Лев Гурский - Роман Арбитман: биография второго президента России Страница 20

Почему в самый разгар противостояния Кремля и Верховного Совета Роман Ильич был послан в подмосковный городок? Потому ли, что Троице-Сергиевский мужской монастырь является резиденцией Патриарха Всея Руси? Историк А. Филиппов считает, что в случае массового отказа силовых министров участвовать в подавлении путча, Роман Ильич должен был уговорить Патриарха выступить перед «Белым домом» и призвать к покаянию: «Затея не слишком удачная, если вспомнить провал сентябрьских переговоров с оппозицией в Свято-Даниловом монастыре». Примерно к такой же версии склоняются большинство других российских авторов, а также американец М. Такер; последний, правда, считает, что «слово Патриаха хотя и не было альтернативой танкам министра обороны Павла Грачева, но все-таки могло бы поутихоми-рить страсти».

Своеобразную точку зрения, как всегда, изложил К. Исигура в книге «Путь Арбитмана». По его мнению, поездка Романа Ильича в Сергиев Посад имела глубокий религиозно-мистический смысл.

Японский историк возвращает читателя к давнему (еще времен студенчества Арбитмана) эпизоду видения светлого отрока Варфоломея секретарю Саратовского обкома Алексею Шибаеву, после чего партийный босс внезапно ушел в отставку. Автор напоминает о том, что в Троице-Сергиевской лавре хранятся святые мощи выросшего отрока, — основателя монастыря Сергия Радонежского, — и чудотворная икона Святой Живоначальной Троицы. Согласно местной легенде, пишет К. Исигура, «икона способна исполнить все просьбы, если цель высока, а помыслы чисты».

В качестве наиболее известного примера чуда новейшего времени историк называет присуждение 5 «Оскаров» нерейтинговому фильму «Храброе сердце» — вскоре после того, как режиссер картины Мел Гибсон, специально приехав в Россию, отбил 5 поклонов рублевской Троице, сделал ее лик эмблемой своей киностудии Icon Produktions и пообещал в молитве снять отдельный полнометражный фильм о крестных муках Спасителя. «У Арбитмана была несравненно более высокая цель — спасти Россию, не допустив гражданской войны и большой крови, — замечает автор. — Икона, авансом одарившая Гибсона в 1995 году, тремя годами раньше уж тем более не могла остаться равнодушной к просьбе Арбитмана».

Версия японского историка, конечно, относится к жанру ненаучной фантастики. Но, что любопытно, во время осады «Белого дома» в 1993 году некоторые странные явления действительно имели место. Несмотря на шквальный огонь с обеих стороны, почти никто из участников перестрелки не пострадал. Снайпер Николай Н., один из защитников Верховного Совета в сентябре-октябре, замечал в интервью газете «Советская Россия» (1998), что «не было никакой возможности прицелиться, перед глазами плавал какой-то туман».

О чем-то подобном рассказывал корреспонденту «Московских новостей» (2003) и бывший сотрудник группы «Альфа» Петр В., сражавшийся на стороне Ельцина. Кроме того, вместо смертоносных осколочных снарядов в танковых боекомплектах оказались сплошь бронебойные болванки (их, впрочем, оказалось достаточно, чтобы деморализовать «бело-домовскую» публику). А еще «белодомовцев» 3 и 4 октября нервировали странные видения, весьма избирательные.

Корреспондент еженедельника «Коммерсантъ-Власть» Вероника Куцылло, наблюдавшая за событиями изнутри парламента, провела в те дни импровизированный опрос и выяснила интересные нюансы. Баркашовцам чудилось, например, что к штурму Верховного Совета уже изготовились вооруженные до зубов носатые сионисты в пейсах и ермолках. Боевикам из Приднестровья мерещилось, будто здание окружено молдаванами с «калашниковыми». Казакам казалось, что их снаружи подкарауливают красные комиссары. Депутатам-коммунистам — что на них вот-вот пойдут в «психическую атаку» бравые золотопогонные каппелевцы. Руслану Хасбулатову мерещилась морская пехота США, и он даже трижды позвонил в близлежащее американское посольство — выразить протест. Многие депутаты позже жаловались на то, что власти в те дни вывели из строя канализацию; и лишь экс-депутат Константинов в интервью интернет-газете «Globalrus.Ru» десять лет спустя сознался в том, что канализация работала, но в туалетах было страшновато находиться: «Из-за вентиляционных решеток неслись тихие церковные песнопения, а из унитазов и писсуаров слышались замогильные шепоты, требующие сдать оружие и сдаться самим».

Было ли это результатом действия мифического «психотронного оружия» Кремля или следствием волнения и недосыпа руцкистов? Никому из авторов, пишущих об октябрьских событиях 1993 года, в точности неизвестно. Зато неоспорим итог: в результате штурма здания ни один из засевших внутри парламентариев не пострадал.

Жертва была только одна. Бойцы «Альфы», штурмовавшие здание, получили лично от Ельцина строжайший приказ не трогать Руцкого. Но опоздали. Алексей Иванович, не дожидаясь ареста, исполнил свою бенефисную роль до конца. Он на всю мощь включил запись «Журавлей» и под звуки этой песни пустил себе пулю в висок из армейского «стечкина», оставив на столе записку с пятью словами: «Простите меня, ребята. Я поскользнулся»…

«6 октября 1993 года Роман Ильич принял меня в кремлевском кабинете, — читаем в мемуарах Александра Руцкого. — От имени Ельцина и от себя лично он выразил мне соболезнование и, не тратя лишних слов, добавил: «Как бы там ни было, жизнь продолжается. Вы можете оставить себе прежние имя и отчество, но вам придется сбрить усы — они слишком приметные — и сменить фамилию. Бывший вице-президент России Руцкой покончил жизнь самоубийством, никакого брата-близнеца у него официально нет. Кем хотите быть?» Я вспомнил дни августа 1991 года и навеки засевшие в памяти звуки «Лебединого озера» и ответил: «Значения не имеет. Пусть будет фамилия Лебедев». Арбитман покачал головой: «Александр Лебедев у нас уже есть, это такой банкир, не хотелось бы путаницы». — «Ну тогда пускай Лебедь. Можно?» Роман Ильич кивнул: «Это можно». Он что-то пометил в своих бумагах, наклонившись над столом, выпрямился и произнес, четко выговаривая слова: «Александр Иванович Лебедь! Президент и Верховный главнокомандующий России уполномочил меня поздравить вас с присвоением звания капитана 1-го ранга. Прошу вас незамедлительно выехать в город Северодвинск. В самые ближайшие месяцы там будет спущена на воду АПЛ К-141 «Курск». Вы назначаетесь ее капитаном. Вопросы есть?»

Глава IV

Танки в Грозном

Как известно, Советский Союз охватывал 1/6 часть суши. Россия занимала 4/5 Советского Союза. Площадь Чечни составляет менее 1/80 от площади России. Но этот небольшой участок территории с каждым годом доставлял России все больше и больше беспокойства.

Еще лукьяновский Верховный Совет СССР, пытаясь насолить Ельцину, пообещал автономным республикам в составе России почти такой же суверенитет внутри СССР, как и республикам союзным. Мина, коварно заложенная в январе 1991 года, бабахнула в августе. Кандидат в президенты Чечни, бывший генерал-лейтенант саперных войск Джохар Дудаев принял идею союзных депутатов близко к сердцу и в августе провозгласил независимость — сперва от союзного ГКЧП, а чуть позже и от российского руководства. С тем и победил на выборах.

Вернувшемуся из Фороса Горбачеву в ту горячую пору было уже не до Чечни, Ельцину — еще не до Чечни. Так что когда российская власть, приняв бразды от власти союзной, наконец спохватилась и опомнилась, город Грозный уже был столицей маленькой гордой республики Ичкерии, а Дудаев — законно избранным президентом этой самой республики. В 1992 году Верховный Совет России издал постановление, отказывающее в легитимности Дудаеву. Лично Руслан Хасбулатов раздраженно назвал его преступником, которого надо бы арестовать и судить. Из Грозного надменно ответили: вы, мол, сами такие — и пообещали, если что, взять Москву силами двух парашютно-десантных полков, набранных из горцев. Через год ВС России вместе с Хасбулатовым канули в политическое небытие, но посеянные ими драконьи зубы раздора остались и дали всходы.

Состояние «ни войны, ни мира» неизбежно подтачивало экономику. Суверенитет де-факто, не подкрепленный юридически, превращал Чечню-Ичкерию в некую аномальную зону, где не действовали законы Российской Федерации и даже иногда переставали работать отдельные законы физики — например, Ломоносова-Лавуазье о сохранении вещества: огромные деньги возникали из ничего и исчезали почти без следа, оставив после себя лишь бесплотные тени авизо. Были и другие феномены. Оружие, по бумагам не существующее вовсе, стреляло на поражение, как настоящее. Нефть, на зависть ученым, демонстрировала чудеса сверхтекучести, пропадая из наглухо закупоренных хранилищ. Прилично одетый человек выходил из своего дома в Краснодаре и вдруг оказывался в одних лохмотьях, и к тому же сидящим в яме в Урус-Мартане…