Максим Михайлов - Двухгадюшник. Рассказы Страница 27

Почти получилось, время послушно растягивается, и я успеваю заметить вздрогнувший воздух на срезе ствола и неловко скорчившуюся уворачиваясь от моего подарка фигуру Питона. Потом что-то тупо бьет в область печени, а до ушей доносится кашляющий звук выстрела. Врезаюсь спиной в массивный обеденный стол, но боли абсолютно не чувствую. Еще один удар в голову, и сознание сворачивается в черную точку, гася окружающий мир.

Мужчина в черном плаще вышел из подъезда, чуть задержался на ступеньках, подставляя лицо под ласку теплых лучей весеннего солнца, и зашагал, обходя лужи, в сторону арки, ведущей на улицу. «Как все просто…» — мельком подумал он, перепрыгивая текущий к сливной решетке ручей, и погладил пачку зеленых банкнот надежно скрытую в глубоком кармане. Его не терзали комплексы и сомнения, он уже давно жил только для себя и считался лишь со своими интересами и желаниями. Так его научила жизнь, та самая сучья и подлая, что кипела вокруг под девизом: «Подставь ближнего, пока он не подставил тебя!» «Кто сильнее, тот и прав! У кого больше денег, тот и на коне!» — кричала она ему в уши с самого детства, улыбаясь с экранов телевизоров рекламой дорогих машин, ухмыляясь с ночных улиц манящими вывесками казино и ресторанов. «Все продается и покупается», — развратно шептала она в шорохе чулков дорогих проституток. И он соглашался. До сих пор он всегда был сильнее, деньги всегда были, и он мог купить на них все, что хотел.

А та ерунда, о которой он когда-то читал в давно забытых книгах, со смешными названиями «Любовь», «Дружба», «Честь», и которая, по словам тех же книг, не покупалась за деньги, ему была просто не нужна. Зачем?

Истребитель

Противный писк, на одной и той же визгливой ноте, настойчиво бился в барабанные перепонки, разрывая расслабляющую пелену утренней медитации. Какое-то время Кеннет еще продолжал по инерции плыть в сверкающем тумане, не понимая, что могло нарушить его покой, но унылые контуры окружающей реальности уже неумолимо проступали сквозь разрывы в искрящейся дымке. Переход был как всегда мгновенный, он осознал себя сидящим в позе лотоса на старом потертом ковре в дешевой однокомнатной квартирке, которую снимал уже много лет. Небрежно брошенный на стол пейджер надрывался, захлебываясь писком.

Скривившись как от зубной боли Кеннет потянулся к столу. Так и есть. Недаром вчера у него было какое-то смутное предчувствие. Бегущая строка раз за разом повторяла два слова: «Красный код». Он знал, что это значит. Вызов экстренной срочности. О том, чтобы закончить тренировку теперь не может быть и речи, а то, что прерванный процесс духовной регуляции опасен для здоровья, руководство Компании волновало меньше всего.

Не прошло и минуты, как Кеннет Карсон, ни чем не примечательный молодой парень лет двадцати пяти, вошел в двери станции метро и растворился в пестрой толпе спешащих по своим делам горожан. Уже довольно давно он вынужден был отказаться от вождения автомобиля, который с тех пор тихо доживал свой век, гния в гараже. Дело в том, что в последнее время у Кеннет все чаще случались видения, слава Богу, кратковременные продолжавшиеся всего несколько секунд, зато качественно выбивавшие на это время из реальности. Запределье не хотело отпускать, напоминая о себе даже в реальном мире. Кеннет давно свыкся с этими приветами с работы, но случись с ним такое за рулем, последствия могли быть ужасны. Так что пришлось скрепя сердце отказаться от вождения любого транспорта. Он прекрасно знал, что во всем виновата эта проклятая работа. И видения были отнюдь не самым большим злом, которое она ему доставляла. Он все равно никогда не мог толком вспомнить их содержания, как ни старался. Они проходили, оставляя после себя знобкую вялость в мышцах и смутное чувство вины и тревоги в душе, иногда память сохраняла лицо кого-нибудь из погибших друзей. Но все это было ерундой по сравнению с припадками черной меланхолии и снами, приходившими каждую ночь. Запределье держало крепко, а неплохое жалованье, гораздо выше среднего, и разовые премиальные за риск, после каждого задания, позволяющие никогда не задумываться о деньгах, были, по мнению Кеннета, весьма небольшой компенсацией.

Но надо честно себе признаться, в этом мире ничего путного из него не вышло, и вряд ли он смог бы найти другую работу, разве что стал бы чистить ботинки на улицах, или мыть посуду в каком-нибудь третьеразрядном баре. Другое дело там, в Запределье, за погружения в которое ему и платили. Но именно Запределье Кеннет ненавидел и боялся больше всего на свете.

Грохочущий, лязгающий лабиринт «подземки» выплюнул его за квартал от роскошного многоэтажного здания занимаемого Компанией. Вскоре Карсон уже стоял перед вращающимися дверями центрального входа. Над его головой переливалась неоновым светом красочная вывеска: «Компания Дрим, избавление от кошмаров. Быстро! Дешево! Эффективно!» Нарочно сплюнув мимо стоящей у входа урны, Карсон с независимым видом миновал жлоба охранника, не удостоив его даже взглядом, и оказался в просторном холле. Как всегда неожиданно, как чертик из табакерки проявился менеджер Компании Раф Полански, пожилой уже человек с вечно слезящимися глазами. Увидев, что пришел не очередной клиент, Полански разочарованно вздохнул и, вяло махнув рукой в знак приветствия, кивнул в сторону коридора, уводившего к шахте лифта.

— Иди в кабинет к шефу. Тебя давно уже ждут.

— Клиент?

— Да. Давай двигай.

Клиент — это серьезно, худшие опасения подтвердились, предстояла работа. Карсон медленно брел по коридору. Ноги, вдруг ставшие ватными, не хотели держать тело, казалось вот-вот подогнутся, под мышками выступил холодный липкий пот. Несмотря на все психические тренировки, он так и не научился бороться с этим отвратительным состоянием, всегда возникающим перед работой. Что делать, инстинкт самосохранения непобедим. И ничего постыдного здесь нет. Ничего не бояться только дураки и покойники. Важно уметь действовать вопреки страху. Кеннет умел.

Створки лифта распахнулись раньше, чем он успел нажать вызов. Двое парней из службы обеспечения под руки вывели из кабины Роба Когана. Лицо Роба было пепельно-серым, глаза невидяще скользнули по Кеннету и снова уставились в только им видимую пустоту, на щеках и подбородке синели огромные кровоподтеки. Двигался Роб как-то равнодушно, механически, как заводная игрушка, не обращая внимания ни на что вокруг. Кеннет потянул за рукав одного из провожатых.

— Что с ним?

— Только что оттуда. Подробности потом в отчете прочитаешь, — хмуро буркнул тот, вырывая руку. И неожиданно добавил: — Психи вы все! Ни за что бы туда не полез. Ни за какие деньги!

Шеф был не один. Напротив него в удобном кресле раскинулся толстый вальяжный господин лет пятидесяти, имеющий в приложение к чрезвычайно дорогому костюму роскошную лысину, очки и бородку клинышком. Весь его облик прямо таки излучал высокомерное превосходство. Рядом с ним сгорбившись сидела довольно неброско одетая женщина. Судя по всему, еще недавно она была довольно красива, той зрелой красотой, что приходит после успокоения всех страстей и разочарований юности и уже не покидает женщину до старости. Видимо такой уверенной в себе, спокойно мудрой и преуспевающей и была эта дама совсем недавно, теперь же осунувшееся лицо посетительницы покрывала густая сеть морщин, под глазами набухли синяки, но страшнее всего были сами глаза с огромными во всю радужку зрачками. С первого взгляда Кеннет определил, что женщина и есть клиент, он уже не раз видел такие глаза и знал, какие боль и ужас скрывались за ними. То, как она вздрогнула, услышав звук закрывшейся двери, лишний раз подтвердило его подозрения. Вальяжный никак не отреагировал на появление нового лица, даже не повернул головы. Шеф, невысокий сухопарый мужчина неопределенного возраста, приветствовал Кеннета радостной улыбкой, неожиданно преобразившей его обычно угрюмое лицо.

— Наконец-то, Кен! Заходи, не стой в дверях!

Шеф был искренне обрадован, похоже общество этих двоих не показалось ему приятным. Ничего удивительного впрочем в этом не было. Кеннет не спеша прошел к столу, чувствуя как страх и волнение покидают его, уступая место привычной деловой сосредоточенности.

— Позвольте представить, — начал шеф. — Кеннет Карсон, один из наших лучших истребителей. Кен, это мисс Форсдейл и доктор Кросби — ее психоаналитик.

Доктор Кросби фыркнул и состроил такую мину, будто его познакомили с навозным жуком. Женщина коротко кивнула, бросив на Кеннета быстрый взгляд из-под опущенных ресниц. Кеннет в ответ поклонился обоим, сохраняя абсолютно непроницаемое выражение лица.

— Мисс Форсдейл, — продолжал шеф. — Я попрошу еще раз повторить рассказ о Ваших проблемах для мистера Карсона. Ему предстоит ими заниматься, и, наверняка, у него, как у профессионала, возникнут к Вам вопросы.