Неизвестен Автор - Сборник юмора из сетей Страница 42

- А в чем? - спросил Борменталь, чуть прибавляя звук.

- В том, что он - Президент, - ответил Василий.

- Да что ты о нем знаешь?! - воскликнул Борменталь.

- Президент сползает вправо, - добавила Марина. - Он не оправдывает ожиданий демократов.

- Опять! - с тоской протянула Алена.

- Вася, а сколько тебе лет? - вкрадчиво спросил Борменталь.

- Пять, - сказал Василий.

- Так вот, мы пять лет наблюдаем этого человека, - Борменталь кивнул на экран, - и имеем достаточно оснований, чтобы относиться к нему скептически.

- Он не человек, он Президент, - упрямо проговорил Дружков. - Я его знать не знаю, впервые вижу, телевизоров не смотрел. Я бродячим был, в стае, дворовым всего год. У нас вожака все уважали. Нет уважения к вожаку - нет стаи. А любить его или не любить - дело личное. Я, кстати, нашего вожака не любил. Но уважал.

- Дело в том, Василий, что мы не в стае живем, а в обществе. Боремся за права личности. А вы пытаетесь навязать нам тоталитарные или монархические взгляды, - Марина неожиданно перешла на "вы".

- Это я не понимаю. А вожак есть вожак. Если я собачьего вожака уважал, то и людского буду.

- Хм... - издал звук Борменталь.

Но тут раздался звон курантов, полетела в потолок пробка, и Борментали с Василием объединились в общем новогоднем приветствии. Алена зажгла бенгальские огни, и, пока часы били двенадцать ударов, семейство стояло, держа над головою рассыпающиеся искрами свечи.

Грянул гимн. Борментали уселись, Дружков продолжал стоять.

- Прямо сталинист какой-то, - шепнула Марина мужу. - Митя, бывают псы - сталинисты?

- Не знаю. Но сталинисты псами - очень часто, - пошутил Борменталь.

Не успел отзвучать гимн, как в двери дома громко и требовательно постучали.

- А вот и Дед Мороз! - с некоторой тревогой объявил Борменталь и пошел открывать.

Спустя мгновение он вернулся, пятясь задом, поскольку из сеней на него грозно наступал Швондер с шашкой наголо.

- Всем оставаться на местах! Руки за голову! - прорычал Швондер, размахивая шашкой.

Руки за голову спрятал лишь Василий, остальные просто онемели.

- Михал Михалыч... Что за дела... - наконец пришел в себя Борменталь. - Да опустите же инструмент! - повысил он голос.

Швондер опустил шашку.

- Я вас слушаю. Вы по делу или в гости?

- Где Полиграф? - спросил Швондер.

- Какой Полиграф? Я вас не понимаю.

- Запираться бесполезно. Где Полиграф, который прежде служил вам собакой?

- Ах, вы о Василии? Да вот же он! - показал Борменталь на Дружкова.

Старик шагнул к столу, голова его затряслась, из глаз показались слезы.

- Полиграф... - дрогнувшим голосом произнес он. - Иди ко мне, друг мой! Теперь мне ничего не страшно. Старый Швондер дождался тебя! Здравствуй, брат!

И он крепко обнял Дружкова, не выпуская шашку из рук. Василий осторожно обнял Швондера за бока.

Вдруг Швондер замер, прислушиваясь к чему-то внутри себя, слегка отстранил Василия и, глядя тому прямо в глаза, негромко запел:

"Наш паровоз, вперед лети!

В коммуне остановка..."

И Василий неожиданно подхватил, глядя на Швондера добрыми собачьими глазами:

"Другого нет у нас пути,

В руках у нас - винтовка!.."

В середине января в Дурынышах состоялся санкционированный митинг, устроенный Мариной Борменталь.

На площади перед магазином на утоптанном снегу сиротливо стояла кучка людей, среди которых были Борменталь с дочерью, его медсестра и санитарка и еще человека четыре. На крыльце магазина находились Марина и доктор Самсонов, которые держали в руках самодельный транспарант "Президента - в отставку!". И крыльцо, и кучка митингующих были оцеплены омоновцами в шлемах и бронежилетах, со щитами и дубинками. Омоновцев было человек двадцать, прибыли они из райцентра по вызову участкового Заведеева, который вместе с председателем поселкового Совета располагался вне оцепления и командовал операцией. Неподалеку ожидал омоновцев автобус.

Все остальные жители деревни группками располагались поодаль, с напряжением прислушиваясь - что же происходит на митинге, но подойти ближе не решались. Изо близлежащих дворов торчали головы дурынышцев.

Митинг начала Марина.

- Граждане свободной России! - проговорила она, сделав шаг к воображаемому микрофону. - Вчера мы узнали о новых акциях Президента, направленных на установление диктатуры. Его действия стали тормозом на пути демократических преобразований. Президент по-прежнему олицетворяет собою ненавистную власть партократии. Я предлагаю послать резолюцию нашего митинга в Верховный Совет!

Митингующие в оцеплении зааплодировали рукавицами. Остальной народ, как всегда, безмолвствовал. Омоновцы были безучастны, как статуи.

- Слово для зачтения резолюции предоставляется доктору Самсонову, Марина уступила место коллеге Борменталя.

- Соотечественники! - обратился к народу Самсонов и, развернув бумажку, принялся читать: - "Мы, жители деревни Дурыныши и персонал Центральной районной больницы Великохайловского района, с глубоким возмущением..."

Голос Самсонова, крепкий и звонкий от мороза, далеко разносился окрест. Заведеев наклонился к председателю Совета.

- Можно начинать?

- Давай, Виктор Сергеевич, - кивнул председатель.

Заведеев дал знак рукой, и омоновцы сомкнутым строем, держа перед собою новенькие прозрачные щиты, двинулись на митингующих. Люди попятились. Дурынышцы за заборами, затаив дыхание, наблюдали за невиданным зрелищем.

- Не имеете права! Митинг санкционирован! - выкрикнул Борменталь.

- Митинг прекращается! Оскорбление чести и достоинства Президента! сложив ладони рупором у рта, прокричал Заведеев.

- В чем именно, Виктор Сергеевич?! - крикнул Борменталь.

- Знаем в чем, Дмитрий Генрихович! - довольно дружелюбно отозвался участковый.

Омоновцы и митингующие уже готовы были вступить в ритуальную схватку, как вдруг с заснеженного склона, вздымая снежную пыль, как солдаты Суворова в Альпах, скатилась со звонким лаем огромная стая бродячих собак голов в триста. Впереди ехал по склону, придерживая шапку, Василий Дружков. Он был в борменталевском ватнике, надетом на свой единственный костюм.

Дурынышцы, не готовые к такому повороту событий, отвлеклись от схватки и уставились на стаю, которая бодрой рысью помчалась к магазину. Василий бежал в середине, окруженный бывшими однокашниками, и не отставал от них.

Зрелище было настолько красивым, что демократы и омоновцы отложили свои дела и, как и жители деревни, уставились на отряд бродячих псов. Однако, через мгновенье в рядах милиции началась паника, ибо в скользящем махе собак угадывалась опасность, и омоновцы, толкаясь щитами, поспешили к автобусу, где и укрылись во главе с начальством. Митингующие тоже было смешались, но Борменталь стоял неколебимо, видя в своре Василия и чувствуя, что он там главный.

Стая сбавила ход, перешла на шаг и, окружив магазин, смешалась с митингующими, точнее, поглотила их, поскольку собак было несметное количество. Псы уселись на снегу и задрали морды.

- Здрасьте, Дмитрий Генрихович! - поздоровался Дружков с Борменталем.

- Василий, ты где пропадал три дня? Мы с ног сбились! - напустился на него Борменталь.

- Щас скажу, - улыбнулся Василий.

- Вась, ты прямо как Маугли, - Алена показала на стаю.

- Маугли? Это профессия или должность? - серьезно спросил Дружков.

- Скорее, должность. Правда, Алена? - засмеялся Борменталь.

- Митинг продолжается! - объявила Марина собакам. - Кто хочет выступить?

- А вот я и выступлю, - деловито сказал Дружков и пошел к крыльцу. Псы провожали его преданными взглядами.

- Люди! - обратился Василий к дурынышцам. - Я про политику не буду. Я в ней не понимаю. У меня несколько объявлений. Объявление первое: собачье-охранному кооперативу "Фасс" требуются проводники. Оплата по соглашению... Объявление второе. Люди! Подкормите псов, будьте людьми! Им работать, деньги зарабатывать для вас же... Не исключена валюта.

Марина, дотоле глядевшая на Дружкова с полным непониманием, очнулась и выхватила у него из рук воображаемый микрофон.

- Граждане! Мы не дадим увести себя в сторону! У нас политический митинг, а не собрание коммерсантов. Нас не интересуют, извините за выражение, собачьи кооперативы! Я предлагаю...

Но ее голос утонул в громком осуждающем лае собак. Василий поднял руку, и лай смолк.

Марина пошла пятнами по лицу.

- Кто за нашу резолюцию, прошу поднять лапы... Тьфу ты, руки! - чуть не плача, закончила она.

Все митингующие подняли руки вверх. Несколько собак подняли вверх правые лапы.

- Видите, у нас тоже плюрализм, - хитровато прокомментировал Василий.

Дурынышцы попрятались за заборами. Автобус с милицией и председателем взревел мотором и унесся по направлению к райцентру.