка учитывать и оценивать производительность научной работы, по существу, сводится к условной бухгалтерии, не имеющей никакой ценности и значения. Учитывать, конечно, можно все, но иногда учет бывает просто никому не нужным коллекционированием чисел. Учитывать ценность научной работы так же нелепо и никчемно, как учитывать расходы на краски, полотно, кисти, моделей, этюды для картины художника. Если картина плохая, то, конечно, это выброшенные деньги. Если это произведение Рафаэля, то кому интересно знать, сколько было истрачено на белила или как он расплачивался со своими моделями. Главная ценность – это творческая сила, способность художника. А как ее оценить рублями? Только при массовом производстве олеографий цена бумаги играет роль. Но разве это искусство?