Сергей Шапурко - Два миллиона (сборник) Страница 14

Михаил видел. Видел, что обстановка ему благоприятствовала, и что надо бежать. Улучив момент, он взял со стола дежурного, вернувшегося и разговаривающего по телефону, какую-то папку и, придав своему лицу строгое выражение, направился к выходу. Постовому, стоящему возле двери, он на ходу бросил:

– Прислали к вам, а тут такой бардак! Доложу в центр!

Уже на улице Брыкин понял, что положение, в которое он попал, продолжает оставаться весьма затруднительным, несмотря на его удачное бегство из милиции. Денег и документов у него не было, Катя была неизвестно где, а до Сочи, к которому он так стремился, было сто пятьдесят полновесных километров.

Но судьбе, видимо, было интересно подыгрывать следователю – невдалеке грузилась мукой фура.

– Пятнадцать мешков завезешь к Чивадзе в поселок Лоо. Остальные – в Сочи, в горторг. И не вздумай опять в Адлер к тетке поехать! Выгрузишься и сразу же назад! – втолковывал экспедитору хозяин склада.

Брыкин услышал главное слово – Сочи!

Времени на раздумье не было. Он схватил мешок с мукой и понес в машину. Там он спрятался между мешков и затаился. Через пятнадцать минут погрузка закончилась, и автомобиль отправился в путь.

Белый, как амбарная мышь, следователь летал от борта к борту в крытом кузове на серпантине сочинской трассы и размышлял. Причем, думал он не о правовой стороне дела, в которое он бросился, как «морж» в прорубь. И не о моральной стороне погони за чужими баксами. Тут для него было все понятно. Если у кого-то находятся деньги, нажитые незаконным путем, то как тут удержаться и не попытаться их отнять?! Мысли его были о другом. Как найти Катю, а потом и Соскачева? И, желательно, именно в таком порядке. А еще более желательно, чтобы Соскачев и Екатерина не встретились друг с другом – неизвестно чем бы встреча закончилась. «Никому верить нельзя!» – подвел итог своим размышлениям Михаил.

На перевале автомобиль дико взревел и заглох. Брыкин мощным ударом ноги высадил дверь и выбрался наружу. Водитель поднял капот и ковырялся в двигателе. Экспедитор нервно ходил рядом.

Вид с места, где сломалась машина, был потрясающий! С высоченной скалы, где в настоящий момент находился весь обсыпанный мукой Брыкин, было видно все Черное море. Или так, по крайней мере, ему казалось.

Невдалеке готовился к полету дельтапланерист. Следователь, действуя скорее интуитивно, чем обдумано, подошел к спортсмену-экстремалу и, отработанным на подследственных приемом, сбил того с ног. Затем взял летательный прибор, разогнался и воспарил. Вначале у Брыкина похолодело под сердцем, и коленки задрожали. Потом перехватило дыхание и заложило уши. Затем, когда огромный змей попадал в воздушные ямы, его желудок бился о контуры тела, и душа уходила в пятки.

Хотя полет продолжался всего десять минут, Михаил успел за это время вспомнить всю свою жизнь, искренне поверить в Бога и несколько раз справить малую нужду.

Ветер спал, и дельтаплан камнем понесся вниз. По трассе ехал автобус, водитель которого был крайне удивлен, когда услышал, как на крышу транспортного средства что-то с грохотом упало. Шофер остановил машину. Из автобуса вывалил народ, чтобы посмотреть на то, что свалилось, в буквальном смысле, с неба.

Среди пассажиров была и Екатерина Викторовна Соскачева. Когда дельтапланериста-любителя сняли с крыши, она чуть не упала в обморок, узнав в перепачканном мукой мужчине своего любимого.

– Миша! Родной!

– Катя… – с трудом проговорил Брыкин, борясь с соблазном потерять сознание.

Его вытащили из обломков дельтаплана и погрузили в автобус.

– Миша, как… как ты… как ты сюда попал?! – радостно шептала Катя, вытирая носовым платком своего, изрядно пострадавшего за время последнего путешествия, любимого.

– Судьба, наверное, – ответил уже вполне пришедший в себя Брыкин.

Автобус, преодолев последний перевал, въехал в Сочи.

Глава 22

Иван Никанорович Соскачев в последнюю неделю жизни в городе-курорте настолько набрался интуитивных способностей, что смог бы, наверное, предсказывать за деньги будущее всем желающим и, за особую цену, политикам. Кольцо вокруг него сжималось, и он это чувствовал. Необходимо было срочно выезжать из города. Авто и железнодорожный транспорт он отверг из-за того, что ожидал там засаду.

Прибыв на Морской вокзал, он, к своему недовольству, обнаружил, что пассажирских судов как не было, так и нет. И скоро не ожидается. Отчаиваться было бессмысленно, и он прошелся по стоящим возле причала разношерстным буксирам и катерам.

На одном из суденышек удалось договориться. Капитан, шустрый малый, разжалованный партработник, не устоял перед обещанными крупными премиальными и взялся отвезти Соскачева «куда-нибудь северо-западнее», как выразился заказчик.

– А, может быть, за границу все-таки доставите? – без особой надежды, а так, для проформы, спросил Иван Никанорович.

– Да, не могу я, товарищ! С удовольствием, но не могу! Расстреляют ведь!

– Кто вам сказал?! За это давно уже не применяют высшей меры. Да, и сам расстрел уже отменили.

– Все равно, не могу.

– Ладно, тогда хотя бы в Геленджик.

– Это можно.

Монотонно гудя дизелем, катер, объезжая дельфинов, медленно направился в предложенном ему направлении.

В это время вся гоп – компания под предводительством Энтони Роумена, добралась к морю, покинула автомобиль и высыпала на набережную.

Соскачев имел неосторожность выйти из рубки на небольшое крыло судна, чтобы полюбоваться морским пейзажем. Он был тут же замечен стариком Попугайкиным, который натренировал зрение, когда во время боевых действий иногда подменял снайперов.

– Это же Ваня! Вон он! Смотрите!

Всполошилась все артель. Катер хоть и медленно, но все же уплывал. Необходимо было что-то делать.

У Тони, по уши завязшего в болоте российской действительности, из американского остался лишь слегка уловимый акцент. И поэтому в данной ситуации он не стал прибегать к помощи служителей порядка, а положился только на себя. Он со скоростью гепарда устремился к находившемуся рядом пляжу, на котором предприимчивые сочинцы уже развернули аттракционы для любителей водных развлечений.

Нельзя было терять ни минуты – ситуация требовала неординарных решений. Тони подбежал к хозяину водных лыж, заплатил тройную цену и, неловко балансируя на поверхности, понесся к катеру Соскачева. Погоню заметили, и Иван Никанорович в панике начал совать капитану деньги, требуя резко увеличить ход.

– Движки еще холодные, – мялся бывший партработник.

Остальные граждане, страстно желающие поймать Ивана Никаноровича, тоже не оставались в стороне. Крабов, не раздеваясь, прыгнул в море и забрался на ожидающий клиентов «банан». За неимением наличных, он кинул, в качестве оплаты, ключи от «Вольво» водителю скутера и грозно крикнул:

– Вон за тем катером! Быстро!

Джабраил запрыгнул на водный мотоцикл и заверив владельца: «Дэнга потом атдам!», крутанул ручку газа до предела. Скутер, как необъезженный мустанг, встал на дыбы и в таком положении помчался к катеру.

Деду Попугайкину остался лишь парашют. Получив краткую инструкцию и как следует разогнавшись, старик, влекомый тросом, закрепленным на моторной лодке, воспарил. На парашюте он летел первый раз в жизни и опыт артиллериста, который он приобрел во время войны и опыт филателиста, приобретенный им после ее окончания, тут его выручить не мог. Пришлось полагаться на волю случая и мастерство катерщика, которому он пытался криками указывать направление движения.

Кольцо вокруг Соскачева сжималось.

Глава 23

Катя и Брыкин, прибыв на автовокзал Сочи, не теряя ни минуты, взяли такси и поехали на морвокзал.

– Начнем прочесывать город оттуда, – с азартом сказала Екатерина.

– Логично, – поддержал подругу Михаил.

На пляже возле морского вокзала собралась нешуточная толпа. Брыкин и Соскачева, с трудом пробившись к месту, с которого хорошо просматривалась акватория бухты, увидели занимательную картину. Разнообразные плавсредства кружили вокруг катера, пытаясь подогнать его к берегу. С неба его пытался атаковать какой-то старик на парашюте.

Когда Екатерина хорошенько вгляделась в происходящее, у нее перекосился рот.

– Папа в воздухе! А вон на катере Иван! Они нашли его раньше нас! Миша, надо что-то делать! – кричала Екатерина Викторовна, бегая по берегу, – но что здесь делает отец?

Брыкин тут же предъявил удивленному рыбаку служебное удостоверение и реквизировал резиновую лодку. Они с Катей, яростно гребя веслами, устремились поближе к театру водного действия.

Переполох был такой, какой бывает на школьной перемене, когда всем классом бьют ябеду.