Уильям Конгрив - Двойная игра Страница 5

Пройд. Они непоколебимы, они укоренились в моем сердце, откуда их не вырвет ничто, даже вы…

Леди Трухлдуб. Даже! Что значит — даже?

Пройд. Не сочтите за обиду, мэдем, если я скажу, что питаю к вам искреннее и самоотверженное чувство, на которое вы бы никогда не соблаговолили ответить, если бы не жажда мести и расчет.

Леди Трухлдуб. Вот как!

Пройд. Послушайте, мэдем, мы здесь одни, так сдержитесь и выслушайте меня. Когда я начал по вас вздыхать, вы были влюблены в своего племянника, не так ли? Я сразу это понял, что свидетельствует о моей любви: вы столь искусно скрывали страсть, что она была видна лишь моему ревнивому взору. Это открытие, признаюсь, сделало меня смелее: я подумал, что оно дает мне над вами власть. Пренебрежение к вам племянника укрепило мои надежды. Я ждал случая и вот подстерег вас, только что отвергнутую им, распаленную любовью и обидой. Ваше расположение духа, моя настойчивость и благоприятные обстоятельства позволили осуществиться моему замыслу: я не упустил удачного мгновения и был осчастливлен. С той поры как любовь моя перестала быть словесной, можно ли выразить ее словами?

Леди Трухлдуб. И что же, бес искуситель! — разве я не ответила на твою любовь столь же страстно?

Пройд. Страсть ваша, признаю, была пылкой, но целью ее была месть: Этим своим кумиром женщина осквернила храм божества, и любовь была превращена в святотатство. Родись у вас сын и наследник, юный Милфонт окажется на краю пропасти и, дабы избежать падения, вынужден будет ухватиться за вас.

Леди Трухлдуб. Как, снова меня дразнить? Ты играешь на мне, как на сигнальном рожке, будоража мой едва смирившийся дух себе на забаву? О стыд!

Пройд. Что ж, мэдем, если все начнется сначала, я буду вынужден уйти. К чему это? Я лишь повторил то, о чем вы поведали мне сами в минуту любовной откровенности. Чего ради вам отрицать? Да и сможете ли вы? Не тем же ли огнем подогревается нынешняя горячность? Разве не продолжаете вы его любить? А ведь пожелай я теперь досадить вам, я бы и не подумал расстраивать его свадьбу, назначенную на завтра… Между тем, если бы у вас было чуть-чуть терпения…

Леди Трухлдуб. Как, что вы сказали, Пройд? Новая выдумка, чтобы подстегнуть мою вспыльчивость?

Пройд. Небо свидетель, нет! Я ваш раб, желания ваши мне закон, и не знать мне отдыха, пока я не верну мир вашей душе — дайте лишь на то согласие.

Леди Трухлдуб. О Пройд, зачем мне с тобой лицемерить? Ты знаешь меня, знаешь самые сокровенные закоулки и тайники моей души. О Милфонт! Я горю… Женится завтра!.. Отчаяние терзает меня. Но знает душа, что, любя, я его ненавижу: только бы овладеть им однажды, а там сразу же предать на погибель.

Пройд. Успокойтесь: вы овладеете им и погубите разом. Это доставит вам удовольствие?

Леди Трухлдуб. Но как, как? О милый, о бесценный негодяй, как?

Пройд. Вы уже уговорились с леди Слайбл?

Леди Трухлдуб. Да, она, судя по всему, согласится с готовностью.

Пройд. Она должна быть вполне убеждена, что Милфонт в нее влюблен.

Леди Трухлдуб. Она от природы легковерна в этом смысле, а сверх того питает к нему такую слабость, что поверит мне прежде, чем я начну ее убеждать. Но не пойму, чего вы намереваетесь достичь столь смехотворной уловкой: первый же разговор с Милфонтом ее разубедит.

Пройд. Я знаю. Мне это не помешает. Я приготовлю кое-что еще; но нам необходимо время, чтобы поставить более прочный капкан. Стоит мне выиграть несколько минут, и хитроумие мое найдет лазейку.

Довольно мига, чтоб разрушить то,Что не построить снова лет за сто.

Уходят.

Действие второе

Сцена первая

Галерея в доме лорда Трухлдуба

Входят леди Вздорнс и Синтия.

Синтия. Да неужели, мэдем? Возможно ли, чтобы ваша светлость были настолько влюблены?

Леди Вздорнс. Я совершенно лишилась сна. Вот уже три недели, как я не сомкнула глаз.

Синтия. Поразительно! Я только диву даюсь, как от бессонницы и от избытка любви и от необычайной остроты ума, присущей вашей светлости, у вас еще не зашел ум за разум.

Леди Вздорнс. О, дорогая Синтия, не смейтесь над своей подругой. Однако в самом деле я тоже, как вы сказали, диву даюсь. Впрочем, я знаю способ: у меня были фантазии и галлюцинации, но я дала им выход.

Синтия. Какой же, мэдем?

Леди Вздорнс. О я пишу, пишу без остановки. А вы не пробовали писать?

Синтия. Что писать?

Леди Вздорнс. Романсы, элегии, сатиры, послания, панегирики, памфлеты, пьесы или героические поэмы.

Синтия. Бог с вами, миледи. Я довольствуюсь ролью их прилежной читательницы.

Леди Вздорнс. Но это ни с чем несообразно! Вы влюблены и не пишете! Будь я и мой супруг похожи на вас, мы никогда бы не нашли друг друга. О господи! Как было бы печально, если бы я и мой супруг никогда не нашли друг друга!

Синтия. И разумеется, в таком случае ни вы, ни ваш супруг никогда бы не нашли пары.

Леди Вздорнс. Разумеется не нашли бы! — вот именно. Мало того, что лорд Вздорнс в полном смысле слова джентльмен, он истинный аристократ! О, в нем нет ничего плебейского! Позволю себе сказать, что единственно чего ему не хватает — это синей ленты и звезды[26]: тогда бы уж он сверкал, как истинный фосфорисцент нашей гемисферы[27]. Вам понятно это сочетание двух необычных слов?

Синтия. Да, да, мэдем, я не такая невежда. (В сторону.) Во всяком случае я тебе в этом не признаюсь, чтобы ты не докучала мне объяснениями.

Леди Вздорнс. Тогда простите. Но они греческого происхождения, и я опасалась, что вы можете не догадаться об этимологии. Тем более, дорогая, я удивлена, что столь образованная девушка не пишет! Боже мой! Как же тогда Милфонт может убедиться, что вы его любите?

Синтия. Клянусь, мэдем, тот, кто не верит моему слову, никогда не познакомится с моим почерком.

Леди Вздорнс. Я признаю, что Милфонт приятный молодой человек, но думается, что у него не лучшие манеры.

Синтия. Не лучшие манеры? А что вы называете лучшими манерами, мэдем?

Леди Вздорнс. Нечто особое, ну вот как bel air[28] или brilliant[29] у мистера Брехли, или значительность в сочетании с любезностью у моего супруга, словом, нечто присущее лишь одному ему, что-то такое je ne sans quoi[30]. Мне он представляется слишком заурядным.

Синтия. В его обращении действительно нет ни развязности, ни напыщенности, он мне этим и нравится. А вот и он.

Леди Вздорнс. Вместе с моим супругом; и прошу заметить разницу.

Входят Лорд Вздорнc, Mилфонт и Брехли.

Синтия (в сторону). Дерзкая особа! Кажется, я с ней поссорюсь.

Леди Вздорнс. Милорд, я только что рассказывала Синтии о том, как влюблена в вас; клянусь, так оно и есть, и я не стыжусь в этом признаться. Ах, от любви у меня колотится сердце! При мысли о ней я не могу вздыхать, да, да! Мой милый супруг! — ха-ха-ха! — вы помните? (Жмет ему руку, обволакивает нежным взглядом и разражается смехом.)

Лорд Вздорнс. Прелестное создание! Ну как не помнить? О этот взгляд! Да, да! Неотразим! Вот так мое сердце попало в силки, и с тех пор я пребываю в счастливом рабстве.

Леди Вздорнс. О какое красноречие! Какое обольстительное красноречие! Какая чарующая нежность во всем облике и в выражении лица! А ваш поклон! Дорогой супруг, поклонитесь как тогда, когда я подарила вам свой портрет. Вот, предположим, это мой портрет. (Подает ему карманное зеркальце.) Ну, пожалуйста, милорд, — ах, он очаровательно кланяется!..

Лорд Вздорнc отвешивает глубокий поклон и целует зеркальце.

Леди Вздорнс. Нет, милорд, не целуйте его столь пылко, я должна признаться, что ощущаю уколы ревности.

Лорд Вздорнc. Я увидел в зеркальце свой образ и целовал его в вашу честь.

Леди Вздорнс. Ах, высшая степень учтивости! Мистер Брехли, будьте судьей: был ли когда кто так хорошо воспитан, как милорд?

Брехли. Никто и никогда кроме вас, миледи, пропади я пропадом!

Леди Вздорнс. О, как это изящно сказано! Пусть я расстанусь с жизнью, если вы не остроумнейший в мире человек! Мистер Милфонт, вы не думаете, что мистер Брехли необычайно остроумен?

Mилфонт. О да, мэдем.